Ошибка (СИ) - Эдельвайс Алекс

— У нас новенький?

— Да, скорее всего, — она перевела взгляд на Лоренса. — Это Эйи, мой заместитель (на этих словах тот картинно поклонился, совсем как Ита в переулке). Можете потом тоже пообщаться, Вам всё равно привыкать.

Лоренс кивнул.

Эйи прошёлся по комнате, глянул в сторону Иты.

— Что-то ты сегодня совсем плохо выглядишь.

— Да знаешь, вчера с этим ещё… в смысле, притащила его сюда, по переулкам шатался.

Лоренс кашлянул.

— Ты хоть иногда спишь?.. — спросил Эйи.

— Ха-ха, ну если совсем всё скучно, то сплю.

— Не понимаю я всё-таки людей…

— У-у-у, мало того, что сноб, так ещё и обзывается! Я же не как ты! Вот придёшь в следующий раз на чай с печеньками…

Эйи сделал очень жалобные глаза.

— Ну Ита, ну не вредничай! Ты же знаешь, что мне можно так говорить.

— Ну да, пользуешься положением, сверхчеловек несчастный.

— Ну не настолько же…

Женщина за столом выразительно кашлянула.

— Могу я идти? — спросила Ита.

— Да, вполне.

— Dank u[2].

Ита вышла, но Эйи не торопился. На его лице появилась какая-то очень многообещающая улыбка.

Он неторопливо подошёл к Лоренсу, и, казалось, собирался что-то сказать. Но в последний момент резко выхватил из кармана кожаной куртки чёрный предмет (оказавшийся пистолетом) и выстрелил в того в упор.

В комнате повисла тишина. И без того бледное лицо Лоренса стало ещё белее, а глаз немного задергался. Он, однако, поразился быстроте своей реакции.

Женщина встала из-за стола и бросила на Эйи яростный взгляд, означавший «с тобой мы позже поговорим».

Тот, однако, ничуть не смутился. Покручивая пистолет в руке, он подпрыгивающей неторопливой походкой вышел из комнаты, небрежно бросив в сторону Винтерхальтера: «Годитесь».

— Значит, никто меня убивать не собирается? — выдавил из себя Лоренс после продолжительной паузы.

— Да я сама не знаю, что на него нашло! Обычно он и пистолет-то в руки не берёт… Кхм. В общем, я хочу сказать, что это исключительный случай.

— А сколько у Вас ещё таких исключительных случаев?

— Господин Винтерхальтер. Вы немного забываетесь.

Лоренс смущённо замолчал.

А потом он сам не заметил, как выдал следующую фразу — так неожиданно для него она появилась:

— Я буду у вас работать. Вы хотели меня протестировать? Я готов.

Она смерила его взглядом.

— Вы, конечно, можете выбирать для себя время, но мой Вам совет — поешьте хорошо и отдохните, а потом уже возвращайтесь.

Лоренс кивнул и быстро вышел.

Когда они вышли на пустырь за городом, уже светили звёзды, на которые господин Винтерхальтер даже засмотрелся.

Начали с простого. Она атаковала лёгкими приёмами, он защищался. Затем задача усложнилась — он должен был не только защититься, но и отразить. Вначале вроде бы получалось неплохо, но дальше простых вещей не шло.

Тогда она решила применить метод, который с другими срабатывает на ура. Она начала диалог, который впоследствии был призван скоординировать действия со словами; диалог напоминал своеобразную амплификацию[3], как правило, в негативную сторону. В конце человек обычно выходил из себя и уже плохо контролировал свои действия.

Результат превзошёл ожидания. Деревья вокруг пустыря были сломаны. Посередине зияла глубокая воронка. Лоренс не чувствовал под собой ног, и дышал часто, как собака.

— Знаете, господин Винтерхальтер, у Вас неплохие задатки. Вам, конечно, ещё тренироваться и тренироваться… Но я думала, Вы вообще тут как овощ будете, с непривычки-то.

— Пожалуй, Вы правильно думали, — вставил тот между двумя глубокими вдохами.

— Ну, сейчас Вы, ясное дело, устали, это Вы привыкнете; Эйи вон у нас «Солнцепёк»[4] нейтрализовать может, и ничего; да что там, он один может сойти за «Солнцепёк», если очень постарается.

— Нейтрализовать… «Солнцепёк»?

Широкие глаза Лоренса расширились ещё сильнее.

— Господин Винтерхальтер, ну а Вы думали, куда попали? Ах да — Вы же, собственно, не думали…

— Если Ваш заместитель обладает такими возможностями, — Лоренс глотнул воздуха; бедняга всё ещё не мог перевести дыхание, — то Вы… Вы вообще… кто? И почему Вы попросту не можете захватить весь мир? Зачем Вам этот медленный… геноцид?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лоренс, Вы пускаетесь в философию. К тому же, знаете, никто ещё не был настолько смелым, чтобы обвинить меня в геноциде, учитывая и то, что Вы здесь не вполне правы. Вообще, я Вам на это следующее скажу. Не всё в этом и каком бы то ни было мире должно быть Вам изложено, как в инструкции; доходите до всего сами, а если Вам всё же требуются четкие рекомендации — выполняйте приказы, как Вам и следует.

После некоторого молчания она спросила:

— Вы ведь хорошо обращаетесь с огнестрельным оружием?

Тут Лоренс кивнул не без гордости.

— Хорошо. Идите, отдохните. Завтра поговорим насчёт Вашей возможной должности. И знаете, — она улыбнулась, — Вы куда увереннее в себе стали. В целом это неплохо. Вы способный человек.

Лоренс настолько устал, что просто кивнул с благодарностью, и даже не спросил, по сравнению с каким состоянием он стал увереннее.

«Теперь я точно знаю, что он годится. Нет, ну надо же, всё-таки осуществил свой план; хотя, думаю, вряд ли он поначалу очень обрадуется перспективе работы с Эйи. Ну да что поделать…»

На следующий день Лоренс был действительно ошарашен, и даже не знал, чем больше: тем, что его будущая должность — заместитель и телохранитель Эйи, или тем, что тот же самый человек будет его тренировать.

Вообще-то, для Эйи последнее тоже было открытием.

— Что? Я?! Да я же его убью!

— Ничего не знаю. Социализируйся ты уже!!! Единственный ни с кем не общаешься…

— Мы ведь с Итой общаемся.

— Ровно настолько, насколько ей удается находить вкусное печенье.

— Да не только печенье… — вполголоса пробормотал Эйи.

— … думаешь, я не вижу, как ты иногда дергаешься в её присутствии?

— Ну, я её побаиваюсь, но в целом… У меня же нормальные отношения с остальными!

— Ну, как с людьми ниже тебя по рангу, да.

— Слушайте, я не знаю, чего Вы добиваетесь. Мне кажется, я вполне исправно работаю. На Вас. Мне, знаете ли, не интересно другое.

— Да и я тебе интересна ровно в качестве средства достижения освобождения и окончательной смерти, — она усмехнулась.

— Ну, по большей части да. Но мне действительно нравится моя работа.

Она засмеялась.

— Это хорошо. Я рада, что тебе это нравится.

— Очень! — глаза Эйи сверкнули.

— Уверена, Лоренс будет тебе отличным помощником. Впрочем, это во многом зависит и от тебя…

Он понял, что препираться бесполезно.

***

В последующие несколько месяцев Лоренс Винтерхальтер не жил, а выживал.

— Эйи, ну зачем ты ТАК его мучаешь?

— Я не умею нормально учить. Предпочитаю наиболее быстрым и действенным методом…

— Но ты же его так когда-нибудь убьёшь!

— Ну а я Вам что говорил.

— …

— Зато он уже настолько привык, что перестал вечно дёргаться по любому поводу.

— Конечно, если повод не кончается… И всё-таки, я не очень понимаю; нет, конечно, если у тебя есть какой-то план…

— Знаете, не может же для Вас быть всё расписано, как в инструкции.

Она промолчала.

— На самом деле, определённые причины у меня есть. Мне просто интересно, начнёт ли он меня ненавидеть в конечном счёте.

— Ты всё пытаешься понять, тот ли это человек? Можешь быть уверен.

— Я не пытаюсь это понять. Я это знаю. То, что мне осознать действительно хотелось бы — сохранились ли у него те же намерения.

Она задумалась.

— Хм, а знаешь… Интересно. Только прошу тебя — не переусердствуй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

Лоренс не мог понять своего отношения к этому человеку. Конечно, большую часть времени ему просто хотелось убить Эйи (и тут он вспоминал про «Солнцепёк» и желание улетучивалось), но он не мог объяснить непонятного волнения каждый раз, когда тот появлялся, со своей этой самодовольной рожей и не сходящей с лица улыбочкой. Да тут ещё другая проблема — Винтерхальтеру было мучительно интересно, что с биологической точки зрения представляет собой это существо. Его нельзя было назвать ни мужчиной, ни женщиной, а ещё эти волосы… взять бы хоть один волосок на экспертизу!