Anamnesis morbi. (История болезни) - Александр Светин

— А кто тебя назначил Хранителем? Или избрал? И кто определяет, когда душе пора собираться в Улей или, наоборот, возвращаться к людям?

Хруль посмотрел на меня жалостливо, как на больного свинкой:

— Мало тебя током били… ой мало! Совсем не понимаешь? Кто назначает, кто определяет… — передразнил меня ушастый. — ОН!

— Кто?

— ОН! — Хруль ткнул пальцем вверх:

Я машинально взглянул вверх и увидел лишь потолок больничной палаты.

— Не смотри, не увидишь… ЕГО никто не видел, даже Хранители.

Я не стал вступать в теологическую дискуссию. Главное понятно: ОН есть и наличие у меня бессмертной души — это тоже суровая реальность… интересно, каково моей душе будет в Улье под присмотром Хруля…

— А никаково, — опять сосканировал мою мысль ушастый телепат. — В том-то и дело, что в Улей твоей душе теперь дороги нет!

— Это почему же? Всем в Улей можно, а мне — нет? Что за дискриминация! — возмутился я.

— Я, собственно, потому и здесь, — Хруль опять грустно вздохнул: — Видишь ли, есть большая проблема. Число душ в Ульях ограничено. Сколько ОН в свое время их создал, столько всегда и должно было жить в людях и Ульях. Новые души никогда не рождались и никем не сотворялись. Предполагалось, что и убывать они тоже никуда не будут. Но…

— Но? Вмешался непредвиденный фактор?

— Именно. Как только были созданы души, появились Охотники…

Щелк! В памяти моей тут же всплыло предостережение Димаса о неведомых Охотниках, которые будут преследовать меня на всем пути к таинственному жезлу. Совпадение? Или же старый грек и Хруль говорили об одном и том же?

— Об одном, об одном! — подтвердил Хранитель мои догадки.

— Прекрати это! — я вскипел от негодования.

— Что «это»? — вскинул на меня невинные глазищи Хруль.

— Прекрати читать мои мысли! Это, в конце концов, просто неприлично!

— Да?! — изумился ушастик. — Вот уж не думал! И вообще, я не нарочно, у меня это получается исти… иксти-тивно!

— Инстинктивно, двоечник. А ты можешь подавить эти свои инстинкты и не влезать ко мне в мозг?

Хруль подумал немного:

— Могу, наверное. Не пробовал никогда, но постараюсь. Если тебя это так задевает.

— Уж сделай одолжение! Я, знаешь ли, не привык, чтобы в моих мыслях так бесцеремонно копались. Но мы отвлеклись. Итак, есть некие Охотники, которые, как видно из титула, за кем-то охотятся. За кем? И какая связь между твоим рассказом и историей грека?

— Всегда есть другой полюс. Белое и черное. Огонь и вода. Тепло и холод. День и ночь. Добро и зло… можно перечислять бесконечно. Есть ОН. И есть ДРУГОЙ. Который делает все, чтобы Ульи опустели. ДРУГОЙ создал Хозяев. Хозяев украденных душ. Это жуткие создания. От них не спастись. Если они начинают свою охоту за душой, то не остановятся, пока не овладеют ею. И тогда душа никогда больше не вернется в Улей.

— А в человека?

— В человека может. Но… такой человек становится пособником Хозяев в вашем мире — Охотником. Он всю свою жизнь будет нести только зло. И, что самое ужасное, таких людей все больше. Людей, с украденными душами. Ульи пустеют, Павел… — впервые Хруль назвал меня по имени и умолк, грустно опустив глаза.

— А что случится, если Ульи опустеют совсем?

— Конец. Человечеству придет конец. Люди перестанут рождаться и через несколько десятков лет умрет последний представитель вида Homo Sapiens на этой планете. Кто знает, может быть, через пару-тройку миллионов лет на Земле появится новая разумная раса… а может, так все и останется.

Я поежился. Перспектива, нарисованная моим новым знакомым, не радовала. Но я все еще не мог понять, какую роль во всем этом катаклизме играю я. И почему теперь путь в хозяйство Хруля мне заказан? Я вопросительно взглянул на полтергейста. Тот молчал. Пауза затягивалась. Я не вытерпел:

— Ну? Дальше рассказывай. Ты же мой вопрос слышал наверняка!

Хруль вредно ухмыльнулся:

— Ты сам запретил читать твои мысли. Откуда мне знать, о чем ты там думаешь?

Я скрипнул зубами и потянулся за тапком. Хранитель Улья опасливо покосился на меня, заерзал в кровати и продолжил ликбез:

— Способов отловить души у Охотников много. Но есть ситуация, в которой душа и без их вмешательства лишается возможности попасть в Улей… Когда ее возвращают с полпути. Когда не выполняется ЕГО предназначение.

Я начал догадываться:

— То есть ты хочешь сказать, что когда мы реанимируем кого-нибудь…

— …Вы делаете еще одну душу легкой добычей Охотников, — закончил за меня Хруль.

Я испытал шок. До сего времени я искренне считал, что, вытаскивая с того света безвременно собравшихся туда, я делал благое и нужное человечеству дело… И ведь, положа руку на сердце, мне нравилась моя работа. Несмотря на все тяготы и лишения, преследующие прежде советских, а ныне российских врачей… даже несмотря на хронический недосып. И вот, в какие-то несколько минут ушастое нечеловеческое существо разом перечеркивает все мои идеалы, заставляя усомниться в целесообразности моей профессии и…

Тут меня настигло еще одно откровение:

— Постой, но я же сам… двадцать две минуты был там. И меня вернули. Это что же, и мне теперь дороги в Улей нет?!

Хруль грустно смотрел на меня. Уши его поникли.

— Увы. Я же говорил… прости, что пришлось тебе это сообщить.

Я невольно взглянул на монитор — в крови плескалось столько адреналина, что не худо было бы иметь под рукой заряженный дефибриллятор. Итак, подведем итоги: в результате слаженных и профессиональных действий моих коллег я стал готовым продуктом для темных сил… кушать подано, господа, еще одну душу поднесли вам на блюдечке бравые реаниматоры, не ведающие, что творят… впрочем, что это я так быстро принял точку зрения этого ушастого? Посмотрим на ситуацию с точки зрения человека — еще одна жизнь спасена. И, без ложной скромности следует заметить, весьма ценная жизнь. Я не считал себя атеистом, но в глубины веры не вдавался, в церкви бывал редко и, чего уж там греха таить, посты не соблюдал и в церковных праздниках не особо-то разбирался. Да и повествование Хранителя, насколько я понимаю, не слишком-то соответствует основным постулатам христианства… Но факты, как известно, отличаются упрямством. Сейчас очевидный, хоть и невероятный факт сидел на моей кровати, шевелил развесистыми ушами и болтал в воздухе босыми пятками…

Ход моих нестройных мыслей прервал стук распахнувшейся двери. В палату ввалился Петрович, как всегда, что-то жуя:

— Палыч, оклемался? Слава богу, я уж думал, не вытащим тебя. Представь картинку: я, такой красивый, сижу с Кларкой в палате, справа одно тело, красивое, женское, но, увы, бездыханное, слева второе тело… так себе, мужское и тоже не дышит. И, что характерно, второе тело должно было бы вместе со мной вдыхать жизнь в тело первое… а вместо этого нагло отдыхает без сознания, пульса и давления… совесть у тебя есть, Палыч? Спасибо Симакину, не растерялся, принялся за тебя, а свою сестричку послал Витаминыча на помощь звать. Короче, завели сначала дамочку, а потом уж и тебя…

— Вика…

— Да тут она, через стеночку… можете перестукиваться, ежели азбуку Морзе знаете. Только вот, в отличие от тебя, перспектив у нее никаких…

— Знаю. Кардиопатия, декомпенсация.

— Знакомая? — Петрович внимательно посмотрел на меня.

— Да… давняя. Несостоявшаяся супруга, — добавил я в припадке откровенности.

Петрович присвистнул и широкой кормой уселся в ноги моей кровати. Прямо на Хруля… Я икнул.

Тыл Петровича прошел сквозь полтергейста, не встретив препятствий, и опустился на постель, продавив ее почти до пола, в результате чего мое многострадальное тело немедленно подскочило вверх. Хруль совершенно невозмутимо обтек Петровича, соскочил с кровати и вскарабкался на тумбочку:

— Не волнуйся, тебе вредно. Кроме тебя, меня никто не видит и не слышит.

— А я и не волнуюсь, — машинально ответил я и испуганно умолк.

Петрович удивленно уставился на меня:

— Оно и правильно… пустяки, дело житейское. Ну, помер чуть-чуть, с кем не бывает! Ты, главное, мне скажи: какого… ты пальцы под электроды совал? Я ж тебя насовсем убить мог!

— Прости, Петрович, задумался… не среагировал вовремя. Старею, наверное.

— Да уж куда дальше-то, — хмыкнул коллега, — и так уж песок сыпется… каких-то поганеньких трех киловольт не выдержал. Теряешь навык. Поучился бы, что ли, у покойного грека. Сколько раз мы его током-то? А ему хоть бы хны… до сегодняшнего утра.

Еще одна плохая новость. Не многовато ли для одного дня?

— Антониди умер?

— Да, отмучился старик. В аккурат с час назад. Перед тем как уходить начал, все просил тебя позвать… про жезл какой-то говорил. Тебе, дескать, его нужно найти. Это все в ту же тему?