Год вне Земли - Валерий Рюмин

Спать должны были ложиться в 23 часа, но, как правило, делали это с опозданием на час-полтора. Наблюдали Землю, проводили съемки ручными камерами, вели связь с Землей, слушали музыку. На борту у нас был кассетный магнитофон «Весна» и набор кассет. Успехом в основном пользовались эстрадная музыка, песни советских композиторов, лучшие зарубежные программы.

Был на борту и видеомагнитофон с запасом пленок. В основном это были юмористические фильмы и эстрадные программы. Иногда мы их смотрели. Володя очень любил мультфильмы.

В общем работали мы по земному расписанию, при двух выходных днях. Правда, один из них был санитарным. Мы или убирали станцию, или мылись. Ох эта космическая баня. Баня представляла из себя круглый целлофановый мешок, растянутый между металлическим полом и потолком, в диаметре около метра. На потолке снаружи помещались две емкости по 10 литров с горячей и холодной водой, подогреватель воздуха и пылесос, с помощью которого отсасывалась использованная вода в сборник для отходов.

Чтобы вода не попадала в глаза, надевались очки, как у пловцов. Вместо мыла использовались салфетки с моющим составом, причем почему-то таким едким, что если он случайно попадал в глаза, то глаза наливались кровью, и смотреть ни на что не хотелось. Кроме того, полдня уходило на то, чтобы подготовить баню, подогреть воду, а в конце все убрать и сложить в транспортное помещение. Видели, как собаки из воды вылезают и отряхиваются? Вот и мы в этой целлофановой трубе, что те собаки, так же отряхивали водную пыль с себя. Но все равно хорошо!

Как-то в сеансе связи комментатор Саша Тихомиров упрекнул нас в чрезмерной аккуратности! Вот, мол, готовимся к телесеансу, все раскладываем, убираем, а ему нужна рабочая обстановка. Его бы сюда! Понял бы, что в космосе лирический беспорядок не проходит. Космос любит аккуратность. Мне кажется, что я с закрытыми глазами мог любую вещь на станции найти. Что же касается «готовиться» — это да, я до сих пор не привык выступать перед телекамерой. Каждый раз волнуюсь.

8 июня — 14 июня 1979 года

Сегодня утром мы отстыковывали «Прогресс-6», а вечером приняли к этому же причалу беспилотный корабль «Союз-34». Необходимость в «Союзе-34» обусловливалась двумя причинами. Первая заключалась в том, что у корабля «Союз-32», на котором мы прилетели кончался ресурс нахождения на орбите. С начала нашего полета прошло более 100 суток. А вторая причина заключалась в том, что необходимо было проверить доработанную после неудачи с «Союзом-33» двигательную установку. За время, прошедшее после полета «Союза-33», специалисты на Земле выяснили причину аварии, провели сотни стендовых включений доработанного двигателя, и теперь это следовало подтвердить летными испытаниями. «Союз-34» привез около 200 килограммов грузов, письма, контейнер с тюльпанами. Земные цветы. Они уже были около 20 сантиметров длиной, и биологи надеялись, что в космосе они зацветут. Забегая вперед, скажу, что они у нас выросли до 50 сантиметров, даже дали бутоны, но не зацвели. А мы так на это надеялись.

Не обошлось и без маленького ЧП. В воскресенье вечером я поплыл в спускаемый аппарат «Союз-34» и хотел включить пульт космонавтов. Команду я выдал, но пульт не включился, и я попробовал еще раз. Результат тот же. Я пощупал голову. Попробовал еще раз. Опять не получилось. Был сеанс связи. Сменный руководитель полета такого в своей практике тоже не припоминал. На Земле собрали специалистов, но в этот день они нам ничего не сказали.

На следующий день нам предложили поменять местами блоки включения пультов «Союза-32» и «Союза-34». Мы эту работу выполнили. Все заработало. А последующий анализ возвращенного прибора уже на Земле показал, что маленький кусочек припоя попал на контакты переключателя, которые постоянно формировали выключающую команду.

За эту неделю мы загрузили наш «Союз-32» результатами научных исследований и приборами, а также агрегатами, вышедшими из строя, для выяснения причин отказов уже на Земле. На «Союзе-34» нужно было провести несколько тестов. Ведь он оставался нам, и мы должны были быть уверенными, что в нем все работает без замечаний. «Союз-32» был отстыкован и на 109-е сутки полета вернулся на Землю. Мы волновались за работу двигателя, который оказался без теплозащитной крышки. Но все прошло без замечаний. Мы наблюдали через иллюминатор запуск двигателя и по репортажу с Земли поняли, что там все прошло нормально.

А мы уже на «Союзе-34» расстыковались со станцией и пристыковались на тот причал, где всегда находится транспортный корабль. Дело в том, что только один причал оборудован системой дозаправки топливом, только к нему стыкуются грузовые корабли, и на этом узле предполагалось смонтировать 10-метровую антенну, которую мы ждали со следующим грузовым кораблем. Это была вторая в истории нашей космонавтики перестыковка, и мы волновались за ее исход. Но все прошло хорошо.

Возвращаясь мыслями к тому дню, я вспоминаю одно из писем, пришедшее на борт с «Союзом-34». Письмо было от железнодорожника, и поэтому там были чисто железнодорожные термины — стыковка называлась сцепкой, перестыковка — перецепкой... А вообще, как он написал, лично ему эти сцепки и перецепки надоели. И пора, мол, на Землю. Надо сказать, что писем, в которых предлагалось нас уже посадить на Землю, было много. Особенно от сердобольных старушек. Им было нас очень жалко.

Уже четыре месяца мы живем в космосе. Привыкли к невесомости, сжились со станцией. Что самое ценное сейчас? Начинаем лучше видеть Землю. Длительный полет, оказывается, наделяет космонавтов прекрасным качеством — цепким взглядом. Раньше смотришь то в иллюминатор, то на карту, а нужный объект в это время уже уплывает. А сейчас в считанные секунды успеваем ухватить объект, определить, что и где происходит.

И складывается общее впечатление о Земле как о едином организме. Кажется, что материки не разъединены океанами, а, напротив, объединены. Днем Земля серо-коричневая, а ночью так хорошо видны яркие огни городов. В Европе лучше всего просматривается Франция, точнее, Париж. А проплывая над Америкой — она ярче всех континентов ночью, — я всегда испытывал желание проехать ее на машине, так четко видны стрелы ее шоссейных дорог, разрезающих всю территорию на квадраты и прямоугольники. Хорошо видны из космоса невооруженным глазом мосты и плотины гидроэлектростанций.

Нам часто задают вопрос, не видели ли мы в космосе таинственных пришельцев. К сожалению, ничего такого, что можно было бы принять за инопланетян, не появлялось. А вот что касается тайн космоса, то их очень много. Например, свечения типа полярного сияния, но в средних широтах перед восходом Солнца. Или такое наблюдение — коричневая тень от станции на дневной стороне Земли, которая меняла свои размеры. Что это? Мало мы знаем о природе возникновения красивейшего явления атмосферы — серебристых облаков. Однажды при пролете над Кейптауном в силу каких-то особенностей атмосферы совершенно отчетливо были видны крыши коттеджей, крытые красной черепицей. Или вот в Индийском океане видели вспучивание воды. Видели оба. Будто два огромных, километров на сто, вала сошлись в борьбе. Что это? Из космических полетов привозят много ответов, а вопросов, кажется, еще больше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});