Не ходите, дети... - Сергей Удалин

– Живем, студент! – обрадовался Шахов. – Ну и нюх у тебя!

И он смело шагнул в узкую щель между кустами.

– Нюх у собаки, а у меня – чутье, – проворчал Гарик, стараясь спрятать довольную улыбку.

Впрочем, можно было и не стараться. Здесь, в зарослях, и днем-то, наверное, было темновато, а сейчас юноше и вовсе показалось, будто он зашел в зал кинотеатра во время сеанса. В редких световых пятнах, пробивавшихся сквозь листву, иногда вырисовывался силуэт идущего впереди бизнесмена, но не более того. Вроде бы Шахов поднял руку, но зачем – зовет к себе или, наоборот, предупреждает об опасности – оставалось только догадываться.

Оказалось, что все-таки зовет.

– Гарик, не отставай, – сказал бизнесмен вполголоса. – И под ноги смотреть не забывай.

– А в чем дело-то?

– Похоже, змей тут много.

– Ядовитых?

Гарик невольно попятился. Потом сообразил, что лучше держаться ближе к Шахову, чем к деревьям, и сделал два шага вперед. Внимательно посмотрел на Андрея – не подумал ли тот, будто он струсил, – и решительно заявил:

– Так они ж ночью спят.

– Точно? Откуда знаешь?

В интонации бизнесмена ясно послышалась неуверенность, чуть ли не впервые с момента их знакомства, и Гарик не мог упустить такой момент торжества.

– В путеводителе прочитал, – не моргнув глазом соврал он. – Андрей Викторович, давайте я первым пойду.

– Лет этак через десять, – хмыкнул в ответ Шахов. – И то, если докажешь, что достоин.

Помолчал немного и добавил примирительно:

– Вот Андреем можешь прямо сейчас меня называть. Не та обстановка, чтобы отчества выговаривать. Можно не успеть сказать что-то более важное.

И зашагал дальше. Не хватало еще, чтобы пацан заметил, как он испуган. Достаточно и того, что Шахов сам себя на этом поймал. Хотя чего ж тут странного. Одно дело – свой, российский лес – там все понятно и знакомо. А здесь…

К счастью, деревья немного раздвинулись, под ногами образовалась едва приметная в полумраке тропка и тут же круто пошла под уклон. Вероятно, этой дорогой местная живность на водопой ходит. А где водопой, там и хищники.

Нет, хватит уже себя накручивать! Так на старости лет и в тряпку недолго превратиться. В конце концов, приходилось же ему и голыми руками от ножа защищаться, и в дуло пистолета заглядывать. И ничего, вроде бы заикаться не начал. А тут-то что? Подумаешь – Африка!

В голове завертелась песенка из мультфильма, который он когда-то смотрел вместе с дочкой:

В Африке акулы, В Африке гориллы, В Африке большие Кро-ко-ди-лы.

Неожиданно из-за спины послышался шепот Гарика:

Будут вас кусать, Бить и обижать, Не ходите, дети, В Африку гулять[28].

Похоже, Андрей только думал, что поет про себя, а на самом деле бубнил под нос. И парнишка услышал.

Шахов на мгновение нахмурился, а затем улыбнулся. Нет, он все-таки свой, этот студент. Как говорилось в одном анекдоте, русский – это не национальность, русский – это судьба. Не важно, какой у тебя цвет кожи, важно, что ты смотрел те же мультики, ходил по тому же раздолбанному асфальту, стоял в тех же очередях. Ну, положим, про очереди Гарик может и не помнить, но остального бардака тоже хлебнул вдоволь. Даже, в силу некоторых обстоятельств, чуть больше, чем остальные.

Эх, надо было не вести с ним споры по теории бриджа, а посидеть как-нибудь по-человечески, попить-попеть. Давно бы уже стали непобедимой парой. А Андрей даже не знает, употребляет ли Гарик.

А не колышет! Раз русский – должен пить. А если все же негр, так и езжай в свою Африку. Нечего здесь, понимаешь ли…

Додумать мысль Шахову помешала рука Гарика, вцепившаяся ему в плечо.

– Ты чего, студент? – поинтересовался Андрей, медленно возвращаясь к реальности.

– Там впереди кто-то есть, – прошептал юноша, указывая куда-то в темноту.

* * *

Мзингва был в ярости. Еще никто и никогда так его не кидал. Так… Нет, подходящего к случаю определения не нашлось ни в языке зулу, ни в африкаанс[29], ни в доступном ему арсенале английских слов. Вот у русских такое понятие наверняка есть. Видимо, у них принято отвечать подобным образом на доброту и гостеприимство. Он, Мзингва, в свой выходной день, не выспавшись и не отдохнув, везет дорогих гостей туда, куда им только пожелается. И что же получает в благодарность за труды? Коварные иноземцы, воспользовавшись тем, что шофер на мгновение задремал, попросту выбросили его из машины. Спасибо, конечно, что совсем не убили, но кто знает, может, они решили, что Мзингва помрет своей смертью, оставшись в одиночестве в диком вельде, без пищи, воды и денег.

Дьявол! Ему же еще и не заплатили за поездку! Неужели эти русские способны убить человека за тысячу рандов? Или им просто нужна была машина? Но тут они просчитались. «Фольксваген» принадлежит отелю, и не сегодня, так завтра о его пропаже сообщат полиции. У большого человека по имени Шаха скоро будут большие неприятности.

Что ж, он их заслужил. Напрасно некоторые думают, что могут безнаказанно обидеть зулуса в его собственной стране. Теперь не те времена, чтобы белым все сходило с рук. Да и не только белым. Черный брат оказался такой же скотиной, как и его приятель. Не в цвете кожи, видать, дело, а в том, среди каких людей ты вырос. И пусть этот замухрышка Гарри всего лишь повторял то, чему научился в своей варварской стране, он все равно получит по заслугам. Даже если копы опять прохлопают ушами и упустят преступников. Слава богу, у Мзингвы найдется немало друзей, готовых за него пойти в огонь и в воду. И в Дурбане, и в родной деревне. Да и Магадхлела помочь должен. А он один сотни полицейских стоит.

Странно, однако, почему же старик не предупредил его о коварных замыслах Шахи и Гарри? Сам же хвастался, что чужие мысли ему так же открыты и понятны, как биржевые сводки какому-нибудь брокеру. Неужели колдун настолько сдал за последние годы? Или нарочно ничего не сказал? Может быть, он узнал про носорожьи рога, спрятанные в гараже? Так какое ему до них дело? Ведь не сам же Мзингва занимался незаконным промыслом. Кому было бы лучше, если бы он оставил находку на месте? И все равно старик мог бы наказать его как-нибудь иначе, соразмерно с проступком. Но как бы то ни было, а к колдуну Мзингва, пожалуй, за советом больше не пойдет.

Значит, нужно идти в деревню.

Зулус еще раз оглядел окрестные холмы. Безусловно, это место ему знакомо. Вот и гора Нгоме[30], на своем привычном месте. Отсюда, конечно, ни леса, ни тем более церкви не разглядишь, но и так понятно, что это она. И вокруг все много раз исхожено. Каких-то семь-восемь лет назад он часто выгонял сюда отцовское стадо, если так можно назвать четырех коров и одного быка. Что поделать, удобных пастбищ в округе немного, и приходилось ежедневно проделывать немалый путь, чтобы отыскать не занятый, не огороженный колючей проволокой участок. До дома отсюда, должно быть, не меньше пяти миль. Как раз на полдороге между деревней и хижиной Магадхлелы. Вот только за каким чертом его сюда понесло? Ведь город находится в другой стороне.