Пешка королевы - Мария Николаевна Сакрытина

что я ее разочаровал, и тогда Шериада убивала Тину и маму прямо у меня на глазах.

Магия повиновалась мне только если я был зол или испуган. Для Нуклия и Междумирья это равносильно приговору: как будто ты волшебник лишь наполовину. Мой главный кошмар – беспомощность.

Ни на что не способная кукла с красивым лицом – так ли сильно я изменился, месяц проучившись в Арлиссе? Днем мне казалось, что да. Днем я зарывался в книги с заклинаниями и изнурял себя тренировками. Днем я видел магию в других и чувствовал ее в себе.

Ночью я снова был беспомощен. На то, чтобы разозлиться, нужно время. Даже испуг не приходит мгновенно – волшебству нужно не просто легкое волнение, а паника, ужас. Магию сложно контролировать. Она ненадежна.

Мои кошмары легко могли стать реальностью. Но самое страшное и одновременно смешное – я знал, как спастись, знал, как обрести контроль над силой. Нужно всего-то с кем-то переспать и получить от этого удовольствие.

Шериада права: голодный маг колдует плохо. Еды у меня теперь было вдосталь. Однако я тогда не понимал, что секс для волшебника – почти как сытный обед, и в этом смысле я голодал. Все, что было нужно – найти кого-нибудь, кто будет не против провести со мной ночь. И тут принцесса была права: таких всегда было много. Кому-то нравилась моя красота, кто-то был не против заручиться поддержкой демонолога, кто-то просто желал утолить любопытство.

Я мог подарить наслаждение но сам его не получал никогда. Меня до дрожи пугало любое женское прикосновение, а заинтересованный взгляд легко мог довести до паники. Я ведь очень хорошо знал, что последует дальше, – унижение и беспомощность. Я боялся этого больше, чем собственных кошмаров.

Глупость, правда? Настоящий маг справился бы с этим в два счета. Как Шериада на приеме после выставки Тины – подошла, сказала пару слов, увела за собой, провела ночь и ушла.

Для меня все иначе. Порой я вижу во сне хозяек, Шериаду, а после – Адель. Все они использовали меня.

Говорят, что бывает иначе, и я верил. Бывает. С другими, но не со мной.

Со мной, думал я, всегда так.

Перед самым рассветом я был беспомощен: в объятиях госпожи я наблюдал, как умирает Тина. Или Рай. Мама. Много смертей, много крови. Демоны хохотали и плясали вокруг. Мои личные демоны.

Той ночью было еще хуже: Тина умирала в спальне моей первой хозяйки. Я чувствовал себя куклой. И видел кровь на полу, в изножье кровати. Так много крови. Тина захлебывалась ею и никак не могла умереть.

Когда Ори разбудил меня в четыре утра, – очень рано даже для Арлисса, – я готов был расцеловать его за то, что прекратил этот ужас.

– Господин, пожалуйста, поторопитесь, – шептал Ори, помогая мне встать. – Вас ждут в канцелярии нуклийского посольства через час. Пожалуйста, господин.

– Где? – Тоник еще не подействовал, и я плохо соображал.

– В канцелярии принца, господин. Помните? Вам назначена отработка…

– Э-э-элвин, еще так рано, куда ты? – пробормотал Нил с кровати, поворачиваясь на другой бок.

Канцелярия. Отработка.

Повелитель.

Волшебник не показывает свои страхи даже друзьям и близким. А мне хорошо удавалось делать вид, что все в порядке.

Я слез с дивана и пригляделся к Нилу. Выглядел он вполне здоровым – не бледный, не осунувшийся, никаких синяков под глазами. Магия уже не бушевала в нем, теперь она струилась, как кровь по венам и артериям. Это было красиво – спокойное течение магии всегда приятно глазу.

Во мне магия походила на ураган, который, говорят, бывает в пустыне. Тогда я не видел ни то ни другое, но у меня живое воображение: для другого волшебника моя магия напоминала всполохи. Нет-нет, и вдруг – «бух!» Ярко, ослепляет! И снова ничего.

Впрочем, все маги видят это по-разному, так что я, возможно, и ошибаюсь. Но мне самому смотреть на себя было неприятно. Впрочем, как и всегда.

– Господин? – шепнул Ори.

– Да. Иду. Пожалуйста, приготовь мне одежду. Что надевают в канцелярию? Ты сказал, она в нуклийском посольстве?

– Черное, господин, конечно, черное, и полудрагоценные камни, – говорил Ори, помогая мне одеться. Я зевал и даже после купальни никак не мог прийти в себя. А вот у Ори сна не было ни в одном глазу. Может, он все-таки волшебник? – Агат подойдет, жемчуг… Нет, слишком вычурно. Опал, яшма, турмалин. Но… Нет, пожалуй, не стоит…

Ори остановился на черном нефрите. Обработанные камни казались приятно гладкими и матовыми, а редкие украшения из опала – тоже черного, с разноцветными искрами внутри – смотрелись богато и со вкусом. Я кивнул в ответ на вопрос Ори «Господин, все ли вам нравится?». Следовало оценить его усилия более красноречиво, но, признаться, я был просто не в состоянии придумывать длинную похвальную речь. Хоть мой камердинер того и стоил.

Он заколол мои волосы ониксовыми шпильками – миниатюрные кинжалы, которыми тоже можно защищаться – например, метнуть во врага. У Шериады, помнится, заколки смазаны ядом. Ори и мне это предлагал, но я отказался. Во-первых, с меня станется самому стать их жертвой. Во-вторых, я не собирался ни в кого их метать: кинжалы мне нужны для заклинаний. Ритуальный нож – главный инструмент демонолога, но если под рукой его нет, сгодится все, чем можно порезать запястье. Нил умел отращивать когти и управлялся ими. Но он – демон, а я… Я украшал волосы кинжалами. Забавно, скажи мне кто еще месяц назад что-то подобное, я бы пальцем у виска покрутил. А теперь – вот.

На шпильках пришлось и остановиться: в посольство запрещалось проходить с оружием. Кинжал я собирался оставить дома. Странно, что не запрещено брать с собой артефакты, ведь они бывают куда опаснее клинков. Впрочем, ничего опасного я не носил: лишь университетский браслет, клипсу-змею и подвеску Шериады. В широкий пояс-корсет спрятались зелья: одно укрепляющее, одно тонизирующее и одно – универсальные чернила для схем. Если в последние добавить каплю моей крови, можно призвать даже высшего демона.

Надеюсь, меня не заставят это делать.

От завтрака я отказался. Да, я маг, но в четыре утра в меня даже любимые ветчинные рулетики не лезли. Ори как-то исхитрился вручить мне «на дорожку» кружку с «утренним напитком»; уж не знаю, что он туда добавил. Кажется, творог, яйцо и помидоры, а также какие-то травы вроде шафрана (да, в Междумирье достать его несложно, в отличие от Острова). Я взял, иначе с Ори сталось бы бежать вслед за мной с этой кружкой