К истории купеческого капитала во Франции в XV в. - Софья Леонидовна Плешкова

эд отдавался на откуп для каждой провинции и по каждому товару отдельно.

Яркая картина состояния государственного аппарата и всякого рода злоупотреблений огромного штата чиновников в годы правления Карла VI давалась в известной «Ремонстрации университета и города Парижа Карлу VI об управлении государством» (1413). «По делам финансов, — отмечалось в ней, — мы вынуждены сказать, что управление ими теперь и в течение 24-х лет было таково, что они растрачены множеством чиновников, которые не имели попеченья о благе Вашем и общественном, а думали только о своих доходах» [22]. Один из авторов «Ремонстрации» Е. Павильи, обращаясь к королю, писал: «Вы имеете чрезмерно большое число казначеев, которые [однако] всегда там были, и слишком много людей старались туда проникнуть… Кто знает почему они входят туда так охотно? — Очевидно только из-за больших выгод и возможности хищений, которые им доставляют эти должности… И там, где в прошлое время их [казначеев] было только два, теперь четыре или пять, а иной раз шесть или семь». Помимо этого в 4 раза увеличился штат особых казначеев клерк-советников по судебным делам. Е. Павильи упоминает о возросшем числе сборщиков и контролеров и их клерков, а также о многочисленных чиновниках по делам юстиции, штат которых со времен Карла V увеличился в 7 раз, и о других. По справедливому замечанию Е. Павильи, разбухание государственного аппарата отнюдь не способствовало слаженности и четкости в работе его органов и наносило материальный ущерб казне. Согласно его сведениям, канцлер Королевского Совета к своему ежегодному жалованию в 2.000 ливров дополнительно получал 4.000 ливров, 2.000 в счет экстраординарного жалования и столько же за приложение печати. К этим доходам прибавлялись еще суммы за регистрацию и выдачу документов по 20 су за каждый и прочее. Е. Павильи указал на то, что канцлером Королевского Совета были скреплены печатью счета на сумму около 500.000 ливров на оплату дарений частным лицам из денег, ассигнованных на военные нужды. Чиновники юстиции получали по 600 ливров в год, а их советники по 100 ливров [22]. «Если казначей получит только от 4.000 до 5.000 франков в год, — писал Е. Павильи, — то это считается за ничто» [22].

В хронике Монстреле сообщается о том, что в начале 1413 г. «…королевские чиновники, управляющие финансами в течение двадцати лет, были принуждены дать спешно отчеты о своих действиях, потому что поступило много обвинений против них, которые привели большую часть из чиновников в великое смущение. Стараясь избежать наказания, некоторые из них обратились в бегство. Было произведено много арестов, имущество арестованных конфисковалось в пользу короля»[23].

«Ремонстрация университета и города Парижа Карлу VI об управлении государством», как и данные хроники Монстреле, свидетельствуя о злоупотреблениях должностных лиц, обосновывали необходимость государственных реформ (в первую очередь финансовых ведомств).

Однако реформы Карла VI, предусматривавшие реорганизацию финансовых ведомств, сокращение штатов, упорядочение юстиции и прочее оказались в 1413 г. бесплодной попыткой. Олигархия принцев и феодальная анархия возобладавшие при безумном короле, отнюдь не способствовали упорядочению деятельности государственного аппарата. Впрочем, политическая обстановка в стране в данном случае усугубляла положение, не являясь его причиной. Расширение бюрократии было неизбежным следствием политической централизации, и чем больше абсолютизировалась власть, тем сильнее проявлялась эта закономерность.

Укрепление органов государственного аппарата заняло одно из ведущих мест во внутренней политике Карла VII, начиная с 20-х годов. Реформы Карла VII касались Верховной судебной палаты — Парламента и местных финансовых органов. Они изменили их структуру и увеличили состав должностных лиц.

В 1420 г. дофин Карл, стремясь укрепить свои позиции, содействовал восстановлению местного органа судебной власти Лангедока, его Парламента [19, XIII, 140], В 1421 г., численный состав этого Парламента был увеличен за счет введения пяти должностных лиц [86, 8, 67–69].

С 1428 по 1443 г. деятельность Парламента Лангедока была прекращена. В 1443 г. в состав вновь восстановленного этого местного судебного органа вошло уже 12 должностных лиц [19, XIII, 385]. Параллельно с этим была создана местная палата косвенных налогов [19, XIII, 407–408].

Важным итогом внутриполитической деятельности Карла VII в области реорганизации Верховной судебной палаты была реформа 1453 г. [19, XIV, 286–314]. Она предусматривала увеличение состава Парламента до 100 человек. По существу новый состав Парламента количественно не изменился до XVI в., когда в связи с широкой продажностью должностей Франциском I были введены новые должности советников Парламента и его состав увеличился до 120 человек.

Ряд ордонансов (1443, 1445) касался деятельности финансовых органов государственного аппарата. В одном из них, о функциях и полномочиях казначеев Франции (1445), как и прежде, отмечалась необходимость отчетности судебных секретарей, нотариусов и прочих, ввиду больших злоупотреблений ими своей властью [19, XIII, 273]. «В целях укрепления власти короля на местах и улучшения процедуры взимания налогов, — отмечалось в ордонансе от 1446 г., — отныне вводится порядок, по которому судебные секретари, нотариусы и прочие должностные лица должны отчитываться в своей деятельности и признаваться в том, что ими было незаконно совершено» [19, XIII, 444–452]. Была предпринята попытка централизовать сбор налогов в руках трех казначеев вместо многочисленной армии сборщиков всех рангов в сенешальствах, бальяжах и городах [19, XIII, 448]. Однако реального значения она не имела. Коррупция бюрократии была неизбежным следствием всей системы государственного управления.

Содержание разбухавшего государственного аппарата требовало больших средств и поглощало значительную часть всех налоговых сборов. Сопоставление сумм на оплату различных видов услуг, приведенных в отчетах королевских ведомств, позволяет определить среднюю величину жалования чиновника.

Согласно финансовому отчету за 1380/81 г., секретарь Королевского Совета, Парламента и других ведомств получал 12 су в день [15, 8—20], нотариус — 6 су [15, 21–22]; докладчику в королевской канцелярии, в Королевском Совете, в Парламенте и в Счетной палате платили также 6 су [15, 22]; ту же сумму получал контролер Счетной палаты [15, 23] и капеллан [15, 23].

В том же отчете о расходах упомянуты королевские слуги. Королевский сапожник получал 4 су [15, 24], столько же платили брадобрею; портной получал 5 су [15, 24], дворецкий — 8 денье [15, 24], а гонцы—18 денье в день [15, 25]. Следует отметить, что должности при королевском дворе были менее доходными, чем в финансовых органах, но обладали рядом завидных привилегий, которые могло принести королевское расположение.

С конца XIV по середину XV в. оплата должностных лиц возросла. В отчете ведомства Hôtel des rois de France Карла VII за 1450/51 г. была зафиксирована сумма в 300 ливров в год, т. е. около 17 су в день против прежних 6 су, советнику и докладчику в Королевском Совете [15, 320–325]. В то же время максимальная