Веспасиан. Трибун Рима - Роберт Фаббри

Второй противник – коренастый, мускулистый ибериец – сразу смекнул, что имеет дело с опытным бойцом, поэтому приближался с опаской. Тем временем двое из бандитов, оставшиеся еще в седлах, устремились к Сабину с дротиками. Заметив краем глаза их движение, молодой легионер сумел пригнуться, пропустив брошенное первым орудие над собой, зато второе, нацеленное гораздо ниже, вонзилось ему прямо в правую икру. Ибериец ухватился за шанс и скакнул вперед, намереваясь вонзить копье в незащищенную грудь римлянина, но внезапно замер, с удивлением разглядывая последний дротик Тита, торчащий из своих ребер.

Двое кавалеристов, выхватив мечи и дико взвыв, ринулись на подстреленного Сабина. Не раздумывая, Веспасиан спрыгнул с крыши, поднял выпавшее из рук выпотрошенного разбойника копье и встал, испуганный, но решительный, рядом с братом. Один из всадников, заметив новую мишень, кинулся на юношу. Свесившись с седла вправо, он нацелил острие меча в грудь Веспасиану и не спускал с врага безумно расширенных глаз. Хлынувший по жилам адреналин словно замедлил для молодого человека бег времени, пытавшегося угадать миг столкновения. Стук сердца гулко отдавался в ушах, и вопреки ужасу Веспасиан почувствовал, что им овладевает спокойствие. Он уже убивал, и убьет снова. В последнюю секунду юноша отпрыгнул вправо и упер древко копья в землю под углом в сорок пять градусов.

Полутонная туша лошади с маху напоролась на копье. Острие достигло сердца, взорвавшегося фонтаном темно-красной крови, забрызгавшей обоих братьев. Животное уронило голову, всадник полетел вперед кувырком, врезавшись в Веспасиана. Второй грабитель, пролетая мимо Сабина, рубанул того мечом. Тот, со все еще торчащим из ноги дротиком, не успел вовремя отпрянуть. Ухватившись за правое плечо, молодой человек упал.

Веспасиан быстро пришел в себя. Сбросив тело рухнувшего всадника, он вытащил меч, приподнял голову распростертого врага за волосы и чиркнул по горлу. Затем, перепрыгнув через брата, приготовился к бою, когда второй разбойник развернул коня в намерении атаковать его. Негодяй не успел проскакать и пяти шагов, как две стрелы одновременно вонзились ему в спину. Он со стоном вывалился из седла и покатился по двору, обломав древки стрел и остановившись у самых ног Веспасиана. Стекленеющие глаза убитого невидящим взором устремились к солнцу.

Поднялся радостный крик. Оглядевшись вокруг, Веспасиан понял, что единственный во дворе остался стоять. Все налетчики были либо мертвы, либо корчились в пыли в агонии. Уцелевшие лошади покорно ждали, сбившись в небольшие группы. Юноша опустил глаза на Сабина, который зажимал рану в плече. Из-под пальцев сочилась кровь.

– Хороший бой, маленький братишка, – выдавил Сабин сквозь стиснутые зубы. – Похоже, мне следует поблагодарить тебя за свою жизнь, хотя я не дождался от тебя спасибо, когда спас вчера твою шкуру.

Веспасиан протянул руку.

– Что ж, думаю, мы можем взаимно поблагодарить друг друга сейчас, – сказал он, помогая брату встать.

– Самой лучшей благодарностью будет вытащить эту треклятую штуковину из моей ноги.

Веспасиан опустился на колени и осмотрел рану. Вокруг радостно вопящие люди спускались с крыш, торопясь загасить еще пылающие факелы и перерезать глотки еще живым беглым.

– Отлично, ребята! Представление получилось на славу! – провозгласил Тит, сбегая по лестнице. – Сабин, надеюсь, рана не слишком серьезна?

– Со мной все будет хорошо, отец – пара швов от Хлои и…

Тут он издал дикий рев. Воспользовавшись тем, что брат отвлекся, Веспасиан выдернул дротик. Сабин побледнел и едва не лишился чувств.

– Боги, как больно! Ах ты, маленькая дрянь! Бьюсь об заклад, тебе это доставило удовольствие. Пойдем, отведи меня в дом.

Братья поплелись к дверям, которые их мать, услышав радостные крики, уже отперла. Веспасия помогла раненому сыну войти в дом.

– Кстати, ответ – шерсть, – пробормотал Сабин.

– Что-что? – переспросил Веспасиан, решив, что брат бредит.

– То, что нам надо продавать сейчас, это шерсть. На нее есть спрос, потому что скоро зима.

– А, да. Ты совершенно прав, – ответил юноша. – Отличная работа.

– Работа тут ни при чем – просто я поболтал с Паллоном вчера, по пути домой. – Сабин ухмыльнулся. – Ну и видок же у тебя с этой повязкой!

Веспасиан с полуулыбкой поглядел на брата и покачал головой, подумав, что едва ли тот когда-нибудь переменится. После чего оставил его заботам женской половины дома.

Юноша обернулся и окинул взором двор. Пожары были уже потушены, только тонкие струйки дыма напоминали об их существовании. Скованных сельскохозяйственных рабов вывели из амбаров и снова отправляли на работу. Паллон организовывал сбор убитых разбойников, чтобы сжечь их на большом костре за воротами. Веспасиан понаблюдал, как его дротик извлекли из германца с пучком на голове, после чего тело поволокли прочь, оставляя на земле кровавый след. Это был первый убитый им человек, но мысль не потрясла юношу. Не моргнув глазом, он перерезал горло второй своей жертве – делал то, что должно, ради спасения своей собственной жизни и жизни брата. Кроме того, речь шла об убийстве всего лишь рабов, а их шкура стоит не дороже денег, заплаченных на торгах.

Паллон заметил, как молодой хозяин наблюдает за уборкой трупов, и подошел ближе.

– Ты славно проявил себя сегодня, Тит Флавий Веспасиан, – официально заявил он, блюдя субординацию. – Твой отец вправе гордиться.

– Спасибо, Паллон. Мы все внесли свой вклад – мой брат придумал отличный план. Какие у нас потери?

– Один убит и четверо ранено, но все не слишком тяжело.

– Кто погиб?

– Бренн, домашний раб-галл. Ему дротик угодил в глаз. Его сын Дрест в числе раненых, – ответил управляющий.

– Надо освободить сына, это послужит для других рабов хорошим примером, если подобное произойдет вновь. Я поговорю с отцом.

Веспасиан уже повернулся, но тут ему пришла в голову одна мысль.

– Паллон, ты знаешь что-нибудь о пророчестве, связанном со мной? – спросил он, понизив голос. – О каком-то событии, случившемся при моем рождении. Ты ведь был тогда там?

Веспасиан посмотрел Паллону в глаза, но тот отвел взгляд.

– Почему ты не отвечаешь? – настаивал юноша.

– Мне запрещено об этом говорить, – неуютно переминаясь, ответил управляющий.

– Кем? Скажи, Паллон, кто запрещает тебе?

– Боги, – ответил управляющий, снова пряча взгляд.

– Какие боги? Почему? – Волнуясь все сильнее, юноша схватил Паллона за плечи.

– Все. Твоя мать заставила всех домочадцев дать перед лицом всех богов клятву никогда не говорить об этом.

Глава 4

Полученные Сабином раны означали, что обучение Веспасиана придется на несколько дней ограничить. О марш-бросках не могло быть и речи, оставались гимнастика, рытье укреплений и упражнения с оружием. Веспасиан проводил часы, наскакивая с деревянным мечом и плетеным щитом на шестифутовый столб, отрабатывая рубящие удары, выпады и защиту. Меч и щит были сделаны так, чтобы весить больше настоящих прототипов. По словам Сабина, это позволяло укрепить руки, которым тем проще будет управляться с положенным по уставу оружием. Когда столбу давали передохнуть, Веспасиан переключался на метание дротиков. Спустя несколько дней после начала тренировок юноша стал переносить их легче, и хотя не испытывал удовольствия, больше не тяготился ими.

В свою очередь, Веспасиан начал учить Сабина ремеслу управления поместьем. Как только они приступили, юноша обнаружил, что знаком с предметом куда лучше, чем сам подозревал. В своем рвении он просто оглушил страдающего от ран брата лавиной фактов и цифр. Поначалу Сабин был способен только сидеть, не в силах уклониться от потока, но по мере поправки стал делать пешие или конные прогулки по имению. В этой более разряженной обстановке молодой легионер воочию смог убедиться во всей сложности проблем, стоящих перед управляющим, стремящимся наиболее эффективно использовать свою землю и рабочую силу каждый день в течение года. Сабин начал понимать, что имение представляет собой микрокосм армии, а то и всего Рима, и полное понимание принципов его работы серьезно повышает шансы на успех в общественной жизни. Веспасиана он стал рассматривать как человека, к которому вполне стоит прислушаться. Юноша, со своей стороны, понял, что делясь своими знаниями со старшим братом, получил возможность привести в порядок собственные мысли и обрести уверенность в имеющихся навыках.

Такая взаимополезность, дополненная фактом, что оба оказались обязаны друг другу жизнью, способствовала стремительной оттепели в их отношениях. Последующие недели удивили не только братьев, но и их родителей – обед в предвечерний час перестал быть ареной постоянных столкновений. Вместо этого во время еды молодые люди закрепляли полученные за день знания или хвастались достигнутыми успехами.