Экипаж - Александр Рудазов

- Ну и что, я тоже старший лейтенант. Я тоже в армии служил...

- А потом дезертировал, - даже не пытаясь слушать, продолжал Койфман. – Я ведь, Мишенька, родом со Святой Земли... только это теперь ее так называют, а раньше планета звалась короче – Шеол. И правильно звалась – Шеол и есть Шеол. Размером с Марс, воздуха мало, жарко, как в настоящем Шеоле... Мы ее, конечно, терраформировали, слегка подправили, но там все равно жить плохо... А лет так сорок назад у нас теократы к власти пришли – больные на всю голову. Представляешь, что удумали, дурачье – армию распустили! Мы, говорят, избранный народ, нас Бог защитит... Законченные придурки... Я и дал ноги – я хоть и раввин, а без пушек не могу. Думаешь, если я еврей, так обязательно пацифист? А ты про Моссаду слышал? Хотя они там тоже, конечно, не слишком умно поступили – надо было драться до последнего, а не самоубийствовать по-дурацки! И это мои предки, тьфу, стыдно! А вот я и хокер, и снайпер...

- Хокер – это что?

- Бой рукопашный – хокина. У нас придумали, на Святой Земле! – похвастался Койфман. – Ты, Мишенька, не смотри, что мне сто двадцать лет...

- Сколько-сколько?! – снова вылупился Ежов.

- Так сейчас никто меньше ста тридцати не живет, - удивился старик. – Имперцы, вон, рекордсмены – сто пятьдесят минимум. Они там все на спорте помешанные, культ здорового тела... Тебе сколько лет?

- Тридцать четыре...

- Вот, а выглядишь старше, чем капитан! А ему пятьдесят скоро стукнет! Вон, Джину видишь? Ей сорок пять. Дашь ей столько?

- Не дам... – покачал головой Михаил – латексная красотка выглядела от силы на тридцать.

- Да, бесплатный совет – от Джины держись подальше. Остап правильно тогда сказал – ее из армии вышибли за массовое изнасилование в особо тяжкой форме, с увечьями. У нее психопатический склад характера – взрывается по любому пустяку, может покалечить, а то и похуже. А в драке она мастер... да это ты уже и сам понял. Она из СОП, космический десант. Их там так готовят... У нас тоже похожие части были – Лазурная Рота. Да вот теократы эти, будь они неладны...

- А вон та... Фрида, кажется? Она слепая? – тихо уточнил Михаил.

- Слепая. А еще глухая. И немая – у нее язык вырезан и небо опалено. И ноздри изнутри сожжены. И нервные выходы на коже. У нее ни одного из пяти чувств нет.

- Елы-палы... – присвистнул Ежов. – Это кто же ее так...

- Бундесы. Она тоже бундеска, на Зигфриде родилась. У их ученых лет двадцать пять назад такая теория родилась – мол, если лишить человека всех природных чувств, у него новое разовьется – шестое. А бундесы в таких случаях не мелочатся – сразу взяли три тысячи младенцев, да всех и... прооперировали. Половина сразу же померла, остальные выжили. И представляешь – получилось! Примерно у одного процента выживших действительно развилось шестое чувство! Правда, почти все они тоже умерли еще в детстве. Фрида от них сбежала еще в десять лет вместе с Вальтером – тоже телепатом был. Вальтер, правда, недолго после этого прожил – умер через несколько месяцев. А Фрида, вот, живет – ей двадцать пять недавно исполнилось... Конечно, так жить плохо – она даже ходить нормально не может, видишь, приборы на ногах? Говорит за нее ларингофон на горле, дышит через трубки, ест через капельницу... Вылечить не получается. Зато уж ясновидение у нее такое – не ходи купаться! Видит без глаз, слышит без ушей, мысли, как книжку читает, и в гипере ориентируется лучше всякого ИРа. И оружия ей никакого не надо – она усилием воли тебе мозги спечет.

- У вас все, что ли... дезертиры?

- Почти, - благосклонно кивнул старик. – Вон, Косколито в серранском посольстве работал, в спецслужбах. Пилотировал какой-то сверхсекретный истребитель. А потом не поделил что-то с начальством, да и дал деру. Они, серраны, нас, людей, терпеть не могут, мы с ними воевали бессчетное число раз. А вот, видишь, как его припекло. Но водит он все, что угодно – редкий мастер. А Соазссь, например... сможешь повторить его имя?

Михаил попробовал выговорить это свистящее слово, для чего ему пришлось крайне неестественным способом вывернуть губы, но так и не смог.

- Не страшно, называй как получится, он не обижается, - усмехнулся Койфман, покосившись на «кальмара». – Соазссь из хуассинов – они вроде космических цыган. Летают с планеты на планету, торгуют всякой ерундой. Он у нас суперкарго – в этом деле хуассинам равных нет. Жадный, правда, нечеловечески, но они все такие. Его за то с прежней работы и вышибли – хапнул больше, чем можно было. Зато в любом товаре разбирается, как бог – он тебе по запаху скажет, что за вещь, откуда, сколько стоит. И связи у него хорошие – на любой планете дружки-знакомые. Они, хуассины, везде без масла пролезают.

- А тот... пупырчатый?

- Рудольф ван ден Хейнекен, с Муспелля. Профессором раньше был, атомным физиком, редкие металлы изучал. А теперь у нас простым механиком. Они, Мишенька, там, на Муспелле, нашли один металл – сурторий. Страшная вещь – в пятьсот раз радиоактивнее радия. Жуть натуральная. У них станция взорвалась – полгорода похоронило. А вот те, что в эпицентре были, как он – выжили! Представляешь? Мутировал, конечно... Он у нас теперь в реакторе спит – любит радиацию. На него вообще никакое излучение теперь не действует, даже лазерное. Зато где-то раз в две недели у него «критические дни» - валяется на полу, корчится от боли, блюет по-черному... Бородавки все разом лопаются, и вот тут к нему близко не подходи – вонь такая, что крюгома[2] убьет...

Койфман посмотрел в иллюминатор – «Вурдалак» уже входил в плотные слои атмосферы. Михаил посмотрел туда же, стараясь не поворачиваться в сторону Джины – злобная десантница буквально сверлила его бешеными глазами.

- Дитирон с Нео-Кина – это такая примитивная планета, - продолжил представление экипажа старик. – Раса – уу-де-шуу. Уровень развития – ну вот как у нас неандертальцы были. Мы там случайно высадились, поломка небольшая была, в космосе не получалось починиться... Капитан, Бархат и мы с Соазссем пошли прогуляться. Смотрим – на этого типа зверюги какие-то наседают. Ну, капитан их подстрелил. А по их законам, оказывается, он теперь должен капитану жизнь, и пока не вернет, должен за ним везде следовать. Вот так с нами и летает с тех пор – уже седьмой год. Язык подучил, в технике разбираться стал – и не скажешь, что дикарь... А вот Сиреневый Бархат с Цветка, Раскрывающегося В Лучах Зари. Его раса называется Плывущие В Воздушном Океане. Это все перевод, конечно. Ты же видел, как они разговаривают – узорами на коже. Но слышит он хорошо, и по-нашему понимает, так что можешь с ним говорить – он поймет. И ты его скоро научишься понимать – это только кажется непривычным. А на самом деле у них язык очень простой. Его планета – газовый гигант, но он и в нашем воздухе нормально себя чувствует.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});