Все оттенки желаний - Марина Крамер

Не скажу, что я испытала укол ревности. Я просто не поверила в это. Слишком уж хорошо я знала Костю, чтобы заподозрить его в таких делах у меня за спиной. Удивило другое – зачем она врет, если я легко могу опровергнуть эти слова? И Костя может тоже. Странные существа – женщины.

– Помоги мне… я не могу так больше, я не знаю, что делать с этим…

– Успокоиться и не истерить. Когда это началось снова?

– Недавно… я держался, много лет держался, делал все, как ты советовал. Помогало, а тут вдруг… снова…

– Возьми себя в руки. Кто-то знает, где ты?

– Нет…

– А она?

– И она. Тем более – она! Что я буду делать, когда она узнает, если узнает, а?!

– Хватит. Прекрати эту куриную истерику, смотреть противно.

– Помоги мне…

Тяжелый вздох, щелчок зажигалки, долгая пауза.

– Иди к столбу.

* * *

Моего запала хватило примерно на две недели. Все это время я себя чувствовала не в своей тарелке, не находила места, много курила и вообще сделалась дерганой и нервной. Сашка даже замечаний по поводу неизменной сигары в пальцах не делал, хотя обычно ругал. Сам он снова стал задерживаться на работе, пару раз являлся под хмельком, объясняя свое состояние расплывчатой фразой «посидели в бане с ребятами». Будь я чуть менее погружена в свой внутренний мир, непременно бы заподозрила неладное, но мне было не до Сашки с его фортелями. Зато моя мама била во все колокола – ей казалось, что мы непременно разведемся и случится это буквально на днях. Никакие доводы ее не убеждали, и она очень боялась, что я останусь одна.

На самом деле ни о каком разводе речь никогда не заходила – мы с Сашей научились жить, не мешая друг другу и даже создавая некую видимость благополучной семьи. По сути, у нас не было причин для развода – мы не ссорились, не делили ничего. Просто за двенадцать лет привыкли, наверное, и подустали. Бывает…

И вот, когда я уже была совсем невменяема от самокопания, явился Костя. Он позвонил так, как будто мы не расставались:

– Привет, заинька. Ну, как ты там?

– Костя… Господи, Костя…

– О, смотрю, расставание пошло на пользу! Ты была права. Я чуть с ума не сошел от тоски, вот, сегодня решился – позвоню. Ответишь – значит, все хорошо будет.

– Ты… хочешь увидеть меня?

– Ты еще спрашиваешь? Собирайся, я заеду через полчаса.

Мне уже было все равно, что подумает, вернувшись с работы, Сашка – я лихорадочно натягивала кожаные брюки и белую водолазку, застегивала сапоги и буквально на бегу попадала в рукава пальто.

Господи, какой же он красивый… всю дорогу до квартиры я сидела в машине боком и рассматривала его лицо. На фоне смуглой кожи выделяются голубые глаза. И черные волосы подходят к ним, придавая лицу какую-то загадку. Мне очень нравится, как он чуть прикусывает нижнюю губу, ведя машину… И какие у него ресницы…

– Не могу понять – ты на самом деле так соскучилась, что изучаешь меня как под микроскопом? – усмехнулся Костя на перекрестке, когда мы пережидали красный сигнал светофора.

– Ну, я не совсем уж бесчувственная…

– Тогда поработаем немного? Есть заказик…

В последнее время Костя ухитрялся находить каких-то, как я это называла, «воинствующих извращенцев», которые платили деньги за снимки «под заказ». То есть заказчик присылал подробный сюжет, а мы уже воплощали его в фотографиях. Эти деньги я называла «грязными бабками» и никогда не брала того, что причиталось лично мне. Костя же поступил просто: открыл счет на мое имя и вносил эти деньги туда, говоря, что они вполне могут пригодиться мне – при моих-то проблемах со здоровьем. Я не отказывалась, но принципиально не брала со счета ни копейки.

И сегодня я не смогу ему отказать. Я слишком соскучилась по его рукам, по его телу, поэтому буду делать все, что он скажет.

…Зря. Зря я так слепо доверяю ему. Костя совершенно не умеет держать слово. Я прочитала сценарий фотосессии, и мне не понравились финальные моменты – на них в кадре появлялась плеть и следы от нее. Я не сторонница подобных игр, даже если глубоко внутри себя и хотела бы, наверное. Нет – и не с Костей. Я так и сказала – не буду это делать. И он согласно кивнул – мол, конечно, заинька, как ты скажешь. И, разумеется, когда я расслабилась, он тут же и врезал мне по спине, да так, что порвал не успевший еще полностью затянуться рубец.

Я завизжала, забилась от боли, а Костя, поняв, что переборщил, тут же сжал мои руки и начал покрывать поцелуями лицо:

– Все-все, заинька, прости, родная…

– Ты идиот?! – мычала я, пытаясь вырваться. – У меня рубец лопнул, мне больно!

– Я сейчас все обработаю, ничего не будет.

Он побежал за аптечкой, оставив меня на кровати, простыни которой уже успели слегка пропитаться кровью. Вернулся Костя с флаконом перекиси.

– Не ори! Я потихоньку!

Да конечно – потихоньку, льет прямо из флакона! Краем глаза вижу, какая у него при этом морда… Нет, этот человек способен ловить кайф даже от медицинских манипуляций – на работе, наверное, просто кончает, когда перевязки делает…

– Укольчик сделать тебе обезболивающий?

Я сдуру соглашаюсь. Он колет мне кетонал, сам уходит на кухню курить, а я лезу в аську, чтобы хоть немного отвлечься. Мы весело болтаем с тремя людьми, и я незаметно засыпаю – кетонал меня всегда выключает из жизни минут на тридцать.

Открываю глаза – и что я вижу?! Костя сидит спиной ко мне, на коленях у него ноутбук, и он пишет в моей аське! Это перебор! Я пинаю его ногой в спину, получаю по лицу, ноут летит на постель, а Костя – из комнаты. Я слышу, как поворачивается ключ… Сволочь, мне же нужно на работу!

Ногой я достаю ноутбук, начинаю читать, что и кому он написал. Урод… сбылась мечта идиота – пообщался с Геллой, моей подругой по переписке! Идиот! Так-с… что еще и кому он успел написать? Одна из собеседниц без лишних разговоров послала моего любовника по известному адресу, велев прихватить ведро вазелина. М-да, с чувством юмора все прекрасно… Ну, Вике, кажется, ничего не написал – не нашел, к чему прицепиться, и кто такая Вика – понятия не имеет. Замечательно…

Взрываюсь и пишу Гелле всякую ерунду – во мне просто кипит все от злости. Костя – идиот! Не читай на ночь «Жюстину»! И вообще де Сада не читай! Он тебе мозг разъедает!

Уф… кажется, меня отпускает… Но как мне на работу попасть, граждане? Я даже одеться не смогу – ну, джинсы-то натяну, а дальше? На спину-то нужно хотя бы заклейку сделать, а самостоятельно я не справлюсь. Кошмар…

Он возвращается в половине шестого. Молча берет салфетку и лейкопластырь, делает повязку на рану. Я лихорадочно одеваюсь, сую даже не выключенный ноут в сумку, натягиваю сапоги, пальто и собираюсь уже уходить, как вдруг меня какой-то черт толкает под локоть… Я перевешиваю сумку на другое плечо, беру плеть и со всей дури вытягиваю расслабившегося Костю по спине. Он орет от неожиданности и от боли – забыл, что нельзя ко мне спиной сидеть… Но едва он кидается ко мне, чтобы воздать по заслугам, как я, вообще уже ничего не соображая, бью его плетью по лицу… Он зажимает лицо руками, а я во весь опор бегу из квартиры. Прихожу в себя только на площадке первого этажа – ну, я спортсменка – на каблуках с шестнадцатого бегом… В руке плеть, и это вообще меня добивает. Я начинаю истерично хохотать, потом сую орудие в мусоропровод и выхожу из подъезда. Благо до работы всего пять минут на такси…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});