Война призраков - Артем Тихомиров

— Фланги держатся, мохнатые накапливают силы на этом направлении, — крикнул в ответ капитан.

Под канонеркой рвались заряды. Очередная волна взбесившихся туземцев рванулась на позицию спецотряда. Башнаги метали копья, бумеранги, дротики и камни из пращей, их нисколько не смущали различия в боевых технологиях. Мохнатые успели доказать, что не боятся инопланетной машинерии. Но они и учились. Все больше башнагов обзаводились трофейными штурмовыми винтовками — и в этой атаке стрелков оказалось немало.

Бешеный обмен выстрелами длился не меньшее десяти секунд. Аборигены оставили на месте боя еще с полдюжины тел и отошли.

Наступать эффективно они могли лишь тут, с запада и востока высились скалы, и там невозможно было пройти даже им, не напоровшись на удары беспилотников. Ресел скрежетал зубами от злости. Туземцы вынудили лакишей начать массовое отступление. Все, чего достиг Колониальный Корпус за эти дни пошло прахом. Избежать окружения таглианцам удалось только ценой невероятных усилий. На некоторых участках фронта аборигены были уничтожены, но это их не останавливало: с севера приходили все новые мохначи. Они чуяли кровь и близкую победу. Что могло остановить эту орду?

ГанГи не хотел крайних мер. В его рукаве имелся один козырь, но даже в этой ситуации лакиш не спешил пускать его в дело. Ресел был уверен, что, в конце концов, запал дикарей иссякнет и они остановятся.

Пока, впрочем, никаких признаков усталости башнаги не проявляли. На потери им было наплевать, они собрали непозволительно большую, катастрофическую дань с противника, но сами потеряли в два раза больше. И все-таки продолжали наступать. От той растерянности, в которой пребывали башнаги после гибели девятерых вождей ничего не осталось.

Ресел думал, что вся его долгосрочная стратегия была ошибочна. Вероятно, еще немало времени таглианцам удавалось бы пудрить мозги туземцам и себе, но, рано или поздно, все и так закончилось бы этим.

Появление Советника Вииды с его инопланетной бандой, эта безумная операция только ускорили процесс.

В глубине души адмирал испытывал даже странную, противоестественную радость. Он находился в том состоянии, в котором чувство вины уже не просто намекает, а требует от ГанГи наказать себя самого. Ресел точно бы раздвоился. И тот старый рассудительный вояка почти исчез, уступив место безумному герою, каким лакиш был когда-то в молодости. Он не боялся. Он ничего не имел против смерти. Ему требовалось как можно быстрее забыть собственное унижение при встрече с «призраком».

«Если предки видят меня, то пусть сделают выводы. Я никогда не верил в Доа и прочую чушь, хотя в детстве беднягу Ресела таскали в храм, однако пусть Великий Дух поможет мне выиграть хотя бы этот бой».

Ночь превратилась в день. Лес горел. Ревущая стена огня успела вырасти справа от прохода, который заканчивался «бутылочным горлом». Спецназовцы ждали новую волну. Из пятнадцати бойцов в строю осталось только шестеро.

С каждой минутой войска, отступление которых прикрывали лакиши, уходили все дальше на юг. Главное, добраться до зеленой зоны, туда, на главную базу аборигены не сунутся. Даже в таком количестве дикари не смогут взять главный форпост… — Ресел на это надеялся. Если база падет, башнаги хлынут на юг, сметая мирные лакишские поселения.

«Надо было объявить эвакуацию!»

Мысль пришла и ушла.

— Разворачивай! — приказал ГанГи, капитану. — Ударим по новой волне! Вон они, идут!

Это и так видели все находящиеся на борту. Толпа башнагов голов в триста колонной шла на очередной штурм «бутылочного горла». Разведка с беспилотников докладывала, что туземцы сосредоточили здесь все свои силы. Адмирал посмотрел на голокарту, предложенную Оклом Фиидом. Штаб докладывал, что группа туземцев сумела как-то добраться до охранного периметра, но напоролась на мины. Огнем из автотурелей и с воздуха удалось частично уничтожить, частично рассеять врага.

Ресел мысленно выругался.

— Господин адмирал! Мы можем прибегнуть к Коду Черному.

— Нет! Тогда не имеет смысла бороться. Здесь ничего не останется. Как здесь будут жить наши колонисты? — прокричал ГанГи в лицо ординарцу.

Код Черный означал бомбардировку местности с орбиты нейтронными фугасами. Туземцы будут уничтожены — сомнений нет, но и вся эта местность станет непригодной для лакишей. Тогда для чего все?

Советник посмеялся бы над Реселом за его неожиданный пацифизм, как пить дать.

ПШК начала снижение, готовясь атаковать колонну башнагов. Навстречу ей в воздух взвились горящие взрывные заряды из пращей. Мохнатые метали свои самодельные гранаты с поразительной точностью. Следом полетели копья, обмотанные пылающей паклей. Ударяясь о броню канонерки, они отскакивали, рассыпая искры, и падали вниз. Одно из копий угодило в штурмовика, он покачнулся, но товарищи не дали ему упасть, зато самодельная граната лопнула, столкнувшись со шлемом другого. Липкая горящая смола взвилась огненным ореолом. Возник пожар.

Ресел не видел, что происходит за спиной. ПШК сделала разворот бортом, и штурмовики, те, кто не пытался сбить пламя, открыли по туземцам огонь. В первых рядах башнагов возникла куча мала, мохначи падали, мешая позади идущим, кричали и пытались перестроиться.

В канонерку полетели уже не только копья и самодельные гранаты. Стреляли из импульсного оружия.

— Выиграем для наших еще время! — взревел ГанГи.

Оставшиеся спецназовцы, единственные, кто, помимо находящихся в ПШК, вел здесь бой, продолжили поливать башнагов раскаленной плазмой и игловидными пулями. Джунгли сотрясались от взрывов и криков боли. Охваченные огнем туземцы метались по сторонам, усиливая хаос.

И все-таки враг наступал. Дикари шли по телам, безжалостно топча еще живых соплеменников. Шли, охваченные боевым безумием. Огонь с ПШК косил их десятками, ракеты, описывая дымные дуги, врезались в плотную толпу, поднимая в воздух фонтаны крови и внутренностей, но башнаги не останавливались.

До узкого прохода, где, окруженные грудами тел, еще сидели спецназовцы, оставалось метров пятнадцать.

«Им не сдюжить, а наши успели уйти не так далеко, — подумал Ресел, наблюдающий за схваткой. — Эх, если бы успеть заминировать проход».

У лакишей не было достаточного количества взрывчатки и запросить помощи они не могли — весь транспорт работал на эвакуации раненных. Шаттлам нужно добраться сначала до базы, а потом загрузиться и лететь сюда…

«Не успеют».

У ПШК кончились ракеты. Пилот поднялся чуть вышел, левым бортом касаясь стены деревьев слева от скалистого склона.

— Берегитесь! — прокричал вдруг пилот в микрофон, и его панический вопль хлестнул Ресела по ушам.

Адмирал машинально пригнул голову. Еще один штурмовик получил горящим копьем. Оно попало ему в гермоворотник, но не пробило материал. И все-таки удара оказалось достаточно, чтобы лакиш соскользнул с края борта и повис на страховочном тросе.

Его не успели втащить внутрь. Ничего не успели.

Зеленая стена джунглей ожила, взорвалась — и стая в тысячи визжащих животных ударила в корпус ПШК, прыгнув прямо с ветвей.

Ресел присел на корточки, и ему пришлось отпустить петлю-держатель. На его голову обрушилось что-то тяжелое, затем он упал на бок, чувствуя, что сползает с горки. Пол канонерки накренился.

«Башнаги умеют использовать лесных тварей, направляя их в атаки на нас. Их коронный трюк. Скольких они погубили при помощи него?»

Мысль была отстраненная, холодная. Адмирал вцепился в сегмент чье-то брони. Он слышал выстрелы, совсем рядом, и какой-то штурмовик крыл проклятых тварей, работая ножом.

Адмирал вытащил из набедренной кобуры старый пистолет своего прапрадеда — в условиях свалки это оказалось нелегко. Ординарец крикнул, зовя его по имени. Ресел попытался встать на четвереньки, но одна из тварей, заполонивших взбесившейся массой отсек, рванула его по лицу когтями.

Лакиш закричал от боли. ПШК закружилась — орущие приматообразные заполнили кабину, с неистовством вцепляясь во все до, чего могли дотянуться. Они прибывали, и скоро в транспорте стало так тесно, что Ресел оказался прижатым к полу. Кожа клочьями свисала с его лица, лилась кровь, в нос била резкая звериная вонь.

ГанГи нажал на курок. Убитая тварь забилась в конвульсиях.

Ресел ничего не видел и не слышал. Он чувствовал, что транспорт еще сильнее наклоняется, и двигатель гудит натужно, будто сейчас взорвется. До слуха адмирала сквозь мешанину воплей долетел голос Окла Фиида. Ресел не мог ответить.

ПШК, лишившись управления, закачалась, сделала еще один оборот и понеслась к земле. Пилота настолько сильно придавила масса тел лесных тварей, что он не мог даже пошевелить рукой. Канонерка неслась прямо на плотную колонну наступающих башнагов. Мохнатые не сразу осознали опасность, поэтому большая часть из них не успела убежать.