Дом на Сиреневой улице - Автор, пиши еще!

Вкусно пахло борщом и Светкиными духами. На кухне было темно и сложно что-то разглядеть. А вот в спальне горел свет и Маха, окончательно махнув рукой на дипломатию, решила заглянуть хотя бы туда.

– Маша, как хорошо, что ты зашла. Я как раз думала, у кого бы спросить мусорные мешки. Мне тут нужно выкинуть. Кое-что. ― Светка подскочила к Махе и, подцепив ее под руку, потащила к входной двери. Но Маха все-таки успела увидеть то, зачем приходила. Ногу. Мужскую ногу, торчащую из-под кровати.

– Что же делать, ― лихорадочно соображала Маха. Признаться, что все знает или сделать вид, что ничего не произошло? Инстинкт самосохранения взял верх, и Маха решила даже подыграть Светке и выдала соседке новую упаковку мусорных мешков. Теперь оставалось понять, как действовать дальше. Для полиции доказательств не было. Как, собственно, и тела. Мало ли, куда Светка его успеет засунуть до их приезда. Хорошенько подумав, Маха решила проследить за соседкой, куда та спрячет труп. И тогда уже вызвать компетентные органы. Вот когда она бы с удовольствием посоветовалась с Петькой, но Петька, как на зло, не брал трубку.

– Что, опять звонит?

– Ага! В жизни столько не звонила, ― Петька рассеяно смотрел на пятьдесят пропущенных вызовов.

– Беспокоится, наверное, ― вздохнула Светка, запихивая в огромный мусорный мешок разбитую посуду. ― Я бы беспокоилась.

– Прости, что так получилось. Я сейчас тебе помогу, ― Петька отложил телефон в сторону и стал складывать в другой мешок остатки Светкиного стула. ― Завтра посмотрю, что с лампочкой.

– Да это ты меня прости. Хорошо, что хоть ожег не сильный.

…Петька как раз закончил чинить Светкин компьютер и садился за стол есть борщ. Светка налила ему целую тарелку, от души и до краев, щедро заправив борщ сметаной. Но в тот момент, когда она собиралась поставить тарелку на стол, у Петьки зазвонил телефон. Петька резко вскочил и, зацепившись ногой за стул, влетел в Светку, опрокинув горячий борщ себе на ноги. Громко заорав, ошпаренный Петька начал зачем-то размахивать руками и задел лампу, которая, не выдержав такого отношения, взорвалась. Залитые борщом штаны пришлось снять. И футболку со свитером тоже. И тут еще как назло в квартиру ворвалась Маша. И не просто в квартиру, а именно в ту комнату, где в одних трусах и носках сидел ее бывший муж. Петька еле успел залезть под кровать. Хорошо, что Светка быстро сориентировалась и вывела Машу из спальни…

– Сырое все, ― вынимая Петькины вещи из машинки, расстроилась Светка. ― Придется тебе, наверное, до утра остаться. Баба Феня тебя в такой одежде быстро срисует. Считай, как в новостях тебя по всем федеральным каналам покажут. Может, все-таки пойдешь, расскажешь Маше?

– Нет, надо было сразу. Сейчас поздно уже. Я тут у тебя на диванчике прилягу, можно?

– Приляг, что с тобой делать. Комп мой теперь будешь до конца жизни бесплатно чинить.

Чтобы не пропустить соседку с трупом, Маха решила дежурить на лестничной площадке. Только нужно потеплее одеться, вдруг придется сидеть в засаде всю ночь, подумала Маха, доставая из шкафа теплые носки.

«Прикольно, у меня носки такие же как у Светкиного труп…» ― неожиданно до Махи дошло, что ее смущало в той ноге, под Светкиной кроватью. Это была Петькина нога! В Петькином носке. Пазл окончательно сложился. Вот почему Петька не отвечает на звонки. Это Петьку Светка пришибла сегодня у себя на кухне. Это Петьку она теперь хочет вынести в мусорном мешке! В Махином мусорном мешке. Махиного Петьку.

– Светка! Я тебе… А ты… Петька, Петенька мой, ― рыдала Маха, утирая слезы рукавом толстовки. ― Как же так?! Но я это так не оставлю, слышишь Петька! Выведу убийцу чужих мужей на чистую воду!

Всю ночь Маха проплакала, сидя на подоконнике между этажами. Она вдруг поняла, как сильно любила своего мужа. Он был ее поддержкой и опорой. Лучшим и почти единственным другом. Как она теперь без него. Как оно все теперь вообще…

Уже было часов восемь утра, когда щелкнул замок Светкиной квартиры.

– Ну все, давай, пока! Мешки лучше в машину положи, по дороге выбросишь, а то к мусорке через весь двор с ними придется идти, ― прошептала кому-то Светка.

– Да, хорошо, ― так же, шепотом ответил до боли знакомый голос.

– Петька?! ― Маха высунулась в пролет. Около Светкиной двери с двумя огромными мусорными мешками в руках действительно был Петька. Совершенно живой и на первый взгляд абсолютно невредимый Петька.

– Маша, подожди, я сейчас все объясню.

– Ну, Петька! Ах ты!… Ненавижу! Убью! ― Маха вырвалась от пытающегося удержать ее бывшего мужа. ― В первой же главе убью! ― с силой захлопнула Маха дверь своей квартиры перед самым Петькиным носом.

Дома она первым делом набрала редактора.

– Здравствуйте, это Маша. Да, Преображенская пока. Будет вам детектив. С любовной линией, ага. Страсть? О да, море страсти! Кто герои? Обманутая жена. Убила бывшего мужа и подложила улики соседке. Прямо в борщ! ― Маха бросила трубку и схватила ноутбук. Нет ей больше дела до Петьки. Только работа! И Гошик! Гошик и работа! ― Не дрейфь, Георгий, мы с тобой и без Петьки проживем!

Высунувшийся на шум почтенный такс Георгий прислушался к непрерывно жужащему телефону и стал прикидывать, сколько живут таксы без еды, а кактусы без полива. Ну, пару дней наверно протянут, да. А там он что-нибудь непременно придумает. Или Петька придумает. Ему не впервой.

Морозовы

Юлия Трубина

Марина спешила домой. Она почти бежала, яростно размахивая сумочкой. Ух, как она задаст сейчас этому Стёпке! Дважды за рабочую смену ей написала классная сына, и один раз позвонила библиотекарша.

Стёпа проходил летнюю отработку в школе и ежедневно умудрялся накосячить. Ещё вчера обещал, что больше ни-ни, а сегодня притащил в библиотеку ужа, до обморока напугав всех присутствующих. А потом, как сказала классная: «Только представьте себе, поливал девочек водой из окна второго этажа!». Действительно, уму непостижимо!

«Каждый божий день жалобы. Да что ж это такое, в конце-то концов», – думала Марина, быстро поднимаясь по лестнице на свой этаж. На площадке между четвертым и пятым она увидела знакомый пакет с мусором, именно тот, который самолично вручила Степану утром перед выходом в школу.

– Вот ведь, засранец! – Марина подхватила пакет, мысленно прикидывая, какую меру наказания избрать для сына. – Ещё не хватало, чтоб тётя Феня это увидела, тогда греха не оберешься.

Старшая по дому из шестой квартиры, которую все называли тётей Феней, была крайне сурова не только с нарушителями порядка, а вообще со всеми жильцами дома. Марина не удивилась бы тому факту, что Феня знает наверняка, чей это пакет – у неё везде глаза и уши.

Уже на шестом был слышен отчаянный рёв, доносившийся из чьей-то квартиры. А