Сердце ведьмы не ошибается - Майя Фабер

увидит.

Глава 12

Сама не помнила, как дорогу до барского дома прошла. За отца держалась, за края платок сжимала, чтобы не разворачивался. Зубы стискивала. Только не помогало ничего, люди-то у нас с глазами и не глупые. И так с первого взгляда каждому понятно было, куда девку ведут. А уж как точно поняли — в какой дом, так совсем плохо стало. Недобро смотреть начали. Многие у нас на барский особняк-то взгляды бросали. Всё раздумывали, кто богатство к рукам приберёт, когда хозяина в живых не останется. Если своим не дадут, из столицы пришлют, так оно и не обидно никому. А вот я — дело другое, где это видано, чтоб какая-то ведьма малолетняя, на которую даже на ярмарке не посмотрели, вдруг выше всех оказалась.

Прошипел кто-то вслед проклятия, а я не слушала. Поздно мне уже было, хуже всё равно не сделают.

В дом нас пустили молча, слуг там и впрямь мало осталось. Пустота такая давила, даже шаги эхом в ушах отдавались. Остановились мы у больших белых дверей. За ними — зал, из него, словно продолжение, часовенка маленькая, барская, домашняя.

— Ведьму им подавай в невесты, а самим гостей пригласить стыдно, не дай бог, кто лишний увидит, — бурчал себе под нос отец.

— Так даже лучше.

Я хотела дверь толкнуть, а отец не дал, удержал за руку.

— Хочешь, беги, — проворчал угрюмо.

— Не хочу, — отозвалась я. Плечами пожала, чтобы поспокойнее казаться. Посвободнее. Да ведь и вправду не хотела. Зачем? Пустое всё.

Зашли в зал, в тот самый, что мне в зеркале привиделся. Я как шторы заметила, так с трудом отвернуться смогла, как будто они что-то важное значили. А вот голову поднять — не смогла. Так и шла, разглядывала богатый ковёр под ногами. Мне и знать-то не хотелось, кто меня там впереди ждал. Достаточно я про барина слышала, решила, пусть будет, что должно.

Дошли до конца дорожки, остановились. Воском пахло, дымом, свечами. А я всё за руку отца держала, никак пальцы разжать не могла, да и он, казалось, меня бросать не собирался. Постоял, хмыкнул сердито.

— Тебе, значит, дочку мою отдаю?

— Мне, — раздался голос, а я как услышала, так и зажмурилась. Сильно-сильно, до боли. Открыла глаза. Нет. Не изменилось ничего.

— Чего сам не пришёл? — пробурчал отец.

— Поздно было, поторопился отец с новостями к моему приезду. Потому я исправить хотел, убедиться должен был, что несчастной её не сделаю. Много лет этого дня ждал, служба только не отпускала.

— Ждал он, а руки её сам и не попросил?

— Попросил.

— Согласилась? — грозно поинтересовался отец, и я поняла, что ко мне он теперь обращался. — И не сказала ничего, переживать старика заставила.

— Против он, — прошептала я, — барин-то. Слышала от Лиски, как ругались тут.

— Не против. Мнение у него о ведьмах своё и только, а меня оно не волнует.

— Мнение его не волнует ни отца, ни невесты, — ворчал отец. — Приказ-то всё равно не отменил. По доброй воле не пойдёт, так по принуждению тоже сгодится?

Повисла пауза. Я смотрела на чёрные, хорошо начищенные сапоги передо мной. Он военной службы у нас никому не скрыться было, только господа её за честь принимали, гордились, а крестьяне плакали. Барин-то вернётся, а свой — неизвестно.

— Ошибся. Не хотел, чтоб на эмоциях решала, потом пожалела. Но и принуждать не стану. Если передумала, уходите сейчас.

Я дёрнулась, едва глаза не подняла от изумления. Где это видано, чтобы такой человек свою неправоту признавал? Да перед кем?

Щёки у меня так и пылали, глаза слезились, а сердце колотилось что было силы. Отец вздохнул тяжело, потянул меня за пальцы и вложил мою руку в другую, тёплую, нежную, чуть шершавую. Я вздрогнула, но голову не подняла. Слышала, как отец в сторону отошёл.

— Посмотришь ты на меня, Сонюшка? — попросил Алексей.

И я посмотрела. Не в глаза только карие, на них сил недоставало. Боялась, что не то там увижу, что хочется. На висок смотрела со ссадиной. Глубокая там, оказалось, царапина-то осталась. Протянула руку, чтобы вылечить даром своим ведьминским, но Алексей её поймал, остановил. Словно понял, покачал головой.

Так я на ту царапину и смотрела. За меня она ему досталась. Вступился, не испугался. И за кого? За ведьму мелкую. Теплело от этой мысли на сердце. Вот оно невозможное, а без всякого колдовства сбывается.

Так и посматривала я на его висок украдкой. И когда свадьба закончилась. И когда царапина в тонкий белый шрам превратилась. И когда мы через десять лет хозяевами в село вернулись. И когда дети выросли, своих завели. Обнимала мужа со спины, когда он в кресле с газетой сидел, вдыхала аромат его волос, наклонялась и целовала почти незаметный шрам на виске, который столько лет напоминал о самом главном — что сердце ведьмы никогда не ошибается.

Конец