Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская

под присмотром взрослого заклинателя. Они с Андреем раскланялись издалека, но заговаривать не стали. Вскоре мощёная дорожка превратилась в тропинку, нырнувшую в редкий дубовый лес, что стекал по пологому склону. Посвистывали какие-то птицы, но людей видно не было. Между дубовых стволов проступали отвесные скалы, такие высокие, что приходилось запрокидывать голову, чтобы разглядеть их вершины.

Тропинка виляла, то опускаясь, то поднимаясь. Впереди раздался шум воды, и когда дубняк кончился, Андрей увидел настоящий водопад. Неширокий, но стремительный поток катился по склону, чтобы совершить головокружительный прыжок в крошечное озерцо внизу. Андрею захотелось подойти поближе, и он, оставив тропинку, двинулся напрямик, стараясь ощупывать ногами склон и прикидывая, за что при случае можно будет схватиться. Громоздящиеся друг на друга камни образовывали подобие огромной лестницы, по которой можно было вскарабкаться к самой кромке водопада. Спрятавшееся было за скалы рыжее солнце снова брызнуло лучами на падающую воду, зажгло множество искр в белой пене. Андрей не был скалолазом, но подъём не казался особо трудным, мешал только длинный подол, который приходилось придерживать то одной, то другой рукой, а однажды и вовсе зажать в зубах. Мелькнула мысль, стоит ли рисковать ради красивого пейзажа, но он всё же добрался до верха и сел на серый, испещрённый чёрными точками выступ, покрытый зелёным мхом и сероватым лишайником.

Отсюда открывался очередной потрясающий вид на расходящиеся склоны. Из озерца внизу вытекал ещё один поток с тонкой аркой мостика над ним, а с другой его стороны стала видна обширная ровная площадка, домики на её краю, какие-то конструкции. Гадать, что чего предназначено это поле размером с футбольное, не пришлось: там как раз шло занятие. Группа казавшихся крошечными фигурок, выстроившись в несколько рядов, синхронно выполняла похожие на танцевальные па движения, размахивая не то палками, не то мечами. Между ними прохаживался взрослый, то и дело что-то поправляя то одному, то другому. Некоторое время Андрей с интересом наблюдал за ними, потом перевёл взгляд на текущую рядом воду. Если лечь на камень и потянуться, можно было до неё дотронуться, но он не стал.

Неужели всё вокруг него реально? Честно говоря, до сих пор верилось с трудом. Могут ли галлюцинации быть такими… вещественными? Может ли быть так, что он впал в кому или до сих пор лежит под наркозом, и его мозг порождает все эти видения? Или он просто спит? Ему и раньше снились сны, связанные с сюжетами книг или фильмов. Но он не помнил ни одного случая, чтобы во сне получилось усомниться в реальности происходящего, разве что перед самым пробуждением. Впрочем, большая часть снов стиралась из памяти бесследно, так что всё может быть.

Солнце скользнуло ещё ниже, практически скрывшись за склоном горы. Ещё немного и начнёт темнеть. Андрей ковырнул ногтем камень, на котором сидел, потом с силой черкнул пальцем по каменной поверхности — стало больно. Сон или галлюцинация это или нет, но всё воспринималось как совершенно реальное. Так что, если подумать, разницы для него никакой. Пока он не проснулся, он вынужден существовать здесь: общаться со здешними людьми, есть здешнюю еду, ходить по здешним камням, откликаться на новое имя. Так зачем множить сущности и мучиться сомнениями, которые всё равно ничему не помогут и ни к чему не приведут? Будем исходить из того, что он действительно оказался в другом мире. Из-за книги. Или это совпадение. Хотя в такое совпадение плохо верилось. Если всё-таки удастся очнутся в своём мире, будет приятный сюрприз, если же нет… Что ж, примем как данность, что он умер на операционном столе. И, если это правда, не всё так плохо. Ему дан второй шанс продолжить жить в другом теле.

Андрей подтянул ногу к груди и положил подбородок на колено, обхватив его руками. А ведь если на матушке-Земле время идёт так же… Да, завтра будет как раз девять дней с его смерти. Его уже похоронили. Собирались друзья, родственники, поминали. Интересно, приезжал ли отец? А мачеха? С тех пор, как родитель уехал из страны и завёл другую семью, они не виделись ни разу, и даже созванивались, дай бог памяти, раза четыре. Мать о бывшем муже и слышать не хотела…

Для неё смерть сына должна была стать ударом. Ведь Андрей скрывал от неё, насколько всё серьёзно, и Саньку просил не говорить, пребывая в святой уверенности: он вылечится, после операции всё пойдёт на лад, так что незачем её волновать. Из всех стадий принятия он так и застрял на первой, стадии отрицания. И вот к чему это привело. Страшно представить, каково было сестре сообщать матери такую новость. Но если бы они рассказали раньше, она начала бы нервничать, стала бы накручивать себя, заранее придумывая всякие ужасы, и эти последние месяцы превратились бы в кошмар для всех троих.

Что лучше — когда ты мучаешься в ожидании страшного, или когда это страшное обрушивается на тебя, как снег на голову? Помог он матери своим молчанием, или наоборот?

Хорошо, что у неё осталась хотя бы Санька.

Глаза повлажнели, и Андрей торопливо вытер их, словно кто-то мог его увидеть. Обидно было до боли в горле. Вот почему получилось, что он умер так рано? Почему этот чёртов рак к нему вообще привязался? Да, он продолжает жить, но никто из близких этого не узнает. Для них он умер, так же как и они для него. А хотелось, так хотелось, увидеть мать, сестру, друзей, даже отца. Познакомиться, наконец, с женщиной, на которой отец женился. Узнать, выйдет ли всё-таки Александра замуж за своего нынешнего кавалера или они опять разбегутся. Мать уже несколько раз намекала, что хотела бы внуков — теперь вся надежда только на Саньку. Хотелось собраться с друзьями, сто лет не виделись из-за его болезни, расспросить о новостях, погудеть, как в былые времена. Хотелось узнать, закончили ли проект на работе, в котором он не смог принять участие. Хотелось… да много чего хотелось.

Сколько он уже не узнает, не побывает, не испытает! Никогда уже не выберется в Исландию полюбоваться на ледники и вулканы, как мечтал в последние годы, да всё не хватало либо денег, либо времени. Не съездит на любимый с юности музыкальный фестиваль, не купит машину, которую начал присматривать. А уж сколько песен не услышит, сколько фильмов не увидит, сколько книг не прочтёт!

Мелочи, но из мелочей складывается повседневная жизнь, которая оборвалась так внезапно. А вместо неё пришло что-то другое, с чем теперь и предстоит