Хеллсинг: моя земля - Александр Руджа

Музыка… ну, не совсем то, что ожидаешь от популярного ночного клуба — какая-то помесь диско-фанка с давно покоившимся в мире индустриальным техно. «Джонни-бой с корешами сломали синтезатор в гараже», в таком примерно духе. Ну, хорошо хотя бы, что «Руки вверх» решили не ставить.

Туб-пуб. Туб-пуб. Вьяо!

Некоторое время мы двигались просто так, для разогрева. Плюс для куражу еще закинулись немного в местном баре — денег у нас не было, зато по венам бежал разбавленный вампирский яд, так что мы были очень убедительны, и бармены раз за разом покорно наливали нам двойные и тройные порции. А потом Крис с Артуром спетляли отдыхать куда-то на диваны, и мы остались вдвоем.

— Идешь? — Влада уже вся пританцовывала, готовилась, как пловец в воду, войти в прыгающую, переливающуюся всеми цветами в мерцании лазеров, толпу. Ну да, она, наверное, специалист по клубам, ей это все должно быть привычно и знакомо. Не то что мне, бедноте коломенской.

Настроение штопором ухнуло куда-то в черные глубины.

— Постою пока, — через силу улыбнулась я. Влада пожала плечами и ввинтилась в танцпол.

Туб-пуб. Темные, низкие частоты отзывались вибрацией в животе и ниже. Туб-пуб. Не самое приятное ощущение, нет.

Я забралась на второй этаж, там людей было чуть меньше, да еще из стен вырастали викторианского вида кирпичные арки, в которые интересно было нырять и притворяться, что я — французская графиня восемнадцатого века, наблюдающая за развратными нравами двора какого-нибудь Людовика Шестнадцатого.

Размеренно колотящий ранее ритм замедлился и рассыпался тысячей мелких острых льдинок. С потолка спускались силовыми линиями лазеры. Отпив из своего стакана, я вновь облокотилась на перила. Вокруг смеялись и танцевали пары и одиночки. Что ж, им хотя бы хотелось танцевать. А мне хотелось пить. Даже не так — напиться и уснуть. В темной и уютной пустоте. И может, даже не одной. Что я вообще здесь делаю?

Дома мне как-то не приходилось особенно бывать по клубам. То времени не было, то денег. Иной раз рядом не было никого, с кем хотелось бы провести время. А потом мой город стерли с лица земли артиллерией, и ходить стало, в общем-то, некуда.

Туб-пуб. Дин-дон! Туб-пуб.

Из динамиков доносился ритмичный звон — будто ножом постукивали по бокалу, привлекая внимание. Это одновременно раздражало и гипнотизировало. Электронные снежинки в темном океане космоса — вот кто мы такие. Здание, где рубили и резали свиное мясо, теперь вмещает в себя животных иного рода, не знающих, что рано или поздно они тоже пойдут на прокорм другим хищникам.

Рано или поздно. Туб-пуб.

— Скучаешь?

Влада снова пританцовывала на месте. На бледной коже капельки пота, в глазах пляшут непонятные искорки.

— Пью, — честно сказала я.

— Я так и подумала, — кивнула она. — Поэтому захватила тебе смену, держи.

«Куба либре», это я люблю. Опустевший стакан не получилось пристроить на какой-нибудь поднос, и Влада просто поставила его на пол, после чего ловким ударом отправила в одну из арок.

— Стоимость стакана закладывается в стоимость коктейля, — пояснила она, и это мне почему-то показалось настолько смешным, что следующую минуту я провела, хихикая и повиснув на девушке. Она не возражала.

— Нет, ты не скучаешь, — заключила Влада со знанием дела, когда приступ смеха прошел. — Ты тоскуешь. Поверь, я знаю, в России toska — это практически национальная черта характера.

— Если ты так говоришь, — не стала спорить я. — Просто как-то напрягает все это… бессмысленное веселье. Тысяча человек дергается в припадке под африканские мотивы шведского ди-джея. А завтра троих из них загрызут вампиры, пятеро попадут под машину, десяток заедет в морг от передозировки. И зачем тогда мы — и все, что мы делаем? И Алукард с Интегрой? И вообще все остальное? Понимаешь? Зачем мы?

Влада молча смотрела на меня. «Tension», — сказал кто-то в динамиках. «Уоб-уоб. Туб-пуб».

— Ну, ты же осознаешь, что все это, — она обвела руками воздух, подразумевая то ли клуб, то ли собственно веселье, то ли весь мир в придачу, — это все несерьезно, для развлечения. А завтра клуб закроется на неделю, посетители разойдутся и, маясь похмельем, отправятся копить силы для следующей субботы. И скорее всего, даже не вспомнят о том, что делали здесь накануне.

— Осознаю, — согласилась я. На стенах метались цветные пятна, сетки с воздушными шарами открылись, и те повалились на визжащую от восторга публику. Здоровенные фабричные вентиляторы гоняли над танцполом облака воняющего дыма. Что-то лаял в крепко фонящий уже микрофон эм-си.

— Хорошо, — улыбнулась она. — А зачем здесь мы — я сейчас покажу.

И тут что-то произошло. Что именно, я не поняла, даже несмотря на все вампирские умения и остроту ощущений. Плюс стробоскоп внизу — он тоже скрадывал движения и рассредотачивал, поэтому быть уверенной на сто процентов в том, что случилось дальше, я не могла.

Вроде бы сначала Влада расслабленно стояла у поручней напротив, неотрывно глядя на меня, а уже в следующий момент почему-то оказалась совсем рядом, и я очень, очень близко увидела ее лицо, и глаза, светлые, почти прозрачные в прерывистом свете прожекторов, и еще ее красные губы, раскрывающиеся, приближающиеся…

А потом внутри меня закипела кровь, и в клубе кто-то выключил свет.

Глава 5

Заражение

Первым делом после пробуждения, в мою голову пришла боль. Она тонким раскаленным сверлом ввинтилась куда-то в правую сторону черепа, прошила мозг отравленной иглой, разрывая мягкие ткани, противно заскребла по внутренней стороне коробки. И остановилась. Я чувствовала, как из входного отверстия медленно сочится кровь, скатываясь капельками по волосам и шее, но само сверло больше не двигалось. Словно его и не было.

Я застонала и перевернулась на спину.

Стоп, а как же смертельная рана?

Я открыла глаза. Голова болела, но кровавый туман, привидевшийся и почти физически ощущаемый минуту назад, исчез. А еще я лежала в своей кровати, в комнате центра «Хеллсинг», полностью одетая, но заботливо разутая. Интересно, кто это меня так? Или что? От финальной части прошлой ночи сохранились какие-то ошметки. Клуб, коктейли, свет, музыка… «туб-пуб». Девушка рядом. «Зачем мы здесь?» Улыбка. «Сейчас покажу».

А дальше — дальше-то что было?

Нет ответа. Такое впечатление, что только непроглядная тьма, и сверло, торчащее в кровоточащем мозгу. О, моя голова со смещенным центром тяжести! Я больше не буду тебя двигать, обещаю, только пожалуйста не разваливайся на части.

Я наклеила на голову воображаемую липучку: «Хрупкое оборудование. Не кантовать», и стало вроде бы чуть полегче.

Теперь можно осторожно вернуться к предыдущей мысли. Ну, назовем ее мыслью, хотя на самом деле это скорее вопрос. Закончилось ли уже вчера? И если да, то как и чем? Высшие силы, муза памяти, дайте ответ! Не дают ответа.

«Полицейская, зайди-ка ко мне, есть разговор», — транслирует мне Алукард.

Похоже, я погорячилась с просьбами.

* * *

Самый сильный вампир мира жил в своем обычном ритме — сидел, развалившись на стуле с колесиками, закинув ноги на стол, задумчиво глядя на висящий на стене экран, по которому ползли какие-то столбики цифр и извивались неведомые стрелочки.

— Ага, — сказал он в микрофон под ухом, когда я вошла. — Какая хорошая корреляция… На пятнадцать минут перерыв.

И молча повернулся ко мне. Я проницательно решила не строить из себя самую умную, а тоже молчать и поедать вышестоящего офицера глазами.

«Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый». Насчет лихости, правда не уверена, тут еще нужно грудь колесом, все такое… Хм.

— Виктория Серас, — проникновенно сказал Алукард, поняв через некоторое время, что начинать беседу я не собираюсь. — Поясни, если не сложно, что произошло вчера в увольнительной между тобой и рядовой Владиславой Андреевой?

Хороший заход, прямо с козырей. Самое обидное, что и ответить-то нечего. Не потому что мне стыдно или неприятно, например, или нужно поддерживать «облико морале» офицера вооруженных сил Великобритании. А просто оттого, что я ни черта не помню!

Я ему так и сказала, кстати. Честность — главное оружие вампира!

— Не помнишь, значит, — спокойно сказал Алукард. — Бывает. Освежим твою память. Зайди.

Пока я размышляла, что означают последние слова, дверь снова открылась, и вошла Влада. Чистая, свежая и бледная, не то что я, на которой, наверное, отпечатались все настоящие и выдуманные пороки этой ночи. На меня она даже не глянула.

— Итак, Владислава, что ты можешь изложить по сути вопроса? — Алукарда, наверное, происходящее забавляло.

— Ничего, — четко отрапортовала Влада.

— Неужели не помнишь? — удивился вампир.