Корабль в вечность (ЛП) - Хейг Франческа

— Вот только не надо меня опекать, — тут же ответила Палома. — Я терпеть не могу твои видения и мне жутко, что ты видела, как горит мой дом, как умирают мои друзья. — Она поперхнулась этими словами и плотно сжала губы, прежде чем смогла продолжить. — Но я тебе верю. Бомба грядет. И именно ты нас предупредила. Ты знаешь о взрыве больше, чем кто-либо другой. Без тебя Независимые острова не спасти.

Мы дружно на нее уставились. Палома стояла прямо, обхватив себя руками, и ждала нашего ответа.

— Ладно, оставим его здесь, — решил Дудочник.

— Под охраной, — добавил Инспектор. — И подальше от Паломы.

Зои было открыла рот, но, глянув на Палому, передумала.

Итак, Зак остался в городе. Я думала, что испытаю облегчение — ведь в самом деле, будь принято другое решение, нас обоих так или иначе убили бы, — но сердце глодала тревога. Зак явился к нам избитый, отчаявшийся и одинокий, и все равно у нас не было иного выбора, кроме как выполнить его требования.

Глава 5

Проснувшись следующим утром, несколько минут я еще полежала в постели. Потом стала потягиваться, пока не задела пятками изножье кровати. Так я пыталась отдалить момент, когда придется встать и встретить новый день, а заодно и Зака.

Накануне вечером, пока мы ужинали на кухне, Дудочник куда-то ушел и вернулся незадолго до полуночи. Палома со вздохом заворочалась, когда дверь открылась-закрылась и он прошагал к своей кровати. Мне не нужно было спрашивать, куда он ходил — и так понятно, что на разговор с Заком. О результатах можно было судить по тому, как Дудочник в бешенстве швырнул ботинки через полкомнаты и несколько раз ударил кулаком в подушку перед тем, как улечься. Сейчас, хотя только недавно рассвело, он уже проснулся и о чем-то тихо беседовал во дворе с Салли.

Зои и Палома тоже не спали. Они стояли у окна; Палома слушала Зои и кивала. Иноземная гостья надела рубашку Зои, слишком большую ей по размеру, и закатала рукава, обнажив бледные руки. Я оставила их наедине.

Эльзу я нашла на кухне: она выбирала из муки жучков. Я помешала кашу. В котелке с водой варилась жалкая горстка овса, так что каша скорее напоминала жиденькую тюрю.

— С последних недель зимы так питаемся, — сказала Эльза, заметив мою гримасу при взгляде на серую массу. — Зернохранилища почти опустели. Половина фермеров в округе в прошлом году даже не сеяли. Чтобы кормить гарнизон, Синедрион приказал засеять всего несколько полей. Остальные горожане во внимание не брались из того расчета, что ко времени жатвы тысячи омег из Нью-Хобарта окажутся в резервуарах, совсем как наши дети. Даже сейчас, — продолжила Эльза, — фермеры не рвутся обрабатывать участки за стеной. Многие собрали вещи да уехали куда подальше.

Трудно их винить. Окрестности Нью-Хобарта пытались жить нормальной жизнью, но каждый чувствовал, что теперешнее затишье временное — всего лишь передышка между битвами.

Я доела кашу, дочиста выскоблив миску, но все равно осталась голодной.

На улице, по пути к конторе мытарей, нам встретился марширующий к городской стене патруль солдат Инспектора. Год назад я бы подумала, что передо мной омеги. Кожа туго обтянула черепа, кости резко выступали. Только в детстве, после ужасной засухи, я видела альф настолько истощенными.

Зайдя в контору мытарей, я присмотрелась к самому Инспектору. Его лицо тоже осунулось, хотя шапка кудрей скрывала запавшие виски.

На вопрос про продовольственное снабжение он ответил:

— Я захватил зернохранилища на Мертвом лугу и у Обвала. Большинство равнин на западе все еще удерживают верные мне гарнизоны. Плюс подати.

Дудочник сжал губы — податные деньги собирали с омег, часто выбивая кнутом. Но если Инспектор и заметил гримасу Дудочника, то виду не подал.

— Загвоздка в том, как доставить зерно сюда, — продолжил он. — Синедрион занимает перевал Луддитов, а другие маршруты проходят в опасной близости к Уиндхему. За последний месяц солдаты Воительницы уже перехватили конвои из моих гарнизонов: два с зерном и один с оружием. Так что пока Синедрион удерживает перевал и равнины вокруг Уиндхема, нам будет трудно кормить армию в Нью-Хобарте. Про горожан вообще молчу. — Бросив взгляд на стражников у двери, он добавил: — Мои солдаты не привыкли к таким скудным пайкам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Наши бойцы годами выживали на меньших, — прошипела Зои.

— Тем не менее, — сказал Дудочник, — нужно что-то придумать на пользу всем. Ведь придется дружно противостоять Синедриону в открытом бою, когда Воительница нападет — а она это непременно сделает. Если в армии зреет недовольство, защитить Нью-Хобарт не удастся. Не стоит полагаться на высокие принципы да клятвы верности — ничто так не подогревает мятеж, как голод.

— А новые рекруты? — спросила я. — Пополняют наши ряды, заслышав новости об убежищах?

Уже несколько поколений убежища являлись последним пристанищем для омег, где Синедрион их кормил и давал крышу над головой в обмен на трудовую повинность. Почти не отличаясь от тюрем, убежища играли роль своего рода страховки для Синедриона, не позволяющей омегам умереть от голода и унести с собой альф. В последние годы, при правлении Зака и Воительницы, убежища стали гораздо более зловещими: тысячи отчаявшихся омег приходили туда и оказывались навеки запертыми в баках, где не представляли опасности для своих близнецов.

— Не один же ты решил выступить против нарушения Синедрионом табу, — добавила я.

Инспектор пожал плечами.

— Новости про убежища распространяются. Признаю, ваша песня сработала на славу, и теперь ручеек омег постоянно течет в Нью-Хобарт, хотя многие не хотят переселяться в город, который удерживаю я. Что касается альф, большинство из них не верит в слухи о баках. А для тех, кто верит, встает вопрос, чего они боятся больше: машин или роковой связи с омегами. И как далеко готовы зайти, лишь бы упразднить свою зависимость от близнецов.

Тот же вопрос я задавала себе каждый день применительно к самому Инспектору. Каждый раз, когда он говорил о близнецах, я ловила себя на мысли о его собственной где-то запертой сестре.

— К тому же альфы боятся Воительницу, — продолжил Инспектор. — И не зря. Одно дело — хотеть соблюдения табу, а совсем другое — выступить против нее.

— Думаю, их мнение изменилось бы, увидь альфы эти баки, — сказала я. Страшное зрелище не шло у меня из головы. Переплетение погруженных в жидкость тел и трубок, разинутые рты, невидящие глаза, давящее молчание. — Услышать — это одно, а увидеть своими глазами — совсем другое. Альфы, за исключением работающих в убежищах солдат, не сталкиваются с резервуарами. Они не представляют, какой ужас Синедрион творит от их имени.

— Твой брат и Воительница это прекрасно знают и учитывают в своих планах, — немного нетерпеливо сказал Инспектор. — В любом случае, пока перевал Луддитов под властью Синедриона, мы не прокормим новых рекрутов, даже если они рекой хлынут в город.

Дудочник, должно быть, заметил мои поникшие плечи.

— Не все в этих новостях плохо, — подбодрил он. Я вопросительно приподняла бровь. — Если Воительница задумала уморить нас голодом, значит, Синедрион не планирует масштабное контрнаступление. По крайней мере пока что.

Сколько у нас осталось времени, прежде чем Синедриону станет известно о Паломе и о Заке? Когда Воительница прознает, что они оба находятся в Нью-Хобарте, обрушит ли она на город всю мощь Синедриона? Хватит ли сил Инспектора, чтобы нас от нее защитить? И будет ли он вообще пытаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Инспектор первым заговорил вслух об отношениях между Зои и Паломой. Это случилось ближе к вечеру на следующий день после прибытия Зака. Палома и Зои стояли на дальнем конце главного зала конторы мытарей и беседовали с Саймоном и Дудочником. Палома встала за спиной Зои и в какой-то момент нежно провела рукой по ее шее.