Возвращение мессира. Книга 1-я - Владимир Лисицын

самолётов, что там и там обнаружены следы пластида, и что – там и там есть по одной женщине, за которыми не обратились родственники, и которых некому было опознать. А

в Ростове расклеили везде, где только можно, фото роботы двух разыскиваемых женщин. В понедельник Виталий вернулся домой, и всё началось сначала – с ожиданиями. Во

вторник, у матери в комнате, он смотрел теле новости о взрыве в Москве, где женщина-смертница взорвала себя и всех окружающих, у станции метро «Рижское». В среду 1-го сентября – весь день и вечер провёл у того же телевизора, наблюдая ужас захвата школы

в Беслане. Опять был террор. Опять была неразбериха и опять было враньё. На следующий день было то же самое – на весь день и вечер. Потом была жуткая гибель детей, среди всей этой неразберихи. И выяснилось, что заложников было не 300 человек, как сообщалось ранее, а 1 200! «Неужели – это ОН??» – стучало в висках Виталия.

Вечером 3-го пришёл Василий. Включил компьютер и начал «колдовать». Колдовал он до глубокой ночи. Колдовал молча и сосредоточено. Лишь в самом начале он задал Виталию вопрос:

Так, расскажите, что за вирус?

Виталий рассказал всё – от раскрытия письма, до невероятной борьбы и гибели винчестера.

Василий выслушал его рассказ и произнёс своё краткое резюме:

Не знаю таких вирусов

И лишь в конце, когда он вернул к жизни винчестер и спас всё, что было записано на нём, весь измученный – он сказал:

Странный у вас компьютер.

И быстро собравшись, ушёл.

Он ушёл, а Виталий, который всё это время был в диком молчаливом напряжении – от переживания за «удачу безнадёжного дела» и от событий в Беслане, которые он наблюдал, время от времени, заглядывая к матери «на телевизор», уже не мог оценить и осознать радость первого события. А тем более – не мог сидеть за компьютером. Он выключил его. Выключил, собрал стол и, раздевшись, лёг в постель.

На следующий день была суббота, и он был этому рад. Он собрался ехать к Ларисе. Положил в сумку книгу «Домострой», рассуждая: «Почитаю. Отвлекусь». И, даже не притронувшись к компьютеру, вышел вон из квартиры.

Погода была солнечной, и он был, в общем-то, в хорошем настроении. Прошёлся по городу – посмотрел на жизнь вокруг, на людей, вдохнул осеннего воздуха, встретил Грунько, поделившись с ним десятью рублями и сигаретами, и приехал к Ларисе. Та замечательно его приняла. И пока он читал на балконе, она приготовила его любимое блюдо – кусочки жареного мяса в жареной картошке, салат из свежих помидоров и огурцов с лучком. Достала из холодильника, заранее изжаренную икру из синеньких, и графинчик с водкой, для себя. Накрыла стол, как всегда, в зале – перед телевизором. А он ожидал недельных новостей на REN TV, с Марианной Максимовской, и как раз – они уже начались, и всё его внимание было там. Лариса пригласила его за стол. Они сели. А на экране телевизора заканчивался обзор репортажей о взрыве в Москве, и пошли кадры из Беслана, с бегающими в смертельной панике, мужчинами и женщинами, с детьми на руках. И она, как было уже не раз, возмущённо воскликнула:

Что ты включил?!

Как, что – новости.

Переключи сейчас же! Там должен быть концерт!

Но дай же мне посмотреть хоть у тебя нормальные новости. У нас этот канал не показывает.

А мне надоели эти новости! Насточертело всё это – и на работе, и дома – одно и то же! – Она вскочила с места, схватила пульт и стала переключать каналы.

Никаких концертов уже конечно не было. Был сплошной траур. Шли Советские фильмы про войну и героизм Советского народа.

Вот тут не выдержали и его нервы:

А меня достали ваши дурацкие концерты! Отконцертились! Вон – смотри свои сов деповские фильмы! Соскучились?! Смотрите!

Не смей на меня орать! Много вас таких! Приготовь, подай,.. да ещё оно же, в моей собственной квартире будет командовать – что мне смотреть!

Конечно, ты же у нас член «Правящей партии»!

Я посмотрела бы – куда бы ты делся, если бы был Завучем школы! Много вас – таких умников!

И тогда он послал её на известное всем слово!! И она вконец рассердилась, и сказала, чтобы он шёл вон! И добавила, когда он оделся, как солдат по тревоге, и уже был в прихожей:

Ключи оставь!

Он бросил ключи на полку у зеркала, открыл двери и вышел вон!

В маршрутном такси Виталий ехал один, не считая водителя, но он этого не замечал. Его всего колотило, а в груди клокотало «Всё правильно. Всё правильно» – успокаивал он себя. «Всё так и должно было быть. Это должно было произойти. Сколько ж можно играть в поддавки. Ничего. Ничего. Какое сегодня сентября? Ха, ровно тринадцать лет назад – я так же бежал из другой квартиры – из родной. Тогда, казалось, что роднее того дома и нет больше ничего на свете. Вот то были переживания! А это что, это так – семечки».

И действительно, он сравнительно быстро успокоился, в принципе. И стал размышлять по этому поводу более философскими категориями: «Тогда, тринадцать лет назад – был канун крушения Советского Союза. Интересно, а сейчас канун, какого крушения? Или канун – чего?» И он вспомнил о своём реанимированном компьютере, а главное – о возвращённом к жизни, файле «ДИТЯ».

6. История файла «ДИТЯ»

Виталий подошёл к своему дому, когда начинало смеркаться. Отомкнув входную дверь, и открыв её, он тут же наткнулся на мать, как будто она специально крутилась у порога, зная, что он вот-вот вернётся.

Тю! Ты, что ли? Господи Сусе! Уже вернулся? Что ж такое? Поругались, что ли?

Что ли, – подтвердил он, стараясь держать себя в руках, и не разругаться ещё и с нею.

А потому, он быстро снял туфли, надел чувяки, юркнул в свою комнату и даже закрыл дверь за собой. Здесь, он так же быстро переоделся, разобрал стол, зашторил окно, зажёг

свечу, включил компьютер, и припал к нему, открыв файл «ДИТЯ», и найдя в нём то место, где остановился он уже больше недели назад.

@ @ @

«Мессир промолчал и широко зашагал, изящно переставляя свою трость и стуча каблуками туфель по асфальтово-булыжной мостовой, ведущей к Дону. Голицын пожал плечами, глянул на непривычно-голубое небо, и последовал за своим непредсказуемым гостем. А дорога под их ногами становилась всё непотребней и непотребней: рытвины, ухабы, ямы и грязь.

Какой ужас! – не выдержал Голицын, – что с дорогой, что здесь вообще происходит: дорога раздолбана, какие-то заросли, брошенная постройка с зияющими пустотой окнами, гниль! Я знал этот переулок, он не был таким. Что это за бардак?!

Это вы у меня спрашиваете? Интересная постановка вопроса. Это я должен у вас спросить, дорогой старожил, что за бардак?

Да, но зачем надо было идти именно этим! переулком?

Видимо, так решил боцман.

Какой ещё – боцман?!

Да, Пётр Григорьевич, кажется, вы были всё же правы, – сказал Мессир, остановив свой ход, – здесь тупик.

Как тупик? Здесь же был путь к причалу. Да вон же он! Вон, я его вижу – старый причал, синим домиком!

А причал общий, общественный?

Был общественный. А может, его приватизировала вот эта контора, – он указал на явно новое здание, стоящее прямо перед ними, и окружённое забором с воротами на замке, – раньше её здесь не было. Я точно помню, хоть это и давно было.

Справа от них тоже было какое-то производство с охранником у ворот. Спутники замешкались.

Неужели Седой подвёл? – проговорил Мессир, глядя вдаль.

Это вы про кота? Ха! Да он ещё и не на такую гадость способен! На его же морде написано…

И тут, в узком месте забора, между прутьями, появилась морда кота, обычных размеров, но с теми же белыми пятнами у носа. Кот, просто, но, как показалось Голицыну, очень громко мяукнул.

Идёмте, – делово произнёс Мессир, – нам туда.

Голицын обернулся на охранника за воротами соседней конторы – тот не шелохнулся, и не обратил на них никакого внимания

И они полезли через забор. А точнее, через перекрёсток двух или даже трёх заборов! Голицын был возмущён:

Это какой-то ужас! Гадский кот! Что он себе позволяет!

Ничего, ничего, – успокаивал его Мессир, – делайте как я, видите как всё легко и просто.

Ха! Это у вас всё так просто. Вы бы могли вообще не мучиться, – с укоризной заметил Голицын, – взлетели бы и перемахнули этот плёвый забор, чего вы стесняетесь?!

Дорогой мой друг, – с теплотой в голосе отозвался ТОТ на заманчивое предложение, уже стоя на земле, и сдувая с себя пылинки, – я не позволяю себе пугать людей, вот так – воочию. Я их жалею.

Каких людей? Здесь же никого нет, – спустившись на землю, с насмешкой сказал Голицын.

Простите, а вы – не люди? – с такой же насмешкой спросил ТОТ, в свою очередь.

Ну, насчёт меня, кстати, мы ещё поговорим.

Вы имеете в виду – ночной балкон? – расхохотался Мессир, – но я вас просто потерял из виду! Долго искал. А, найдя, подмигнул вам, на радостях! – ещё пуще расхохотался ОН, обрадовавшись своему простецкому объяснению.