Грехопадение - Кристина Золендз

— Да, я заметила. Ты на самом деле слышал, как он говорил обо мне? 

Он проигнорировал мой вопрос. Он потянулся к моему чехлу для гитары, осторожно открыл его и вытащил гитару. Закрыв глаза, он прошелся по струнам, создавая грустную мелодию, которую даже слушать было больно. Ноты тихо пели о тоске и необходимости. Слезы застилали мне глаза. 

— Зачем ты здесь, Габриэль? 

Его глаза открылись, и их цвет заставил меня захотеть свернуться в клубочек и умереть тысячами смертями. Они напомнили мне о том, чего я так долго ждала и жаждала. 

— Я просто хотел увидеть, как ты тут. Тебе вроде было хорошо снаружи. Я вижу, твоя жизнь продолжается. 

— Убирайся, — прошептала я. Я подошла туда, где он лежал, и забрала гитару из его рук.     — Убирайся отсюда и больше не возвращайся. Никогда.  

Я поместила гитару обратно в чехол, и миллион мыслей по поводу того, как я могла убежать от всего этого, пронёсся в моей голове. 

Он в одно мгновение оказался рядом со мной и схватил меня за плечи. Моя кожа неприятно горела под его прикосновениями. Он заставил меня смотреть ему в глаза. 

— Габриэль, пожалуйста. Уходи. Ты можешь замышлять всё, что хочешь по поводу того, что я делаю, но я устала. Я хочу, чтобы всё закончилось. Я не могу больше делать этого. Я ищу кого-то несуществующего. Он не существует. Если мне нужно продолжать это, просто позволь мне тихо и спокойно жить, не приходи сюда и не спрашивай про будущее. 

— Грейс, ты никогда не будешь спокойно существовать. Ты сияешь на земле, как будто родилось солнце. Ты была маяком для всех человеческих страданий и радости. — Его голос понизился до шепота. — И ты, моя дорогая, была стойкой в своей вере найти кого-нибудь, кто, я знаю точно, существует. 

Его слова заставили меня опуститься на колени, и я упала на пол.  

— Пожалуйста, Габриэль. Прошу тебя, скажи мне, где он, — взмолилась я. 

Он крепко обнял меня, и прошептал мне в щеку, задевая кожу губами: 

— Я уже сказал тебе слишком много, Грейс. Просто живи своей жизнью. 

У меня безумно закружилась голова. 

— Пожалуйста, Габриэль! Пожалуйста, — умоляла я. Но он ушел в мгновение ока. Выпрыгнул в окно, вышел через дверь, растворился в воздухе — я не имела ни малейшего понятия. Сердце стучало у меня в груди, когда я вспоминала слова Габриэля. Я думала, что его наказание было для того, чтобы я сохранила свою веру. 

Пришёл быстрый и мучительный сон. Поцелуи Такера и руки Шейна на теле Барби преследовали меня во снах, пока я не выдержала и не проснулась в шесть. Трех часов сна даже близко не было достаточно, но тело не позволило бы мне дольше оставаться в постели. 

Я скользнула в спортивный костюм и направилась к входной двери. Сбежала по лестнице и почти налетела на Шейна, который сидел на последней ступеньке. 

— Ай! — Он вскочил на ноги, как только я натолкнулась на него. 

— Что, чёрт возьми, ты тут делаешь? — осведомилась я. 

— Я собирался на пробежку и подумал, что ты или Коннер присоединитесь ко мне. 

Я засмеялась. 

— Коннер ещё долго не проснётся. Шейн, ты вообще спал? Мне удалось только часа три. 

Он покраснел. 

— Неа, я посплю позже. У меня слишком много энергии. 

Я улыбнулась. 

— Вау, это, должно быть, был действительно замечательный приватный танец. 

— Заткнись! — пробормотал он, пихая меня локтём. Он начал бежать по направлению к Центральному Парку, и я последовала за ним, смеясь. Габриэль дал мне надежду прошлой ночью, и Шейн ничего не мог сделать, чтобы заставить меня чувствовать себя плохо. 

Мы побежали тем же путём, что и днем раньше, наши ноги одновременно касались земли, задавая успокаивающую ритмичную каденцию[2]. 

Меньше, чем через три часа, мы, вспотевшие и обессиленные, рухнули на мой диван. Шейн начал щелкать пультом от телевизора, переключая каналы. Мы остановились на какой-то незнакомой нам комедии и неудержимо хохотали над услышанными шутками. Именно такими Коннер и Леа нашли нас, когда, одурманенные сном, зашли в комнату, спотыкаясь. Шейн и я, валяющиеся на диване. Оба потные, тяжело дышим и смеёмся. 

— О боже! Вы, двое, что, занимались здесь сексом? Э-э. Грейс! В самом деле, Шейн? — закричала Леа. 

Мы засмеялись ещё сильнее. 

— Что? Ты серьезно думаешь, что мы занимались сексом? На этом диване? — спросила я. 

Шейн взглянул на Коннера и показал ему большой палец, поднятый вверх.  

— Чувак. Если вы двое выглядите так после секса, это замечательно. Но нет, мы только что вернулись с пробежки. Я ни за что не тронул бы Грейс, она настоящий мужик. 

Шейн поднялся, все ещё хихикая. 

— Я умираю с голоду. Грейс, братан, ты голодна? Я приготовлю тебе завтрак. 

Я прищурила глаза, глядя на него с подозрением. Что этот человек вообще мог приготовить мне на завтрак? 

— Ты вообще в состоянии насыпать хлопья в миску? 

Он поднял бровь в ответ на мою шутку, глаза засверкали. 

— Ты меня оскорбляешь? 

Я пожала плечами. 

— Эм. Нет, не совсем. Это был честный вопрос. 

 Он пересёк комнату и театрально взмахнул руками в сторону двери, ведущей на кухню.  

— Да ладно. Ты, должно быть, голодна так же, как и я, после секса... в смысле, пробежки. 

Я бросила в него подушку. Он увернулся.  

— О, теперь ты говоришь, что занимаешься сексом с парнями? — смеялась я, следуя за ним на кухню. 

Большая часть туловища Шейна находилась в холодильнике и выуживала оттуда продукты. Когда он был удовлетворен тем, что нашёл, то бросил всё на кухонную тумбу и потянулся за сковородой. 

— Ну, если честно, то почему ты думаешь, что я не могу ничего приготовить?  

Он стоял перед плитой, выливая полную крышку растительного масла в сковороду, так что я не могла видеть выражения его лица. Он разбил три яйца сразу прямо в сковороду. Я задумалась о том, сколько скорлупок упало туда? 

Он откинул крышку мусорного ведра, выкинул скорлупу и повторил процесс. Потом измельчил, перемешал и добавил остальные ингредиенты и зажег горелку. Он поднял рубашку и вытер ею пот со лба. 

О боже, он прекрасен! Большая черная татуировка в виде дракона начиналась на его локте, извивалась вокруг правого плеча и скрывалась на лопатке. Толстые черные языки пламени изящно превращались в голубя со сложенными крыльями. Его светло-бронзовая кожа натянута под тугими рельефными мышцами. То, что девушки бросались на него, было вполне объяснимо. Я жалела его, гадая, чувствовал ли он когда-то большее, чем ощущение собственной кожи. 

Он вытащил две тарелки из шкафчика с таким видом, как будто это была его собственная кухня. Блин, сколько раз за последние шесть месяцев он готовил здесь? 

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});