Приручи меня - Тата Чепурнова

тщательно скрывая откуда возьму такую сумму, хотя брат и пытался выпытать у меня правду всеми действенными способами. Нытьём и катаньем. Он с самого детства так делал, и ему почти всегда всё сходило с рук. И я почти всегда винила себя в его проступках. Не была достаточно строга… Недоглядела… Не уберегла… С разницей в шесть лет, мне приходилось растить его как сына, потому что наших родителей слишком рано не стало. И я не справилась с задачей. А теперь собиралась это исправить. Пока не поздно.

Закончив разговор с братом, я бесцельно расхаживала по комнате, разглядывала интерьер и поражалась увиденному…

Всё в комнате было выполнено в нежных тонах, с какой-то любовью что ли. Что я стала задумываться, а кому до этого могла принадлежать эта спальня, поистине царская кровать и даже туалетный столик. И хотя сейчас он был пуст, однако до недавнего времени им явно пользовались. Резные ручки были слегка потертые, а на самом краешке столешницы виднелся едва заметный след лака.

Устав от беспрерывной ходьбы, я подошла к кровати. Провела ладонью по шелковому покрывалу и блаженно закрыв глаза, наслаждалась приятной наощупь тканью. После неуверенно присела на край, просидела так несколько минут, скромно положив руки на прохладный шёлк. А затем с тихим ликованием опрокинулась на спину.

Если бы я находилась тут при других обстоятельствах, то мне точно понравилось бы подобное гостеприимство. У кровати на тумбочке предусмотрительно были оставлены фрукты и бутылка воды. На подушках лежал комплект полотенец и банный халат. Всё кипенно-белого цвета, а пахло белье таким ненавязчивым цветочным ароматом, что я, подтянув к себе халат, уткнулась в него носом.

Наверное, сейчас принять ванну или освежающий душ было бы самым полезным и приятным времяпровождением.

Я поднялась с кровати, скинула кардиган, отбросила тот в кресло, туда же отправила испорченное Викой платье.

От одних только брезгливых воспоминаний о рыжей бестии, руки непроизвольно сжались в кулаки.

С силой затужила пояс на халате и прошла к двери, по моим предположениям, там находилась ванная комната. К моему удивлению, ручка не поддалась и даже когда я слегка толкнула дверь плечом, ничего не изменилось.

— Жаль… заперта, — с досадой выдохнула в пустоту, тут же приходя к мысли, что сейчас мне придётся отправиться на поиски хотя бы туалета.

Выскользнула в коридор, воровато огляделась по сторонам и направилась к первой двери, попавшейся на глаза. Но к сожалению, и моему начинающемуся отчаянию ни эта, ни следующая не были открыты. Оставался лишь один выход — идти в другое крыло дома, куда скорее всего, расселили компанию рыжих. Пока я гуляла с Германом, видела приготовленные комнаты для гостей, но тогда ещё не знала для кого они.

Нехотя поплелась вперёд, засунув подрагивающие от волнения ладони в широкие карманы халата. Не очень-то хотелось быть пойманной за ночным разгуливанием по чужому дому.

Коридор оставался пустынным, а дальше ещё и стал не так ярко освещён. Некий таинственный рассеянный свет впереди меня немного успокоил и я потеряла бдительность. А когда коридор вильнул в сторону, и я вместе с ним, то за приоткрытой дверью одной из комнат, не сразу разглядела людей. А когда увидела движения их тел, просто приросла к полу.

Это была парочка и по сладким вздохам, я тут же поняла, что помешала чему-то горячему.

Его я сразу узнала…без особого труда. По атлетически сложенному телу и по горящему взгляду, который даже в полумраке словно высекал искры. Феликс сидел в широком кресле. Его рубашка была полностью расстёгнута, обнажая рельефную грудную клетку. Мужчина не отрываясь, смотрел на девушку, она как кошка извивалась на его коленях, абсолютно обнажённая. Пыталась стянуть рубашку с его плеч, но потом сдалась и начала целовала грудь и спускаться ниже. Схватившись за ремень на его брюках, порывисто расстегнула и взялась за молнию.

Моё тело оцепенело. И не потому, что я видела что-то такое, из ряда вон… Красивый мужчина, если опустить то, что он был самодовольным пижоном. Красивая девушка, если забыть, что она делала это, чтобы залезть не только в брюки, но и в его кошелёк, формально превращаясь в шлюху…

Но оральные ласки, в первые пять минут знакомства — это был перебор.

Рыжая девушка провела по его обнажённой плоти сначала руками, а потом губами. А когда Феликс приспустил брюки, она взяла его выдающийся член в рот…

Всё дальше я смотреть не желала. Попятившись назад, неуклюже споткнулась, гулко ударившись об стену вытянутой в сторону рукой. Мне не хотелось упасть. Но именно это и произошло. Я упала… Со всего размаха приземлилась на пятую точку, создавая в тихом коридоре столько шума, что только глухой не услышал бы…

Я упала не только в буквальном смысле слова. А ещё опозорилась в глазах хозяина дома и его рыжей спутницы.

И пока Феликс переводил дыхание, чтобы указать на мою оплошность, я сгорала от стыда. В глаза навязчиво лезла непристойная картинка — расстёгнутая на все пуговицы мужская рубашка, призывно болтающаяся пряжка ремня… Широкая грудная клетка переходящая в накаченный пресс с правильными кубиками и убегающая поросль волосков от пупка вниз. Мой взгляд задержался на этих волосках, а потом скользнул к обнажённому члену. Впрочем, Феликс сразу поднял брюки чуть выше, правда, это не придало ему целомудрия. Нет! Он виделся мне пороком!

— Боже! — неслышно взвыла я, закусывая губу. Этот мужчина был также хорош, как и невыносимо мне неприятен.

Даже в тусклом освещении коридора я заметила дьявольский огонёк в потемневших от страсти глазах, когда он приблизился к двери. В следующую секунду Феликс сощурился и стал выглядеть опаснее, чем когда выпроваживал меня из своего дома. Он смотрел прямо мне в лицо, и когда я подумала, что сейчас он вновь посадит меня в машину, чтобы уже точно избавиться, он просто толкнул дверь, закрывая её. Оставляя меня одну в тёмном мрачном коридоре и даже не удостоив выговором.

Я в недоумении поднялась с пола. Запахнула разъехавшиеся в сторону полы халата и прижала ладошки к пылающим от стыда щекам. Но вся кровь в ту же секунду отлила от лица, устремившись странной волной возбуждения вниз живота. А всему виной был Сабуров, появившийся на пороге.