Приручи меня - Тата Чепурнова

с места. Пересекла двор, выехала за ворота и быстро набирая скорость помчалась вперёд, прорезая ночь дальним светом фар. Я прикрыла глаза, намереваясь забыться безмятежным сном, потушив в нём всё своё негодование. Жгучие карие глаза на моём лице, властные жёсткие руки на запястьях — всё это просто надо было забыть. Ни к чему было хранить в памяти образ опасного мужчины, от взгляда которого всё холодело внутри.

— Адрес, — бесцветно уточнил водитель, не оборачиваясь, будто я пустое место.

Я распахнула глаза. Прожгла его затылок негодующим взглядом и отчеканила адрес, по которому проживала. Он снисходительно кивнул, продолжая смотреть вперёд.

Просто робот! Раб! Как и все в том бездушном доме, который я только что поспешно покинула. Вернее, даже не так. Хозяин этого дома просто вышвырнул меня за дверь, потому что я недостаточно хороша для него. И мне надо было радоваться этому факту, но внутренняя гордыня сжигала изнутри. Нет, я никогда не считала себя какой-то особенной, да и не была ею. Просто девушка, а он… Слишком богатый и чересчур самодовольный, чёрт бы его побрал.

Стиснув челюсти и сжав кулаки, попыталась выкинуть из памяти его сухую улыбку, которой он меня одарил, говоря, что "простушкам подобным мне, рядом с ним не место."

Старалась стереть его обжигающий ненавистью и пренебрежением взгляд. И мне почти это удалось, если бы не…

Громкий визг колёс при резком торможении. Тело по инерции дёрнулось вперёд, а потом назад. Затылок больно впечатался в подголовник. Я потёрла ушиб и в негодовании посмотрела на водителя, а он замерев, держался за руль и смотрел вперёд в лобовое стекло. Яркий свет фар рассеивал ночь, и я смогла рассмотреть причину такой экстренной остановки. Впереди стояла другая машина, которая явно подрезала, преградив нам путь. Из машины кто-то вышел и решительно двинулся к нам. Я даже не успела испугаться, когда дверь с моей стороны распахнулась и на запястье легла широкая рука. Мужские пальцы грубо сжали его.

Даже не поворачиваясь, я смогла бы понять, кому она принадлежит, но всё-таки посмотрела в лицо мужчины. Самодовольный взгляд. Один уголок губ растянут в глумливой ухмылке. И завораживающий своей властностью голос:

— Выходи. Я передумал…

Возмущаться, сопротивляться и бороться было, конечно, бесполезно. Феликс был на целую голову выше, и безусловно превосходил меня в силе. Он резко выдернул меня из салона и повёл к своей машине, на которой вероятно, сюда приехал. У меня голова разболелась от перемены его настроения, а в груди расцвела такая злость, что в последний момент я смогла выдернуть руку и отступить на пару шагов назад.

Феликс предупреждающе пригвоздил меня к месту взглядом, но всё же больше не трогал. Распахнул пассажирскую дверь своего навороченного спортивного авто и кивнул в салон, жестом предлагая мне сесть. На самом деле вряд ли такие мужчины, как он, умеют предлагать. Порабощать, покупать — вот их удел. Однако для меня он сделал исключение, и я потерев запястье в том месте, где уже завтра расплывётся синяк, неуверенно шагнула ближе. Руководствуясь только деньгами и возможностью заработать, всё-таки села в машину и пристегнулась сама, чтобы не давать Феликсу такой возможности. Он обошёл машину и импульсивно сел за руль. Вдавив педаль газа в пол, заставил машину сорваться с места, объехал лимузин и понесся по ночной дороге обратно к особняку.

Я даже смотреть в его сторону боялась, но всё равно поглядывала украдкой. Сосредоточенный взгляд мужчины не отрывался от дороги. Широкая ладонь сжимала руль, а вторая лежала на рычаге переключения скоростей. Скулы стали острыми, а пухлые губы стиснутыми, превращая красивый мягкий рот, в жесткий, почти каменный.

— Нет, я всё-таки не понимаю, — слова вылетели прежде, чем я успела их поймать. — Сначала Вы гоните меня, потом силой и принуждением заставляете вернуться…

— Я все ещё не разрешал тебе говорить, — оборвал меня Феликс, даже не взглянув в мою сторону. — И поверь, ты не знаешь, что такое принуждение, — понизил голос до устрашающего шёпота.

Я задохнулась от возмущения и страха. Рука сама потянулась к дверной ручке, но мы неслись на огромной скорости, поэтому шансов выжить, если бы я осмелилась покинуть машину на ходу, у меня просто не было.

Феликс лениво потянулся к своей двери и нажал на кнопку, в салоне послышался мягкий щелчок. Он заблокировал двери, пугая меня ещё больше.

— Почему я должна остаться? — выпалила, немного подавшись в сторону мужчины.

— Потому что ты уже здесь! — отрезал он. — Тебя никто не удерживал силой, но ты не ушла.

Мне хотелось сказать, что меня удерживали крупной суммой денег, но я вовремя сдержалась. Что-то мне подсказывало, что Герман не сообщил брату о нашем соглашении, а ссорится с добрым братом (таким он мне казался) я не хотела.

Скрестив руки на груди, уставилась вперёд. Вдалеке уже узнавались очертания ворот и особняка за ними.

— Я не согласна на принуждения, чтоб Вы знали, — сконфуженно прошептала себе под нос, но Феликс услышал.

Преодолев ворота, резко затормозил напротив парадного входа и наконец посмотрел на меня. Я под этим взглядом, будто уменьшилась в размере. Вжавшись в кресло, буквально физически чувствовала карие глаза на своём лице.

— А на что согласна? — в его голосе прозвенело напряжение.

Вопрос застал меня врасплох, и я не знала на него ответа. Замерев, смотрела в лицо Феликса прямым взглядом, а он вдруг отвернулся, словно испытав неудобство.

Быстро нажал на кнопку, разблокировав двери и выбрался из машины. Не помогал мне, не дожидался, а просто пошёл к дому. Навстречу ему шёл Герман. Даже с такого расстояния я видела его самодовольную улыбку и как он похлопал брата по плечу. Правда тот, отпихнул его руку и скрылся в доме. А я всё ещё сидела в машине, в попытке отдышаться и усмирить бешеный стук сердца. После общения с таким мужчиной, как Феликс — наглым, заносчивым и безусловно красивым — мне требовалась значительная передышка. И сон!

Сон в стенах чужого дома совершенно не шёл. Сначала я безуспешно дозванивалась брату, злилась на него и переживала одновременно, до тех самых пор пока он не взял трубку. Мы быстро поговорили. Я заверила его, что очень скоро мы отдадим его долг, и