Проходимец по контракту - Илья Бердников

Мы снова вскарабкались в нутро прицепа. Теперь Чермаш просто вышвыривал осмотренные ящики наружу, не беспокоясь о целостности машинок на радиоуправлении и домиках для Барби.

— Слышь, Иван, — выпытывал я в процессе поисков, — а чем от «калаша» этот «АК-108» отличается?

— Достаточно новая разработка, на основе «Калашникова», как сам видишь, но с другой системой работы газового поршня, которых теперь два, еще другими наворотами… «Сто восьмой» сделан под «натовский» патрон, для унификации боеприпасов. Многое, кстати, взято от редко попадающегося автомата Кокшарова, результат — кучность автоматической стрельбы раза в два лучше, чем в «АК-74» или других модификациях, да еще на полкило легче их. Может, даже «сто восьмыми» заменят «Абаканы», что сейчас вводят в российской армии? Да никак не введут…

Больше автоматов мы не обнаружили, зато нашли пару ящиков с патронами калибра 5,56х45 для найденных ранее автоматов, как мне объяснил Чермаш. Коробки патронов были уложены в крупногабаритные ящики с изображением лазерных указок. И действительно, верхний слой упаковок, прикрывавший коробки с патронами, содержал именно эту детскую и кошачью радость.

— Не знаю, сколько здесь тысяч, но, думаю, для пяти стволов надолго хватит, — кряхтел Иван, вытаскивая вместе со мной тяжеленный ящик. — Ну а нам, с нынешними раскладами, тоже лишние стволы совсем не будут лишними. Тебя вооружим, Саню. Да и сам я попробовать новую машинку не прочь: до сих пор только на стенде видел… Чего это он такой перекошенный?

Действительно, на подходящего к нам Санька было страшно смотреть: бледный, глаза устремлены непонятно куда, губы дрожат…

— Ты чего, Саня? — спросил я его, окидывая туманные окрестности осторожным взглядом.

Санек молча поднял руку, демонстрируя зажатую в кулаке окровавленную маленькую кроссовку.

— Кажется, ты прав, Леха, — каким-то мятым голосом сказал Чермаш. — Они действительно взяли с собой ребенка…

— Это у кого ж ума хватило? — Я был настолько потрясен, что сел на ящик с патронами. — Какой идиот взял ребенка на Дорогу?

Чермаш молчал, крутя в длинных пальцах детскую рацию, покрытую бордовыми пятнами по салатному пластику, которую достал из кармана.

«Смотри: вояка, а пальцы как у пианиста… — пришла в голову неуместная мысль. — Как люди такую дурную профессию выбирают? Почему решают, что именно они должны проливать кровь за кого-то, кто, в принципе, им совсем не знаком и не дорог? Или это от безысходности? Но ведь бывают военные по призванию… Суворов, например, возможно, был бы весьма посредственным музыкантом, зато как полководец… Боже мой, о какой чуши я сейчас думаю!»

— Я догадываюсь, зачем его взяли, — Санек, похоже, побледнел еще больше, хотя больше было уже некуда. — Как Проходимца. Я узнал, что ребенка нашли, на которого система отреагировала, — во внутренней сети базы на отчет наткнулся, когда программы по просьбе Картенки на штабной комп ставил. Но не думал, что его привезли к нам, да еще и на машину определили. Пацан восьми лет… детдомовский… И надо же: на машину с игрушками…

— Уроды, — процедил сквозь зубы Иван. — На чем угодно заработать пытаются… я бы таких поставил к стене — мир чище бы стал…

Детская рация в его пальцах вдруг пискнула и зашипела. Из дыры в прицепе донесся ответный писк.

— Кнопку не жми, — отстраненно посоветовал Ивану Санек.

Чермаш озадаченно посмотрел на зажатую в кулаке игрушку. Медленно разогнул пальцы и вдруг отлетел в сторону тряпичной куклой среди красных брызг. Огромная тень ударила в борт прицепа, задев меня мимоходом. Мир крутнулся перед глазами. Я потерял ориентацию от удара и очнулся под днищем прицепа, тщетно пытаясь вдохнуть воздух в сплющенные ударом легкие. Сверху что-то громыхало, билось, визжал металл. Прицеп ходил ходуном… орал какой-то человек — не разобрать слов… слышались автоматные очереди…

Наконец мне удалось набрать выбитое дыхание. Перевернуться. Перед глазами все шло кругом…

Пытаясь ползти, чтобы выбраться из-под скачущего прицепа, я попал руками в какую-то теплую липкую лужу. Потом перед глазами оказалось чье-то лицо…

Чермаш. Стекленеющие глаза, струйка крови изо рта. На секунду его остановившийся взгляд стал более осмысленным. Он что-то попытался сказать, я приблизился вплотную, стараясь разобрать слова… что-то вроде «беги»…

Чермаш неожиданно пополз назад с непонятной скоростью и исчез из поля моего зрения. И только несколько секунд спустя я понял, что не сам он полз, что его что-то утащило… Прицеп продолжал двигаться надо мной, и я перекатился наружу, прикрывая голову руками. Поднялся на ноги. Снова упал, спасаясь от просвистевшего надо мной толстого шипастого бревна. Пополз в сторону, осыпаемый коробками с Барби и Человеками-пауками. На глаза попалась автоматная рукоять, торчащая из хлама, и я, вытащив автомат — автомат Чермаша! — принялся лихорадочно искать предохранитель.

— Только не торопись, только не торопись, — бормотал я, не спуская глаз с бьющегося над прицепом огромного тела. Раскрыл приклад, щелкнул затвором, снял предохранитель, расположенный, слава богу, справа, как и у «АКМа», передвинул шпенек переводчика огня на стрельбу очередями. — Это тебе не «Сталкер», здесь не сохранишься… — и, направив ствол на извивающуюся многометровую тушу, нажал спуск. Отдача оказалась не такой бьющей, как я опасался. Очередь чувствительно вдавила складной приклад в плечо, и, хотя ствол повело вверх, пули попали в цель, да и трудно было бы промазать по такой громадине с нескольких шагов.

Попадание трассы пуль с такого близкого расстояния буквально вскрыло тушу на протяжении метра. Ошметки плоти, какая-то жидкость дурно пахнущей струей окатили меня с ног до головы.

Удар! Скрежет! Тварь опрокинула прицеп и, плюхнувшись на Дорогу, забилась нелепой гигантской рыбой, выброшенной из родной ей среды. Брызгала зловонная жидкость… Меня вывернуло наизнанку на валявшиеся повсюду игрушки. На только что стрелявший автомат…

— Валим отсюда! — заорал сзади меня Санек. Он ухватил меня за куртку, пытался тащить от молотящего во все стороны шипастого хвоста.

— Патроны, — сквозь рвотные спазмы простонал я. Попытался вытереть кислую горечь со рта. — Ящик взять надо… Хотя бы ящик…

— Какие, на хрен, патроны?! Ты голову подними!

Я задрал трясущуюся голову, взгляд запрыгал в полосах тумана. Тень! Вторая, третья… Словно мы были на дне океана, а над нами кружили почувствовавшие запах свежепролитой крови акулы.

— Ты их всех перестрелять собрался?! — орал Санек, тряся меня за плечи.

Бьющаяся на Дороге тварь на секунду затихла, а затем судорожным рывком кинулась к перевернутому прицепу, слепо врезалась в него, отодвинув еще на пару метров.

Туман вспыхнул ярчайшим светом. Раздался дикий рев гудка, и из сияющего облака на нас надвинулась огромная морда «Скании».

— В машину, быстро!!! — перекрыл на мгновение общую какофонию голос Данилыча.

— А Чермаш?

— Сожрали его с потрохами! И нас сожрут, давай в кабину!

— Стой! — Я ухватил за руку тянувшего меня Санька. — Я не шучу насчет патронов: без них в машину не полезу — хватай ящики!

Санек, ругаясь почем свет стоит, помог мне подтащить тяжеленные коробки к открытой двери каморки охранников. Выскочивший Шмуль подсобил закинуть их внутрь. Я кинулся к расшвырянным пестрым коробкам с автоматами, схватил одну, другую…

— В кабину, Леха! — орал Данилыч. — Вы, Санек, — закройтесь там! — они опускаются!

— Уже иду, — отозвался я, но остановился, приметив знакомый салатный цвет. Покрутился, прижимая к себе коробки со смертельными игрушками, вспоминая, где видел россыпь блистеров с батарейками…

Глава 6

— Холмс, выходит, что это страшное дело сделал ребенок!

Доктор Ватсон

— Если они на нас кинутся, — бормотал Данилыч, проводя «Сканию» мимо изувеченного прицепа, — нам всем крышка. Раздавят как тараканов…

— Не кинутся, — заверил я его, поглядывая вверх из приоткрытой двери кабины. — Вернее, кинутся, но не на нас. У тебя скотч есть?

— Мне бы твою уверенность. Смотри: совсем уже низко и их все больше! — Данилыч ткнул пальцем в лобовое стекло, потом недоуменно повернулся, с трудом переключая мысли. — Зачем тебе скотч? В бардачке был… Да ты трясешься весь!

— Сейчас будь готов давить на газ изо всех сил, — предупредил я его, отрывая ленту липкого пластика и приклеивая ее одним краем к своей щеке… Да, действительно, меня трясло, руки плохо слушались. — Выжми из машины все и ту самую треть лошадиной силы — вдобавок. Ладно? Только сейчас притормози ненадолго.

Я открыл дверцу и спрыгнул вниз.

— Ты рехнулся? — Данилыч был вне себя. — Горошенко, тяни его в машину — нам без Проходимца нельзя!