След на дне - Александр Насибов

— Понял, Володя. Все сделаю.

— Ну ладно. Мне сказали, будет ветер?

— Получена штормовая.

— Плохо. — Белов помолчал. — Однако уже ничего не изменишь — они в море. Покойной ночи, Джафар!

— И тебе того же!

В телефоне раздался щелчок: Белов положил трубку.

— Теймур-даи! — позвал Джафар.

Из соседней комнаты вышел почтарь.

— Поговорил?

— Спасибо тебе, Теймур-даи! — Джафар постарался весело улыбнуться.

— О чем это вы болтали? — поинтересовался почтарь, переставляя телефон на стол.

— Да так… Приглашает к себе…

Теймур-даи покачал головой, поднял палец.

— Аллах знает, что ты его посланник, и аллах свидетельствует, что лицемеры — лжецы, — торжественно продекламировал он.

— Что это? — не понял Джафар.

— Знай, недостойный, что сейчас ты слышал первый раздел шестьдесят третьей суры корана!.. Иди с миром в свое общежитие.

Ветер обрушился на поселок незадолго до рассвета. В последние минуты перед ненастьем стояла напряженная тишина. Только с северных дальних предгорий доносился тоскливый плач ночных скитальцев — шакалов.

Но вот очнулось одинокое гранатовое деревце, дремавшее на поселковой окраине. Не было еще ветра — он только перевалил через горы и мчался к поселку, а гранат проснулся, его нежные листья затрепетали в тревоге.

Затем шорох прошел по кроне могучей чинары. В садах зашептались шершавые листья инжира.

И разом ударил ветер.

Пыльное облако поднялось над поселком, потянулось к белесому небу с прозрачным серпом молодого месяца. В гуле и свисте бури потонули голоса разбуженных непогодой людей, лай растревоженных псов.

А шторм, набирая силы, мчался через поселок к морю, вспенивал, мял воду, сотрясал островки с вышками.

Джафар проснулся, когда полностью рассвело. Дом подрагивал — казалось, по нему молотят огромные мягкие лапы.

Вспыхнул свет. Это Фируз включил лампу на своей тумбочке.

— Погляди, что делается, — воскликнул он. — Сто тысяч дивов вырвались на свободу!

Новый порыв ветра пронесся над домом. Застонали деревья в саду. Где-то со звоном лопнуло стекло.

— Погаси лампочку, — сказал Джафар.

— Есть погасить! — Фируз нажал кнопку выключателя, спрыгнул с кровати, прошлепал босыми ногами к окну.

Отсюда, с мансарды единственного на поселке двуэхтажного дома, было видно море, пристань с прильнувшими к ней судами, строения на берегу, часть пляжа.

— Хазар совсем побелел от злости, — сказал Фируз. И сокрушенно прибавил: — Как у бедняги Фируза свободный день, так обязательно шторм. Ты обратил внимание?

— Обратил… Природа мстит. Как воскресенье, так ты на пляже и всякий раз с новой знакомой. И чего они в тебе находят!..

Ухмыльнувшись, Фируз вышел на середину комнаты, расставил ноги, выгнул грудь.

Как-то он прочитал об атлетах-«культуристах», тотчас купил гантели, раздобыл двухпудовик. Фируз и без того был сильным рослым парнем, а год усиленных тренировок не прошел даром. Сейчас перед Джафаром стоял юноша с удивительно красивыми мускулами.

— Ну, — проговорил Фируз, демонстрируя, как на согнутой руке вспухает огромный бицепс, — ну, что скажешь, завистник?

— Такому туловищу — да умную голову, — вздохнул Джафар. — Убирайся с глаз!

Он повернулся к стене, пытаясь заснуть. Но сон упорно не приходил.

Снова ударил ветер, с воем промчался к морю. Наступило короткое затишье. И тогда с берега донесся встревоженный женский голос.

Фируз выглянул в окно.

— Замерщица Нюра стоит у коллекторной. Размахивает руками, кричит… Ага, главный идет! Очень спешит. Старик, а как побежал!..

Джафар тоже посмотрел в окно. У коллекторной уже собралась группа людей, озабоченных, хмурых. Что-то неладное случилось на берегу.

Джафар и Фируз стали одеваться.

Через несколько минут они были возле коллекторной.

Замерщица в который раз рассказывала, как при очередном осмотре приборов обнаружила падение давления на выкиде двадцать четвертой скважины. В короткое время давление снизилось до нуля. Это означало, что скважина прекратила подачу нефти на берег.

Буровая находилась в четырех километрах и в ясную погоду с берега была видна отчетливо. Теперь же, когда море затянула серая пелена, с трудом просматривались даже здания у причала. Что произошло на маленьком решетчатом островке? Да мало ли что могло случиться! Песок и парафин, поднимающиеся из недр вместе с нефтью, нередко закупоривают ствол скважины. Бывает и так, что песок разъедает фонтанную арматуру на устье скважины, горючее вырывается на свободу, хлещет открытым фонтаном. Это особенно опасно: вылетит из скважины камень, ударит по стали — искра! — и над промыслом вспыхивает гигантский факел нефтяного пожара…

Из расположенной на пристани радиорубки выбежал радист, устремился к главному инженеру промысла.

Оказалось, что радист принял срочное сообщение. Штормующий далеко в море военный корабль обнаружил на воде много нефти. Гонимая ветром широкая нефтяная река довольно быстро движется от берега на юг. Пеленг показал, что горючее идет от расположенного в море нефтепромысла. О своих наблюдениях моряки доложили в штаб. Морское командование послало уведомление в город. И вот запрос оттуда: что случилось на промысле?

Инженер закончил чтение радиограммы, опустил бумагу.

Фируз сказал:

— На моем катере новый сильный мотор.

Никто не обратил внимания на эти слова. Подошел заведующий промыслом, взял под руку инженера, отвел в сторону, стал шептаться с ним.

— Новый мотор поставили на мой катер, — громко сказал Фируз. — Очень сильный и надежный мотор. Куда хочешь могу идти, в любой шторм.

Руководители промысла на реплику не реагировали. Молчали и все остальные. Да и что толку в разговорах? На буровую идти нельзя — это было бесспорно. Уже при шестибалльном шторме всем промысловым судам полагалось стоять у причалов. Сейчас — восемь баллов в море.

Но Фируз продолжал гнуть свое. Глядя на заведующего промыслом, он напомнил, что двадцать четвертая обошлась государству в сотни тысяч рублей. Если считать по-старому, это несколько миллионов. А сколько людей трудилось день и ночь, чтобы пробурить скважину! Она стала лучшей на промысле. И вот теперь может погибнуть. Очень странно, что некоторые люди боятся…

— За тебя, между прочим, боятся, — сказал заведующий.

— А мне не страшно! — крикнул Фируз. — Пугаете, а я не боюсь. Могу дать расписку: иду в море добровольно, ответственность беру на себя.

Начальство пропустило это заявление Фируза мимо ушей. Радист обратился к инженеру:

— По прогнозу, ветер к полудню начнет стихать, а к вечеру шторм прекратится вовсе.

Инженер оглядел линию гор на севере.

— Очень может быть, — сказал он. — Летом штормы короткие. Да вон горизонт как будто светлеет. Думаю, скоро сядет ветер.

— Тогда и пойдем в море, — решил заведующий. — Балла на три уймется, отправимся на двадцать четвертую.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СЛЕД НА МОРСКОМ ДНЕ

Во втором часу дня от промысловой пристани ушло в море судно. Требование Фируза послать на двадцать четвертую его катер было отвергнуто. В трудный рейс назначили большой надежный киржим.

Смирившись, Фируз попросился идти на киржиме матросом. Он доказывал, что умеет слесарничать, монтировать на устье скважины фонтанную арматуру, менять отработанные штуцеры. Напомнил, что не так давно участвовал в прокладке трубопровода на двадцать четвертую, — это тоже могло пригодиться.

Но его не взяли и матросом: во главе лучшей ремонтной бригады на буровую отправился сам заведующий.

Провожаемый десятками людей, киржим отвалил от причала и вскоре скрылся из глаз. Нефтяники собрались у дверей радиорубки, где главный инженер держал радиосвязь с киржимом.

Заработал динамик радиостанции.

— Павел Ильич, — разнесся по пристани голос заведующего промыслом, — скважина не виновата. Видать, километрах в полутора от берега поврежден трубопровод. Ума не приложу, что там случилось, под водой…

— Идите на буровую, — посоветовал главный инженер, — постарайтесь перекрыть задвижки на арматуре.

— Я так и решил. Буду выключать скважину. А ты вызывай водолазов, Павел Ильич! Здесь стихает, ветер падает. Скоро можно будет работать. На месте аварии оставляю буй.

Динамик умолк ненадолго.

Вскоре на пристани стало известно, что киржим приблизился к двадцать четвертой, но старшина не рискует швартоваться и высаживать людей: в открытом море волны бушуют вовсю, судно может разбиться о стальные ноги острова.

Главный инженер тотчас отправил в море второе по величине судно — моторный баркас. Во время высадки людей баркас будет держаться близ острова, чтобы прийти на подмогу, если нефтяники окажутся в беде.