Адский огонь - Виктор Сбитнев

– Вот, сдаю дела! – Ловко зацепив одной рукой тяжёлый огнетушитель, тяжко выдохнул седовласый пожарный. – Нехай, теперь молодёжь по нашей тайге болтается… Ей это сподручней, а мне уже давно на шестой десяток попёрло, пора и о здоровье своём подумать, не так ли, капитан?

– Старший инспектор УГРО Семён Проектор, – представился капитан. – Извините, Сергей Иванович, что не позвонил предварительно. Так уж вышло. Да, и связь сотовая у вас тут что-то барахлит, а на гостиничном телефоне какой-то ара сидел. Знаете, они коротко не умеют. Вот я и решил, что скорее так вас разыщу.

– Да, не оправдывайся, капитан. Пустое… Ты, я полагаю, по этим пожарам в Гробовщине, Гуляевке и Незасыпайке? – Сразу взял быка за рога Густомесов.

– По ним. Да, ещё там одна деревенька из соседней области под этот замес попала. Вы туда не выезжали? – Сделал заинтересованный вид Семён, хотя читал густомесовские протоколы и по ней.

– Как же? Конечно, выезжали. Нам туда втрое ближе, чем ихним пожарным. – Хитро глянув на капитана, отвечал пожарный. – Они потом, конечно, тоже появились, но мы уж к тому времени в Заиграеве были.

– Сергей Иванович, что вы обо всём этом думаете? Ну, если бы там одна изба сгорела, я понимаю, но семь штук, да с хозяйками, – это чересчур! Ну ладно бы, обложные лесные пожары, как в прошлом году, а тут разве что в Гробовщине, говорят, из лесу пожар пришёл, а в остальных трёх – пока не понятно.

– А что тут непонятного? – Решительно возразил Густомесов. – Думаешь, за что меня на пенсию выпирают? За то, что против ветра писаю! Извини, но это я тебе так, для прояснения ситуации. Там, у себя в Городе, об этом не говори, а то меня здесь со свету сживут. Не думай, я не трушу. Просто, сын у меня в Городе, в ФСБ служит, а дочка – инспектором по делам несовершеннолетних.

– Да, знаю я её. – Радостно воскликнул Семён. – Анна Густомесова. Хорошенькая такая! Она, по-моему, замуж собралась, за капитана из ГИБДД.

– Точно! – С довольным видом подтвердил Густомесов. – Они уж у меня и дозволения спрашивали этим летом, и на квартиру она к нему переехала. А что тянуть, верно? Дело молодое. Сам помню, как со своей в общаге урывками встречались. Разве это дело, так вот, боясь да оглядываясь, совместную жизнь начинать? Весь интим можно нарушить…

– Совершенно с вами согласен, Сергей Иванович. По-моему, вы станете очень хорошим дедом! – Отвечал в унисон капитан.

– Уже стал, Семён… как по батюшке-то? – Вопросительно прищурился Густомесов.

– Борисович, – неохотно ответил Семён, – но зовите просто Семёном. А внука вам, видно, сын подарил?

– В прошлом году ещё. – Расплывшись от удовольствия, сказал майор. – В честь моего отца Иваном назвали. Он ещё жив. Сейчас в аккурат недалеко от Гробовщины живёт, на берегу Нежданного озера. Я там домик поставил, разбил сад, огород, курятник пристроил, развёл пасеку, завёл коровку, полдюжины овечек, а в озере плавают гуси и утки – в общем, крестьянствуем с батей, хоть он и слаб уже. Ну, и жена с сеструхой помогают. Да, ты там наверняка будешь. Я тебе медку сотового накладу, яичек возьмёшь деревенских, они не в пример покупным – и крупнее вдвое и желток имеют ярче, сочнее… Вот сейчас дела сдам и сам туда подамся. Да, совсем я от дела нашего отвлёкся. Извиняюсь, Семён Борисыч!

– Нормально всё. Любая информация мне на пользу. – Успокоил Густомесова Семён. – И от мёда я не откажусь, сызмальства люблю. А у вас цветочный, наверное? Жёлтый такой…

– И луговой есть, и тёмный из гречихи, и, конечно, белёсый, из липового цвету. Так вот, – майор попытался сосредоточиться. – Я в протоколах указал на это особо. Пожары в таёжных деревнях Гробовщина, Незасыпайка, Гуляевка и на хуторе Безносый соседней области – дело рук одних и тех же лиц. Сколько их, я не знаю, но, похоже, трое или даже больше. Видимо, они грабили одиноких старух, а потом огнём уничтожали все улики. Я с такой жестокостью сталкивался ещё в начале службы, в Западной Украине. Но там, как ты понимаешь, политика была. Западэнцы всегда живодёрами слыли, даже немцы им удивлялись. Про Хатынь, я полагаю, ты слышал. Но чтобы наши так зверствовали – причём, заметь, без всякой там политики, я встречаю впервые! Это, если хочешь, визитная карточка какой-то новой преступности, о которой мы почти что ничего не знаем. Видимо, её только-только вырастили, и она в наших краях впервые проклюнулась. Потому из Города, я думаю, и дали установку на природное происхождение: дескать, в прошлом году несколько деревень сгорело, и в этом Москва в то же самое поверит… Им так выгоднее: и хлопот меньше, и ответственности, считай, никакой. Старикам из той же Гробовщины уже предлагали в Дом престарелых переселиться, а они – ни в какую! Ну, значит, сами виноваты. Чиновники о них, так сказать, беспокоятся, а они, упрямые, этого понять не желают. Очень удобная позиция.

– Сергей Иваныч, а остатков простыней или там штор каких, вы у них на руках не видели? – С надеждой спросил Семён.

– Знаешь, трупы очень сильно обгорели, поскольку все избы сгорели практически дотла, но у одной бабки характерные полоски на запястьях я видел. Это в соседней области, на хуторе. И возле щиколоток – то же самое. Она, видишь ли, барыня такая, в кирпичном доме жила, а он выгорел лишь изнутри, то есть такого жара, как в Гробовщине, там не было. – Густомесов задумчиво посмотрел на улицу, на которой буксовал «Газ-53» с уже наколотыми дровами.

– Ветеранам везут, – кивнул на дрова пожарный и добавил к сказанному выше. – Конечно, надо было экспертизу тщательную провести, а они смерть от удушья поставили и быстрее зарывать. Как же, раз начальство приказало. Ради очерёдной звёздочки, бл…, прости Господи, не то, что таёжных старух, мать родную закопают! Словом, тебе надо туда самому съездить, с людьми поговорить, по лесу окрестному погулять… Людей там, конечно, немного и говорить, боюсь, они ничего определённого не станут, но попытайся. Старухи изрядно напуганы и, если им пообещать конфиденциальность, а главное – что область берёт это дело под особый контроль и обязательно доведёт всё до конца, то чем чёрт не шутит. Они доверчивы, как дети! Может, и прокатит?

Глава четырнадцатая. Зам прокурора своего личного мнения не выразил

В прокуратуре, разместившейся в одном с полицией здании, прокурора Тремайло не оказалось. Хмурая неразговорчивая секретарша, всего раз недобро глянувшая на Альберта, сказала ему, что Борис Петрович «ныньше на больнишном», что у него поднялась температура…

– А к заместителю можно? – Не стушевался журналист и положил на секретарский стол двухсотграммовую шоколадину. – Я буквально на пару минут…

– Артур Асланович через двадцать минут должен быть в администрации. – Хмуро отреагировала на просьбу журналиста невесёлая женщина. – Поэтому у вас, и в самом деле, не больше пяти минут. Шоколадка за это время, как успел заметить Альберт, благополучно перекочевала в верхний ящик секретарского стола. Заместитель прокурора оказался молодым, кровь с молоком даргинцем. Он так старательно стиснул Альберту руку, что журналисту почему-то сразу поверилось, что этот пойдёт далеко.

– Артур Асланыч, знаю, что вы торопитесь к главе, – проворно усевшись за широкий уютный стол, почтительно начал разговор журналист, – а потому сразу – к делу. Редактор независимой областной газеты «Курьер» полковник милиции – полиции, да, это, впрочем, неважно, Александр Францевич Линдмарк направил меня в ваш район в связи с чередой странных пожаров в таёжных деревнях Гробовщина, Незасыпайка…

– Можете не продолжать, – авторитетно перебил зам прокурора Гараев. – Расследование по этым дэлам уже в принципе закончено. Предварительные рэзультаты я только что отослал в Город. Тэпер будым ждать реакции из областного слэдственного управлэнья.

– И какой, на ваш взгляд, она может быть? – Поинтересовался Альберт.

– Предполагать у нас, мягко говоря, нэ очень умэстно, а точнеа нэ коррэктно. Думаю, что на этот вопрос и прокурор вам нэ отвэтыт. Наши слэдователи, которые выезжали на мэста, выразыли уверэнность, что эты возгоранья напомынают прошлогодные. Только если в прошлом году в краэ была объявлэна ЧС – чрэзвычайная ситуациа, то в этом очаги возгораный, лэсных пожаров носили более локальный характер. В одном случае набедокурили охотники на открытии утиной охоты: напились пяными и забыли затушить костёр. Сами уцелэли, а бабушки в Гробовщине сгорэли. В другом, на окраине дэревни Гуляевка, мальчишки, измаявшись от каникулярного бэзделья, стали печь ворованную картошку в полуразвалившемся сараэ, что и привэло, в конце концов, к пожару. В Незасыпайке два дома сгорэло по разным причинам: одын подожгла сама хозяйка по причине помутнения рассудка. У неё в Городе дочь погибла. А второй загорэлся от молнии. Там, кстати, на опушке сразу нэсколько сосен со следами этих самых молный стоят. Странное такое мэсто, наэлектризованное что ли? Когда я там на пригорок вышел, то у мэня даже кончики пальцев защипало, и волосы, не повэрите, дыбом поднялись и что-то защёлкало в ных, словно при коротком замыкании. Ну, про хутор Безносый лучше бы у соседей спросыт из Н… го следственного управления. Но в прынципе, там та же причина, что и в Гробовщине. Там примерно такое же озэро поблизости. Ну, и охотники пьянствовали на открытии. Каждый год с ными беседы проводим, но они неисправимы. В прошлом году корову молочную по пьяни застрэлили, в позапрошлом двоэ по сто пятой сели, своего же товарища жизни лышили…