Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«ДАЁШЬ АРТЕК»
А. Кабанов, начальник лагеря в 40-х годах
Я ехал на попутке в Гурзуф. Сердце колотилось: вот сейчас покажутся голубые домики… Аю-Даг уже близко, а домиков нет… Два осталось… Торчат одиноко, словно печные трубы в разрушенной снарядами деревне…
Четыре года ждал я этой минуты — встречи с родным Артеком! Нижний лагерь разрушен полностью. В Верхнем — мало что осталось. Дворец Суук-Су взорван: смотре а на все, и так больно было!
Надо восстанавливать. Вернуть Артек. Местных, кто остался, собрал. Мальчишки с девчонками прибежали, человек тридцать. Начали мы с имущества. Ребята, я их разведчиками назначил, разыскивали кровати, стулья, а мы приносили в лагерь. Но много ли соберешь такими темпами? Тем более что ходить по территории надо осторожно, кругом мины.
Поехал в Симферополь, в штаб 4-го Украинского фронта, к члену Военного совета генерал-лейтенанту Субботину. Давай выпаливать свои просьбы: мол, Артеку доски нужны, стекла, мебель, рабочие… Он слушал, слушал, а потом говорит: «Ты подожди тараторить, толком расскажи, что за лагерь, почему именно за него так хлопочешь?»
Как это, говорю, почему? Это же первая детская здравница. В 25-м сюда детей с Поволжья везли, от голода спасали. Потом лучшие пионеры страны приезжали отдыхать. Сам я с Артеком с тридцать восьмого года связан. Вначале комиссаром был, а потом начальником лагеря. А теперь ЦК ВЛКСМ прислал меня Артек восстанавливать. Да вы посмотрите место какое, лучшую территорию детям отдали!
Наверное, горячо я доказывал, потому что Субботин меня не перебивал и только слегка улыбался:
— Вам сколько лет сейчас?
— Тридцать.
— Молодой начальник. Ну ладно. Завтра минёры, а потом и я загляну.
Минёры работали неделю. Обезвредили сто пять мин. Вывезли тол, который не успели взорвать отступающие фашисты.
А ещё через день, со всем обозом прибыли в Артек саперные войска, человек восемьсот. 9 мая освободили Севастополь. Солдаты могли получить кратковременный отдых, но они решили помочь Артеку.
Построили новый причал, расчистили дворец Суук-Су. Восстановили водопровод, канализацию, изолятор, баню, кухню, начали устанавливать дизели на электростанции… Заголубели новые дачи, готовые принять первых мальчишек и девчонок.
И вот наконец долгожданные ребячьи голоса. Вы знаете, когда они появились, никто из взрослых не мог сдержать слезы. Все как до войны: клумбы, посыпанные леском дорожки, еще не просохшая краска на корпусах, оркестр… Только дети другие: худые, измученные.
У нас ещё не хватало кроватей, вместо подушек и матрацев набивали сеном мешки. В первую ночь разместились кое-как. Ребятишек прислали больше, чем ждали. Ночью обходим спящих. Хотел под одной девчушкой матрасик поправить, а она проснулась, смотрит на меня: «Что вы, дяденька, мне удобно, мы в войну в катакомбах на земле спали»…
Им казалось это раем. Вместо кроватей — раскладушки низкие, канабейками мы их называли. Кормили детей сухим молоком и яичным порошком.
А в следующую смену ленинградцы приехали. Уже осенью.
Нам все помогали. Вернее, не нам, детям. Бойцы 4-го Украинского фронта обратились ко всем советским людям с призывом «Даешь Артек!». И подарки в лагерь шли отовсюду: из Донецка — уголь, от 101-й Сивашской танковой бригады — грузовики, моряки-черноморцы подарили шлюпки и три катера «Охотник».
А 29 мая 1945 года приехал к нам Михаил Иванович Калинин. Помню, сказал он нам:
— Большое дело делаете. Спасибо!
ДВА ФЛАГА НАД ПАЛАТКОЙ
И. Кунгурцев, вожатый 40-50-х годов
Начиналась вторая смена, и я ещё только-только знакомился со своими мальчишками. Было их человек тридцать пять в возрасте 13–14 лет. Нормальный состав для третьего отряда тогдашнего «Нижнего», а теперь «Морского» лагеря. Первые дни смены обычны: знакомство с внутренним распорядком лагеря, организационные сборы. Присматриваешься к ребятам, и они присматриваются к тебе, а заодно и друг к другу. Поначалу казалось, что смена не предвещала ничего необычного. И вдруг вызывают меня в управление лагеря и сообщают, что я должен принять двенадцать пионеров из Чехословакии.
Теперь-то артековские вожатые привычны к таким вещам, а у меня тогда вообще никакого опыта работы с иностранцами.
Сразу возникло множество вопросов. Как принять, как устроить, как работать? Лагеря были раздельные: мальчики и девочки порознь. А в приезжающей группе — и мальчики и девочки. Не делить, тогда где размещать? Не поселишь же девочек в лагере мальчиков, да и наоборот нельзя. И руководитель у них один. Голова кругом.
Решили всё же не делать исключения. Мальчиков — двенадцать человек и руководителя к нам, в «Нижний», девочек во второй лагерь, теперешнюю дружину «Лазурную». Что касается девочек, то, на наш взгляд, они всегда более дисциплинированны, можно и без руководителя.
Дальше как размещать? Раньше иностранные ребята составляли свою самостоятельную группу, а что, если на этот раз влить их в отряды советских пионеров, как отдельные звенья? Мысль всем понравилась. Контакты будут более непосредственны, а значит, проще сложатся отношения, скорее возникнет дружба.
Пока всё это решали, пока определяли, в какие отряды да кого из них куда переводить, уже и чехословацкие пионеры приехали.
Тут-то и навались первые трудности.
Я по-чешски и словацки — ни одного слова. Руководитель, который приехал с ребятами, не знал русского языка. Из ребят русский кое-как знали два-три человека. И все же, как мы и предполагали, спасли положение сами ребята.
В отряде было несколько украинцев, вот они-то и стали переводчиками. Поначалу, помню, я так и водил кого-нибудь из них за собой повсюду. Постепенно самым основным словам и я научился. Первым из них было слово «позор!». В переводе на русский оно означало «внимание!» — и очень мне пригодилось.
В первые дни гостей, казалось, и не видно и неслышно было. Но очень скоро под влиянием наших они «акклиматизировались», стали раскованнее, смелее. Вот тут-то мне и понадобилось это первое чешское слово, которое употреблял я довольно часто. Кстати, по созвучию с русским, оно неплохо действовало и на наших ребят, так что мне не приходилось, гася порой не в меру разыгравшиеся ребячьи страсти в отряде, изъясняться на двух языках.
Второе слово, которое мне пришлось твердо запомнить, было слово «полефку». История его «изучения» связана… со столовой.
Дело в том, что вкусы наших и чехословацких ребят во многом оказались похожими. В отношении, например, к сладостям, компотам они характеризовались полным единодушием. А вот что касается «полефки», то есть супа, то здесь возник конфликт.
Гости не ели супа, до сих пор не знаю почему. Все эти мелочи и детали, конечно, не мешали главному. На наших глазах и нашими общими усилиями рождался новый опыт включения группы зарубежных пионеров в советский пионерский отряд. И этот опыт в будущем оправдал себя полностью.
Отряд — это уже один коллектив. Ребята быстро сдружились. Уже дней через десять человек, не знающий, что в отряде — представители двух стран, ни за что бы Об этом не догадался, если бы не два флага, развевавшихся над нашей палаткой.
…С тех пор прошло более двадцати пяти лет. Недавно на праздновании пят десятилетия журнала «Вожатый» я встретился со Зденеквм Сватошем. Тогда в Артеке он был руководителем группы чехословацких пионеров, теперь — редактор журнала вожатых Чехословакии «Пионерская эстафета». Встреча была хорошей и дружеской. Наверное, так же тепло встретились бы и нашит бывшие пионеры, доведись им оказаться вместе. Тот, кто прошел школу Артека, верен дружбе на долгие, долгие годы.
СПОРТ, ТРУД, ДРУЖБА
Ю. Сорокин, комсорг ЦК ВЛКСМ в Артеке, начальник лагерей «Кипарисный», «Морской» в 50-е годы
У каждого, работавшего в Артеке, всегда был свой педагогический поиск, свое главное дело. Я думаю, что мне по-своему повезло, потому что довелось пройти артековскую школу и в качестве отрядного вожатого заниматься и спортивной работой, быть начальником лагеря «Морской». Хотелось бы вспомнить наш спортивный клуб «Олимпия».
Главной перспективой, вокруг которой сплачивается интернациональный и разноязыкий спортивный коллектив, являлись детские игры «Дружба», проводимые по олимпийской системе. Здесь представлялись равные возможности для всех зарубежных групп. Особую торжественность играм придавали олимпийские ритуалы.
Юные спортсмены перед началом соревнований давали обещание:
«Обещаю вести упорную и честную спортивную борьбу, добиваться высоких результатов. Обещаю оказывать помощь друг другу и крепить дружбу юных спортсменов всех стран мира».
В жизни нашей «Олимпии» было немало ярких событии.
И ребятам, и нам запомнилась эстафета «Артек — Рим — Артек».
- Тайны пришельцев - Игорь Прокопенко - Прочая документальная литература
- О Рихтере его словами - Валентина Чемберджи - Прочая документальная литература
- Под псевдонимом Серж - Владимир Васильевич Каржавин - Прочая документальная литература / Политика
- Косьбы и судьбы - Ст. Кущёв - Прочая документальная литература
- Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков - Борис Голдовский - Прочая документальная литература
- Воспоминания - Елеазар елетинский - Прочая документальная литература
- Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - Игорь Хмельнов - Прочая документальная литература
- От царей до секретарей и дальше. Единый учебник истории России глазами поэта - Олег Бушуев - Прочая документальная литература
- Погружение разрешаю - Валерий Федоров - Прочая документальная литература
- Быт русского народа. Часть 4. Забавы - Александр Терещенко - Прочая документальная литература