Рейтинговые книги
Читем онлайн Мадам Казанова - Габи Шёнтан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 87

Так или иначе, я решила затронуть в разговоре с ним тему Франции. До сих пор стоило только Наполеону начать обсуждать какой-то вопрос, как он до крайности увлекался им. Может быть, таким путем я смогу узнать, есть ли у него какая-нибудь сердечная привязанность или он свободен от обязательств — во всяком случае, более свободен, чем я.

В течение следующих нескольких дней я старалась быть максимально осторожной и внимательно следила за тем, где в данный момент находится тетя Летиция. Но она, похоже, и не думала о моей тайной страсти. Тем временем Джозеф старался не отставать от Наполеона. Он использовал любую возможность, чтобы остаться со мной наедине, и при этом со значением смотрел на меня, пускаясь в важные и продолжительные рассуждения. Однако, как только в комнату входил Наполеон, Джозеф замолкал, на его лице появлялось то самое скучающее — и почти даже враждебное — выражение, которое я заметила в первый же вечер. Луиджи мне нечего было опасаться, ведь он думал только о еде и за кусок сыра или окорока вполне мог уступить собственную бессмертную душу. Таким образом, Паолина оставалась единственной, кто был в курсе дела. Интересно, как долго мой красный платок заставит ее держать язык за зубами?

Наполеон между тем заметил, что я начала избегать его. Вопрошающий взгляд моего кузена сопровождал меня каждый раз, когда я выходила из комнаты, чтобы не оставаться там с ним наедине. А вскоре он сам стал искать моего общества — вслед за мной приходил на кухню или стоял, опираясь на изгородь, и наблюдал, как я кормлю цыплят, помогал мне по вечерам загонять в хлев коз и осла. Наши беседы с ним постепенно приобретали все более личный характер. Наполеона интересовала моя прежняя жизнь, рассказ о ней не занял у меня много времени. Когда он стал расспрашивать о подробностях, я, конечно, не упомянула про Иль Моро — у всякой откровенности должны быть свои пределы — и описала ему наш дом. Чтобы удовлетворить его неутолимое любопытство, я припомнила каждый квадратный метр в доме, включая мою комнату, и даже упомянула про открывающийся из моего окна вид на виноградники. Он тут же поинтересовался, какой доход они приносили, но я не смогла ответить на этот вопрос.

— Об этом лучше спросить у Карло… — начала было я и запнулась. Карло…

Я с силой захлопнула за собой дверь хлева, что явилось выражением моей нечистой совести в отношении Карло. Однако, если я хочу завоевать Наполеона, мне волей-неволей придется предать Карло.

Наполеон чертил что-то палкой на песке во дворе. Похоже было, что он совсем забыл про меня и целиком погрузился в план какого-то воображаемого сражения.

— Вы умная девушка, но до сих пор вы жили растительной жизнью, — внезапно сказал он, не поднимая головы. — Вам надлежит жить осмысленно, с умом. Ведь все главное сосредоточено в вашей голове. Если вы не будете думать, вас поглотит толпа. Только благодаря уму вы сможете решать свою собственную судьбу и даже управлять судьбами других людей. — Он повторил: — Запомните, все главное — в вашей голове.

— Как, к любовь тоже? — быстро спросила я.

— Да, и любовь, Феличина. — Наполеон быстро взглянул на меня. — Если вы с равнодушием относитесь к мыслям, словам и делам вашего супруга, то это никакая не любовь, а… — Он запнулся и довольно грубовато добавил: — …а всего лишь общая постель.

Наполеон швырнул палку за забор и принялся стирать ногой начерченное на песке.

— Будет очень жаль, если с вами это произойдет, — сказал он, поглощенный своим занятием. — Вы могли бы быть единомышленницей мужа, а не просто существовать при нем. И вы вполне могли бы думать вместе с ним, а не повторять его слова, точно попугай. Вы слишком хороши для того, чтобы позволить толпе поглотить вас. — Он повернулся и прошел мимо меня в дом. Я молча посмотрела ему вслед, чувствуя себя смущенной и по-особенному счастливой. Неужели это было чем-то вроде объяснения в любви.

До самого вечера я терзалась сомнениями, а Наполеон не показывал даже вида, что в этот день между нами состоялся столь откровенный личный разговор. Сейчас тетя Летиция тяжело раскинулась в кресле — в конце дня, когда ее особенно донимала боль в спине, она сидела обычно тут, широко расставив ноги и скрестив на коленях руки, и наслаждалась вечерним отдыхом. Паолина играла в углу зала с самыми младшими, а Луиджи с унылым видом глядел в окно. Как только Наполеон заговорил, Джозеф постарался незаметно исчезнуть, его младший брат, заложив руки за спину и расхаживая большими шагами взад-вперед перед камином, принялся рассуждать о Франции. Как только он остановился, чтобы набрать в легкие воздух, я воспользовалась паузой и спросила:

— А как там жизнь в Париже?

Наполеон повернулся ко мне, недовольный моим вмешательством, но его лицо тут же прояснилось.

— Париж — это город, где даже не замечаешь, какая на дворе погода, — произнес он. — Он всегда красив — и при солнце, и при дожде. Парки, библиотеки просто бесподобны. Имея всего пять франков, можно пойти в любой театр. Великолепные кареты, изумительно ухоженные лошади, кучеры и лакеи в ливреях, множество людей на бульварах — вот такова жизнь в Париже.

— А какие в Париже женщины? — не отставала я.

На лице Наполеона появилась улыбка.

— Дамы высшего света — это весьма изысканные, влиятельные и неприступные создания. Они разодеты в бархат и шелка, их окружает благоухание дорогих духов, на них сверкают бриллианты. Эти дамы полны очарования, грации и остроумия, они любят роскошь и мужчин. Ведь это именно они задают тон, а мужчины с готовностью пляшут под их дудку. И даже если в Великую революцию эти благородные дамы исчезнут, их место обязательно займут другие, которые опять станут править с помощью своего очарования, грации и остроумия… Они тоже будут элегантными и обаятельными и тоже примутся водить мужчин на шелковых поводках. Новые парижские дамы будут влиятельными, всемогущими и изысканными — точь-в-точь как их предшественницы. Ведь Париж — это город, принадлежащий женщинам и созданный исключительно для женщин.

— Ну, хватит, хватит. — Тетя Летиция хлопнула в ладоши. — Хватит внушать девушкам подобные мысли. Бархат да шелка! Роскошь и духи! Женщина должна быть хорошей матерью и хорошей хозяйкой. Тогда у нее не останется времени для подобной чепухи, — ворчливо проговорила она. — Вон, посмотрите на Паолину. Делает такие гримасы, словно она принцесса и повсюду уже разъезжает в золотой карете, вся усыпанная бриллиантами, с головы до ног. Сколько мне еще придется втолковывать ей, что она не уронит своего достоинства, если помоет иной раз грязную посуду?

Тетя Летиция встала и потянулась, упираясь руками в ноющую поясницу.

— Ну ладно, уже поздно. Пора ложиться спать. А ты, сынок, как будешь в следующий раз говорить про этот самый Париж, рассказывай лучше про тех женщин, которые работают и растят детей, несмотря на все трудности и волнения, и которые живут ради своих мужей. Этих женщин не видят и не воспринимают, потому что они скромно живут для своей семьи и своей страны. Так вот эти женщины и есть самые главные.

В ту ночь я долго не могла уснуть и лежала с открытыми глазами, мечтая о Париже. В свежем воздухе, струившемся через окно, мне чудился запах куриного и козьего помета — привычный запах деревни. Невероятное известие о том, что женщины могут властвовать и править, что у них есть свое мнение и они могут открыто его высказывать, перевернуло мое представление о мире. Я уже почти поверила, что энергичность, остроумие и способность очаровывать значат для женщины больше, чем трудолюбие и добродетель.

Я села в постели. Казалось, я уже ощущаю нежное прикосновение шелкового платья и мягкое покачивание шикарной кареты и могу прикоснуться к окружающей меня роскоши. Наполеон ведь тоже стремится наверх, и он верит в свою судьбу. Ведь это он обращался к моему разуму, убеждал, что я могу выделиться из толпы. Мне надо быть с ним откровенной — я хочу увидеть нечто большее, чем оливковые и каштановые рощи, виноградники и пшеничные поля, каменные дома и узкие пыльные улицы Корте. Мне хочется видеть что-то еще кроме морского прибоя, ударяющего о стену причала в Аяччо, и кроме шторма, уничтожающего урожай и вынуждающего людей просить заступничества у Бога. Меня уже ничто больше не держит на Корсике. Когда Наполеон поедет обратно во Францию, он должен взять меня с собой. Моя цель в том, чтобы выбраться поскорее отсюда и попасть туда, где стоит жить, — в Париж.

Однако Наполеон и не думал возвращаться в Париж. Он приехал на Корсику, чтобы делать здесь карьеру, и не собирался никуда уезжать из Аяччо. К тому же французскими властями был принят указ, по которому офицеры всех родов войск, служившие на добровольной основе в Национальной гвардии Корсики, обязывались до 1 апреля 1792 года вернуться в свои части во Франции. Действию этого указа не подлежал лишь подполковник корсиканской Национальной гвардии. И вот Наполеон решил воспользоваться этой возможностью и попытаться одержать верх на этих выборах, предпочитая звание подполковника на Корсике возвращению в чине лейтенанта во Францию. Он был уверен в своих силах:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 87
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мадам Казанова - Габи Шёнтан бесплатно.

Оставить комментарий