Давным-давно, в неведомой дали - Неда Гиал

В тот год Чёрное Королевство подверглось нашествию воронов. Необычно большие и наглые птицы появлялись повсюду, уничтожая посевы, похищая еду из хранилищ и даже нападая на людей. Некоторые утверждали, что видели странного ворона с жуткими ярко-голубыми глазами. Кроме того, невероятно размножились чёрные крысы, гадюки и ядовитые жабы. Некоторые шептали, что это проклятие чёрной королевы. Другие утверждали, что это из-за того, что пропал большой изумруд из её короны – он считался охранным камнем, передававшимся по наследству в королевской семье в течении нескольких поколений. Третьи даже осмеливались утверждать, что всё это происходит из-за того, что невиновные были осуждены, и что принцесса Цветана действительно отцеубийца, а несправедливость её пребывания на троне исказила магическую ткань мира, породив этих мерзких тварей… И хотя эти последние обычно бесследно исчезали, слухи оставались…

* * *

Лошадь с двумя наездниками – мужчиной и женщиной – спотыкаясь и шатаясь брела сквозь чащу. Оба седока были столь же измучены: они ехали уже много дней, боясь остановиться в этой части зачарованного леса – малейшая ошибка, один неверный шаг – и они погибнут. Женщина уже была без сознания, мужчине приходилось её придерживать, чтобы она не упала, однако и его силы уже были на исходе – долго продержаться он уже не мог. Вдобавок ко всему ливень стоял стеной, будто разверзлись небеса. Пути не было видно, лошадь брела практически вслепую, мужчине оставалось лишь надеяться, что она откуда-то знала путь к цели их путешествия, иначе скорая гибель была и в самом деле неизбежна. Вдруг лошадь в очередной раз споткнулась и остановилась. Мужчина поднял залитое струями дождя лицо и увидел, что они выехали на поляну. В центре оной был небольшой пруд, а за прудом было что-то ещё – сквозь стену дождя он не смог разглядеть, что именно, и направил туда лошадь. Когда они подъехали поближе, оказалось, что это сломанный ствол когда-то очень большого дерева – между мощными корнями с трудом можно было различить небольшую дверь. Мужчина остановил лошадь и спрыгнул вниз, осторожно захромал по направлению к двери и вздрогнул, когда женщина соскользнула по шее лошади и скатилась на землю. Затем он снова повернулся к двери и медленно, настороженно её открыл. Дверь поддалась на удивление легко, и он вошёл в небольшую землянку. Она выглядела давно заброшенной, всё было покрыто пылью и паутиной, однако там было достаточно места для двоих, так что она вполне могла послужить им укрытием на ночь. Мужчина снова вышел наружу, с отвращением скользнул взглядом по распростёртому телу женщины, но, после минутного колебания, поднял её и, слегка поморщившись, захромал обратно в землянку, где грубо положил её на скамейку. Её голова перекатилась на бок и волосы рассыпались по скамье. Мужчина какое-то время смотрел на неё со смешанным чувством – она была так бледна и выглядела столь хрупкой, но в то же время обладала невероятной властью над ним и была причиной того, что он здесь находился против своей воли. Его лицо исказила ярость, но внезапно он ощутил насколько он измождён и рухнул в кресло.

Драгомира проснулась и с лёгким удивлением взмахнула ресницами, затем потянулась, медленно просыпаясь, глубоко вздохнула и тут же принялась яростно чихать, вдохнув приличную порцию пыли. Наконец отдышавшись, она села и осмотрелась – небольшая комната с камином, небольшой стол, скамья, на которой лежала она и ещё пара вещей. Какое-то время она наблюдала за всё ещё спящим эльфом – он не проснулся от её чихания. Странная улыбка тронула её губы – спящим он выглядел почти приятным. Она снова осмотрелась и на этот раз заметила небольшое окошко с мутным стеклом – через него пробивался солнечный свет, по крайней мере ей так показалось. Драгомира поднялась, осторожно миновала Сейгхина, стараясь его не разбудить, и выглянула из землянки. Действительно, день был в самом разгаре и при этом весьма солнечным. Она вышла из землянки и обвела взглядом поляну. Небольшой пруд в центре сверкал на солнце, лошадь спокойно паслась – она подняла голову, услышав приближение чародейки и приветствовала её тихим ржанием. Драгомира слегка улыбнулась, подошла к животному, ласково погладила его и оглянулась на дом. Это и в самом деле когда-то было очень большое дерево: обломок ствола был метра два в диаметре, во все стороны расползались толстые извивающиеся корни, покрытые тёмно-фиолетовым мхом – она невольно залюбовалась живописным видом. Потом Драгомира подошла к пруду и опустилась перед ним на колени. Она собиралась было зачерпнуть воды руками, но вдруг замерла, увидев своё отражение: она была очень бледна, лицо заострилось, волосы спутались, глаза запали и под ними лежали глубокие тени. Она попробовала воду рукой и после недолгого размышления разделась и медленно зашла в воду. Пока она заходила, она услышала как открылась и тут же поспешно снова захлопнулась дверь. Чародейка усмехнулась – какой, однако, стеснительный эльф. Вода была прохладной, но всё равно ощущение было столь приятным, что она пробыла в воде пока окончательно не замёрзла. Выйдя из воды, она скептически изучила своё королевское платье – вскоре ей понадобится что-то другое, но пока придётся обойтись им.

Когда она вернулась в землянку, Сейгхин рассматривал свою рану на ноге. Один из его «друзей» из числа зачарованных деревьев напал на них и серьёзно повредил ему лодыжку, а за последние несколько дней, пока они ехали без остановки, рана воспалилась.

– Помочь? – спросила Драгомира.

– Эльф молча мотнул головой.

– У меня в этом есть опыт… – продолжила она.

– Угу… – проворчал Сейгхин, – с меня пожалуй уже достаточно твоего «опыта»…

Женщина безразлично пожала плечами и принялась изучать землянку. Комната, в которой они находились, казалась чем-то вроде смеси жилой комнаты и кухни, однако она обнаружила, что в землянке было ещё несколько помещений – одно явно было погребом для запасов на зиму, а другое, прилегающее к обратной стороне печи, выглядело как небольшая спальня с кроватью, вырезанной из искривлённой коряги и покрытой сгнившим к тому времени матрасом из мха. В одном углу Драгомира увидела большой тяжёлый сундук. Ей пришлось несколько раз сильно подёргать крышку, прежде чем та поддалась и медленно, с громким скрипом, открылась. Внутри была женская одежда грубого плетения, переложенная лавандой, что вероятно и спасло её от насекомых. Одежда пахла затхло, но в остальном выглядела вполне прилично. Внизу, под одеждой, она обнаружила сундучок поменьше, вытащила его и вернулась в главную комнату, где было посветлей. Сейгхин был всё ещё занят своей раной, пытаясь отрезать часть воспалённой плоти, морщась от боли. Драгомира усмехнулась, села на скамейку и открыла сундучок – внутри были какие-то старые записи на бересте и подвеска. Она взяла её, поднесла поближе к глазам и почувствовала, как земля уходит из-под ног – подвеска была очень знакомой… Далёкое воспоминание из её детства… Подвеска, принадлежащая…

– Что это? – спросил Сейгхин, как раз поднявший голову и увидевший как изменилось выражение её лица.

Драгомира вздрогнула, положила подвеску обратно и поспешно закрыла крышку.

– Ничего, – судорожно вздохнув, ответила она, отворачиваясь, чтобы он не увидел навернувшиеся слезы. – Не твоё дело.

Чародейка вернула ларец в сундук в спальне, отёрла слёзы и снова вышла в жилую комнату. Какое-то время она наблюдала за безуспешными попытками эльфа перевязать рану, затем закатила глаза, вытащила пару тряпок из сундука, нашла небольшую миску, пошла к пруду и наполнила её водой, вернулась в землянку и, не обращая внимание на протесты эльфа, протёрла рану от гноя влажной тряпкой и перевязала её.

– Вот, – сказала она, – без магии. И без надобности кромсать ногу, – добавила она, выливая гнойную воду.

– Спасибо, – нехотя сказал Сейгхин.

– Ах, смотри не переусердствуй, – с лёгкой насмешкой в голосе сказала женщина, – а то я ещё поверю, что ты действительно благодарен.

Она принялась изучать полки в комнате, проверяя есть ли что полезное в давно заброшенной землянке, когда-то служившей домом кому-то другому.

– Ну, – эльф поднялся и осторожно наступил на раненную ногу, – если бы ты меня не притащила в середину заколдованного леса против моей воли, то может я и был бы благодарнее.

– Ах, да… – протянула Драгомира, сунув нос в грубо вырезанный шкафчик и тут же снова расчихавшись.

Сейгхин невольно усмехнулся – у неё, пытавшейся справиться с приступом чихания, было весьма забавное выражение лица.

– Однако тебе некого винить кроме самого себя… – тем временем продолжила чародейка, наконец справившись с собой и продолжив изучать комнату. – Ты пришёл в моё королевство… штурмовал мой замок… убивал моих рыцарей! И тем не менее, – протянула она вытаскивая сосуд с неопределённым содержимым и с отвращением глядя на него, – может быть я даже спустила бы тебе это… ну не знаю… – она брезгливо поставила сосуд на место, – за красивые сине-фиолетовые глаза…