Рейтинговые книги
Читем онлайн Герберт - Алексей Зикмунд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

- Это хорошо, что ты зашел. - Отец взял со стола набитую трубку и закурил, кольца дыма поплыли под потолком. - У тебя, Герберт, изменился взгляд.

- И как же - в лучшую или в худшую сторону?

- Нет, не в худшую, но он стал другим. У тебя стали завиваться волосы или мне так кажется?

- Тебе так кажется, папа, просто ты давно не видел меня, отвык. Помнишь, как я подвернул ногу, а ты нес меня на руках, а потом ты мне купил заводной грузовик? Помнишь?

- Ну конечно, помню, кажется, это было вчера.

- Нет, не вчера, вчера я ехал на поезде. Скажи, почему ты уехал, тебе здесь лучше? В Берлине у тебя была практика, а здесь что - одни старухи и письма. Что ты все время пишешь? - Герберт подошел к столу и взял в руки конверт, сначала один, потом другой. - Вена, Стокгольм - это друзья?

Отец затянулся и не спешил отвечать, он внимательно смотрел на сына, словно пытался распознать ту неуловимую детскую сущность, которая, наверно, все еще оставалась в Герберте.

- Да, это друзья, у всех должны быть друзья.

- Должны быть, а вот у меня их нет.

- Нет - значит, будут, значит, не пришло время им появиться. Мне кажется, сейчас какое-то другое время, время без друзей. Общие идеи, общие деньги, а друзья, на мой взгляд... - Неожиданно он замолчал, опустил голову и стал загибать левой рукой пальцы на правой руке.

- Я еще ничего не сделал, отец, вот ты - ты спас столько людей, о тебе помнят дома, многие помнят.

- Да, наверное, помнят.

- Скажи, папа, а почему девушкам нравятся мальчики постарше?

- Ну, в твоем возрасте мне нравились девушки, которые были старше меня, старше на несколько лет. А почему ты спрашиваешь - кто-то разбил тебе сердце?

- Да кто его разобьет! Кому оно нужно. У меня там такая трагедия. - Герберт сделал театральный жест от себя, а потом резко прижал ладони к груди.

Отец же вспомнил, как мать его сына, в пору их взаимного интереса друг к другу, изображала Офелию, и этот характерный жест ребенка был точной копией того, который продемонстрировали худые и смуглые женские руки пятнадцать лет тому назад, в полуголодной, раздавленной репарациями Германии.

Но вот замерла беседа, обрамленные красноватым ободком тучи поплыли над самым столом. Герберт мог бы поклясться, что видел молнию и потоки дождя, упавшие на заваленный бумагами стол, буквы поплыли, конверты сморщились. Фраза "чистосердечно признаюсь вам" превратилась в длинное горизонтальное пятно. Никто и ни в чем не хотел сознаваться, трубка и авторучка отца лежали в воде. Наконец Герберт очнулся, представляемое исчезло; отец был конкретен, бумага суха, а лампа проливала почти осязаемый свет.

Отец выбил трубку в тяжелую мраморную пепельницу и отвернулся.

Герберту казалось, что его кровать дрожит... Засыпая, он ощущал страшный свист, стоны и просыпался от безотчетного ужаса, проникающего во все клеточки его существа. Измученный бессонницей, он закрыл глаза и, представляя тропические чащи и редких животных, наконец уснул.

И приснилось ему огромное поле боя. Он медленно идет между траншеями, а вокруг бесконечные мертвецы, застывшие в самых замысловатых позах, в каких и застать может только смерть. Он спускается в окоп и видит присыпанные землей тела, грязные руки и ноги торчат из земли, как случайные палки. Ботинок с порванными шнурками, плоская, пробитая пулей каска, напоминающая колониальный шлем, вот чья-то шинель с красным подбоем, воткнутая штыком в землю винтовка. Молоденький офицер сжимает в руке пистолет, застывшие голубые глаза смотрят в серое пасмурное небо, небо недавнего боя, и Герберт понимает, что находится на французской стороне. Разбросанные взрывом бревна блиндажа, внутри два убитых пулеметчика, один еще сжимает в руке коротенькую ленту. Герберт перешагивает через разбитую телефонную коробку и выбирается из окопа, за спиной его, слабо шурша, осыпаются струйки земли. Маленькая, остановленная снарядом танкетка сползла в воронку, рядом с ней лежит убитый механик, он в черной кожаной куртке и в кожаном шлеме, на рукаве трехцветный шеврон. Какой кошмар, я попал на войну, надо выбираться отсюда, думает Герберт, пересекая линию фронта. Он идет в сторону немецких позиций и видит ту же картину: покореженные машины и орудия, трупы лошадей и в беспорядке разбросанные противогазные маски. Герберт перешагивает заграждения из колючей проволоки и видит, что у развалившейся телеги, прислонившись спиной к колесу, прямо на голой земле сидит девушка, ноги у нее раскинуты в разные стороны, волосы закрывают лицо, грудь залита кровью. Герберт наклоняется над ней и убирает волосы с лица. Это Бербель. Во сне Герберт не может сдержать рыданий. Он плачет. Он трогает девушку за плечо, и та открывает глаза, по лицу ее сбегают мелкие капельки пота.

- Как я рада, что ты пришел.

- Не умирай, Бербель, не умирай, - просит мальчик. - Как же так, как так случилось?

- Штыковой удар в грудь черной конголезской руки. И все.

- Ты будешь жить, Бербель. Я не дам тебе умереть.

- И напрасно, Герберт, напрасно. Потому как любовь и смерть состоят из одного вещества.

Девушка опускает голову и умирает, Герберт ловит ртом воздух и просыпается.

Раннее утро - солнечный свет лениво переваливается через перила балкона. Неужели сон был таким длинным? Часы показывают половину седьмого, пансионат еще спит.

Герберт распахнул окно, сон легкой дымкой витал над природой, шелест трав и деревьев был слабым. Он оделся, на цыпочках прошел мимо комнаты отца и выскользнул в коридор. Там было темно, несколько узких прямоугольных окошек неровно освещали развешанные репродукции. Птицы стояли, выставив хвосты и собрав их в маленький венчик; глаза у них были пусты, и он обрадовался, что ему не довелось стать птицей. Одна картина была такая выразительная, птица так жадно смотрела перед собой, что Герберт поспешил уйти. Внизу в холле сидело несколько стариков - в руках у них были высокие стаканы с минеральной водой. Выйдя во дворик, он увидел металлическое кресло, на сиденье которого лежали две белые розы, капли росы блестели на их лепестках. Герберт не заметил старушку, подошедшую сзади и тронувшую его за рукав.

- Вам нравятся цветы? - спросила она.

- Да, очень красивые. - Он посмотрел на дорожку сада, по которой ползла еще одна рептилия. Это был старик на коляске с мотоциклетным мотором; коляска с грохотом приближалась к клумбе, старик повернул кривую медную ручку, и механическое сооружение остановилось почти рядом с ботинками Герберта. Старик смотрел строго - это был взгляд человека, не привыкшего к возражениям. На глазах Герберта старуха медленно подошла к старичку и поцеловала его в лоб. Дым от мотоциклетного мотора отчасти закрыл этот трогательный поцелуй. Герберт был абсолютно уверен - это его соотечественники, только немец может смотреть в глаза с такой вызывающей принципиальностью.

- Мой сын каждый день присылает мне розы. - Старуха обращалась к Герберту, и он постарался изобразить на лице внимание. - Мой сын - генерал. - В голосе старухи звучала гордость. - Каждый день я получаю от него эти розы. Вы немец?

- Да, похоже на то, что я - немец, - ответил Герберт и перевел взгляд на старика, который внимательно его разглядывал.

- Нет, все-таки, - вспылил старик, - вы немец или нет?

- Наполовину немец.

- А наполовину чех, - добавил старик и выдвинул вперед худощавое свое тельце, как бы желая услышать подтверждение своих слов.

- Я наполовину венгр.

Старичок зашелся дребезжащим и неприятным смехом.

- Немец никогда не станет так робко говорить о том, что он - немец. - В этой последней фразе старика прозвучало глубокое самодовольство, и в следующее мгновение он, отвернувшись, угощал сахаром молодую шотландскую суку.

Хорошо, что юность порой находит в себе силы оттолкнуть дряхлую и мудрую руку старости: юность понимает не опытом, а чувством, что древность зовет повторить свои стремления и ошибки. Вот и Герберт мог уподобиться собаке - лизнуть руку старика, приластиться к нему. Но он этого не сделал, значит, это сделают другие; на свете были не только собаки, но и люди, готовые брать сахар из рук старика.

Тучный американец выскочил откуда-то сбоку.

- А, малыш, как спалось? - спросил он не прерывая движения и, не дождавшись ответа, побежал дальше. Его широкие трусы в черно-белую клетку еще долго мелькали между деревьями.

Герберт провожал его взглядом, сохраняя в горле комок. Ужасно хотелось перенестись в какую-то иную плоскость, чтобы избавиться от чужих дыханий и мыслей, которые неслись Герберту вслед и больно ударяли в спину. Он побежал легкой рысью, и растения щелкали у него под ногами. В конце аллеи он увидел ворота, на верхней перекладине была выведена цифра "1883". Сколько же стариков отправилось на тот свет из этого пансионата? Узкая асфальтированная дорожка вывела его на шоссе, и он пошел по обочине.

Через полчаса солнце стало сильно припекать. Он снял курточку. Навстречу ему ехали машины различных марок - маленькие и большие, легковые и грузовые автомобили всех стран мира двигались в этот утренний час по шоссе, разноцветные автомобильные ленты перерезали этот нейтральный европейский оазис.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Герберт - Алексей Зикмунд бесплатно.
Похожие на Герберт - Алексей Зикмунд книги

Оставить комментарий