Хрустальный лес - Галина Черноголовина

Вставши поутру, Вовка удивился, когда бабушка не захотела его поцеловать, как всегда. Она сердито передвигала кастрюли на плите. Дед, собираясь на работу, ходил как-то боком, будто виноватый.

Вовка припомнил все свои оплошности, но ничего более серьёзного, чем разбитое вчера блюдце, не обнаружил. Тогда он прислушался к бабушкиному ворчанию и понял: что-то случилось с огородом.

Вовка и сам замечал, что последнее время картофельная ботва и огуречные листья стали никнуть и желтеть.

Оказывается, на растения напали странные рыжеватые жучки, похожие на божью коровку, только чёрных крапинок у них на крылышках было побольше.

Жучки жадно пожирали молодые зелёные листья.

— И чего я согласилась с ним сюда ехать! — причитала бабушка, будто не замечая деда, который топтался рядом. — Другие помоложе, да не поехали… а я… И там огород бросила, и здесь ничего… Тайга кругом, вот и лезет всякая пакость…

— Мать, а мать, — попытался прервать её дед, но она не слушала и продолжала:

— Видно, не знать мне с тобой покоя и на старости лет…

Вовка не понимал, при чём тут дед. Ведь он не виноват, что из лесу какие-то пакостные жучки прилетели. Дед посмотрел на него грустными глазами и сказал:

— Ну, я пошёл, Володя. На работу опаздываю. Скажи потом бабушке, пускай возьмёт банку, нальёт воды да жучков с картошки и огурцов пообирает. И ты ей помоги с Мишей. Огород небольшой, авось справитесь.

Почти целый день бродил Вовка по грядкам вместе с бабушкой и Мишуткой. В руках у них были стеклянные полулитровые банки с водой. Жучки, упав в воду, трепыхались, барахтались, но крылья их намокали, и они не могли взлететь.

— Ага, — торжествовал Вова, опуская в банку очередного жука, — не будешь на чужие огороды нападать!..

К вечеру на картофельной ботве и огурцах не осталось, пожалуй, ни одного жучка. Бабушка успокоилась и стала заводить тесто на пирожки.

Дед, вернувшись с работы, взглянул на её подобревшее лицо и весело подмигнул Вовке.

А наутро, выйдя на огород, Вовка увидел, что жучков на кустах видимо-невидимо.

Бабушка молча сидела на крыльце, подперши ладонью щёку. Она напоминала маленькую обиженную девочку, может быть, ещё потому, что растеряла шпильки и тоненькие седенькие косички выбились на её плечи.

Вовка схватил банку и, стиснув зубы, снова принялся обирать жучков. Но теперь он уже не был уверен в том, что завтра этих противных букашек не будет ещё больше.

Тайга словно обозлилась, что её растревожили, и всё насылала и насылала на бабушкин огород маленьких прожорливых мстителей.

Дед даже калиткой старался не скрипеть, когда приходил с работы.

Вовке уже надоело ловить жучков в полулитровую банку — всё равно их словно кто горстями разбрасывает…

Щепки собирать возле новых домов — это да! Там весело: топоры стучат, визжат пилы, нет-нет — кто из плотников и песню затянет. Дед, с химическим карандашом, заложенным за ухо, ходит от одного сруба к другому — там проверит уровнем, прямо ли поставлены столбы, там промерит дверные проёмы. Все его слушаются, не то что бабушка, совета просят.

Да, конечно, на стройке настоящее дело, это не бабушкины грядки. И чего так огорчаться? Ну, пропадёт картошка, подумаешь! Что ж теперь, ложись и помирай?

С такими мыслями Вовка однажды сидел на бревне и смотрел, как работают плотники.

Из мешка топорщились свежие щепки, собирать уже было некуда, но уходить не хотелось.

— Передышка, ребята! — объявил дед.

Плотники рассаживались на брёвнах, закуривали.

— Ну, как там бабка наша? — Дед присел рядом с Вовкой. — Всё горюет?

Вовка молча кивнул головой.

— Что, плохо? — участливо спросил деда один из плотников.

— Не говори… Запилила меня старуха за этот огород.

— Дедушка, — вмешался в разговор Вовка, — ну чего она так? Плюнуть, да и всё тут. Из совхоза овощей привезут.

Ещё не договорив, Вовка почувствовал неладное. Дед смотрел куда-то в сторону, а плотник, сидевший рядом, ехидно кашлянул.

— До чего же умные дети пошли! — с наигранным удивлением сказал он. — Ишь ты, плюнуть. Дед трудился, корчевал, бабка садила, а внуку наплевать.

В этот миг Вовка охотно поменялся бы ролями с бревном, на котором сидел. Пусть бы его пилили, снимали стружку, всё было бы легче, чем от этих спокойных, насмешливых слов.

А другой плотник сказал:

— Как-никак первый огород в посёлке. Всходы-то ох и хорошие были! Идёшь мимо, заглянешь через ограду — и вроде теплей на душе становится: вот недавно тайга была — не пройти, а теперь грядочки аккуратные, картошка зеленеет. Я и жинке своей про него расписал. Она страсть как огородничать любит!.. Приедет, первым долгом захочет поглядеть…

— Глядеть-то, пожалуй, не на что будет, — невесело усмехнулся дед.

— К агроному бы обратиться, в совхоз… Есть же, наверно, средства от этой пакости.

— Думал уже, — поднялся с места дед. — На всё время надо. Мне с работы никак нельзя, а у старухи вот внучата на руках… Ну, кончай, ребята, перекур.

Вовка молча поднял мешок и поплёлся домой. Тяжело бывает на душе, когда ляпнешь глупость, а потом только поймёшь. Теперь все дедовы товарищи перестанут его уважать. Да и сам дед… Эх, нехорошо!

И как он сам, Вовка, не додумался, что дело не в капусте с картошкой, а в другом, более важном! Первый огород в посёлке Новом! Нет, нельзя допустить, чтобы он погиб. Но что делать? Что делать?

Где-то далеко, за излучиной реки, густо загудел пароход. И тут Вовку осенило — нужно спешить!

На счастье, бабушки и Мишутки дома не оказалось. Видно, ушли в ларёк за продуктами.

Вовка открыл замок, который висел на дверях только для виду, и вошёл в избу. Сборы были недолги. Он взял старую отцовскую сумку — планшетку, в которой хранил все свои сокровища, в том числе и деньги, накопленные на игру «Конструктор». «Конструктор» может и подождать. Вовка сунул в сумку краюшку хлеба и два куска сахару и уже направился к дверям, но потом остановился, подумал, достал карандаш и большими печатными буквами написал на стене под гвоздём, на который дед обычно вешал кепку:

Я ПАЕХАЛ К ОГРОНОМУ…

Как видите, он сделал две ошибки. Но, когда человек замышляет важное дело, где ему думать о правописании гласных!..

Дебаркадера в посёлке ещё не было. Билеты продавались прямо на пароходе.

— Ты, парнишка, один едешь? — удивился кассир, когда Вовка, поднявшись на цыпочки, просунул нос в окошко.

— А я, дяденька, до совхоза… Там меня тётка встретит.

— Ну ладно, тётка так тётка… Не балуйся только на пароходе.

Вовка долго любовался твёрдым картонным билетиком с дырочкой посередине. Это был первый билет в его жизни, купленный собственноручно.

Ничего, он ещё всем докажет! И с агрономом сумеет договориться.

Агроном представлялся ему огромным усатым здоровяком. Может, поэтому Вовка и ошибку сделал в этом слове — написал через о: «огроном». Перед глазами Вовки живо встала картина: агроном, в высоких сапогах, как у охотника, широко шагает по полям. А Вовка бежит следом…

«Дяденька! — кричит он. — Дяденька!»

«Ну, чего тебе?» — наконец обернётся он.

И Вовка начнёт рассказывать про бабушкин огород.

Может быть, тогда агроном громко захохочет и скажет:

«Как тебе не стыдно отрывать меня от дела? Посмотри, какие вокруг поля, а я должен думать о каком-то малюсеньком огородишке…»

Вовка невольно хмурится и сочиняет в уме целую речь:

«Ну как вы не поймёте, товарищ агроном! Это же не просто огородишко, это первый огород в посёлке Новом! Его надо спасти…»

И тогда…

— Эй, малец! Сейчас твоя остановка! — окликнул его проходивший мимо кассир. — Тётка-то небось уж на берегу.

— Ага, дяденька, — подхватил Вовка, — вон она стоит. — И он указал на женщину в цветастом платье, которая стояла впереди всех встречающих.

Пароход причалил. Вовка, подхватив сумку, вприпрыжку побежал по сходням. И тут случилось такое, что, брякнись прямо к его ногам в воду раскалённый шипящий метеорит, Вовка и то меньше поразился бы.

Та самая женщина, про которую Вовка сказал кассиру, что она его тётка, вдруг окликнула его:

— Сюда, Вова, сюда!

И видя, что Вовка не может сдвинуться с места от испуга и удивления, добавила:

— Да, да, я тебя зову…

— Ну, чего стал! — сердито отодвинул его плечом мужчина с тяжёлым чемоданом. — Путается под ногами… А вы, мамаша, чего смотрите? Заберите ребёнка!

— Идём. — Женщина взяла Вовку за руку и повела к машине, обтянутой пропылённым брезентом.

Ошеломлённый Вовка прошёл несколько шагов, а потом всхлипнул и выдернул руку:

— Куда вы меня ведёте? Что вам от меня надо?

— Ну, чего ты испугался, глупенький? — погладила его по голове женщина.