Весь мир - чулан - Аглая Дюрсо

— Не говори так, Канючка! — укоризненно сказал путешественник. Все путешественники считают, что из путешествия можно вернуться, если тебя ждут обратно.

— Да! — возмутился Кладовкин. — Не говори! Потому что получается, что мы напрасно сгинем из-за Темноты, которая никому не мешает, кроме тебя!

— Ой, ну пожалуйста! Пожалуйста, сгиньте… то есть я хотела сказать: сходите вы к этой Темноте! А вдруг, когда вы ее поближе рассмотрите, вы поймете, что она вам тоже мешает?! И что вам очень даже важно ее победить?! — обиженно закричала Канючка.

А потом подумала чуть-чуть и добавила:

— Только хорошо бы мне все-таки узнать, сгинули вы или нет…

— Спокойно, Канючка! — миролюбиво сказал Механюк. — Ты первой узнаешь, если мы сгинем. Потому что у тебя будет телефон!

Канючка посмотрела на Топа и Кладовкина, показала зачем-то им язык и кивнула:

— Вот так-то!

А потом гордо села в лифт-ситечко и спустилась к друзьям на столешницу.

— Давай телефон! — И протянула свою лапку Механюку.

— Я… мне… э-э-э… — замямлил Механюк. У него были пустые руки, и это сильно бросалось в глаза всем, а не только подозрительной Канючке.

— Кладовкин, принеси, пожалуйста… — обратился великий чуланный ученый к Трезору.

— Так у меня был телефон?! И ты молчал?!! — возмутился любитель сокровищ. — И теперь, когда я об этом узнал, я должен отдать его Канючке?!

— Кладовкин, если ты не будешь жадничать, то телефон будет у всех! Тащи сундучок с колючками!

Кладовкин поплелся за сундучком. Он уже несколько раз расставался с этим сокровищем, поэтому очередное расставание уже не казалось таким мучительным.

А Механюк тем временем отвязал лифт-ситечко от лески и начал вытягивать леску что есть силы. На удилище спиннинга заскрипела катушка, повернулась раз пять-шесть. А в руках у Механюка был уже целый моток лески!

— Давай клинок, — скомандовал Механюк подошедшему Кладовкину.

— С оружием не расстанусь! — гордо закричал тот.

— Не беспокойся: и сундучок, и оружие будут при тебе! — заверил ученый друг Кладовкина. Намотал леску на клинок и спрятал клинок в сундучок. — Держи, это твой телефон! — сказал он любителю сокровищ.

Кладовкин потрясенно смотрел на сундучок с клинком и леской.

Канючка потрясенно смотрела на сундучок с клинком и леской в руках у Кладовкина.

— А мне?! Ты мне обещал! — заверещала она.

Механюк нашел в клубке второй конец лески. Примотал его к колючке, выпавшей из сундучка, и спрятал все это… в блестящем яйце-лифте!

— Это был мой лифт! — обиженно сказала Канючка.

— А теперь это будет твой телефон, — объяснил ей Механюк.

Канючка с готовностью кивнула и заорала в дырочку:

— Алё!

Леска, соединявшая яйцо и сундучок Кладовкина, задрожала от напряжения:

— Алё-алё-алё…

Кладовкин, прижимавший к себе сундучок, аж подпрыгнул:

— Это за что же такое наказание? Мы что, всю дорогу ее будем слышать? Никуда от нее не спрячемся?!

— Только если бесследно сгинете, — сказала Канючка и опять показала язычок.

— Тогда скорее! — нетерпеливо закричал Топ Дорожкин. Во-первых, его манила дальняя дорога, а во-вторых, он стоял рядом с Кладовкиным и его порядком оглушил Канючкин голос из сундучка.

— Только надо вооружиться, — сказал Кладовкин, ведь его клинок теперь работал телефоном.

Трезор Кладовкин не был воинственным. Он никогда не участвовал в битвах и не очень об этом сожалел. Но он любил сокровища, а кинжалы, мечи и щиты, которые хранились в Оружейной, так блестели и сверкали, что сомневаться не приходилось: это настоящие сокровища! Оружейная была по соседству с жилищем Трезора Кладовкина, и он часто заглядывал туда полюбоваться на грозное, но явно драгоценное оружие.

Вот и сейчас в полумраке Оружейной металл грозно, но очень притягательно поблескивал. Топ и Трезор хотели взять мечи и вилы, но ученый Механюк напомнил, что Темнота — это особый враг! И биться с Темнотой надо… веслами!

— Только не хватало, чтобы Темнота была мокрой и противной, — с содроганием прошептал Кладовкин на ухо Топу Дорожкину.

По правде говоря, они еще ни разу не бились ни с одним врагом. Так что не имели никакого понятия, кого и чем можно победить.

Друзья взвалили на себя тяжеленные металлические весла, Кладовкин зажал под мышкой телефон-сундучок, и под непрестанные вопли из этого сундучка: «Алё-алё! Прием-прием!» — друзья отправились в путь.

Кладовкин без устали разматывал туго натянутую леску, которая вела от сундучка к яйцу. А из яйца в сундучок без устали неслось:

— Прием-прием, вы где?

— Прием, проходим ящик со скалами.

— Прием, а теперь где?

— Спустились к тоннелю, где чуть не пропал Дорожкин.

— Ой, прием! Мне страшно!

— Нам тоже: здесь скалятся какие-то зубы!

— Ой! Боюсь-боюсь!

— Спрячься под шатер!

— Кончай болтать! — сказал Механюк Кладовкину.

Кладовкин с благодарностью кивнул Механюку и объявил в коробочку:

— Конец связи!

Стоило только Кладовкину отвлечься от дела, точнее — от сундучка с леской, как он почувствовал: объятия Темноты стали крепче. Темнота заколдовала всё вокруг! Звуки, которые при свете лампы на родной столешнице казались просто скрипом старого дерева, или свистом ветра в щелях, или тихим шуршанием, в Темноте наполнились каким-то зловещим смыслом.

— Скри-и-ип! — раздалось справа, и друзья вздрогнули — им показалось, что это Темнота издевательски смеется над ними.

— Ш-ш-шох! — выдохнула Темнота слева, и дыхание ее показалось друзьям ледяным.

— Сейчас будем устанавливать весло! — засуетился Механюк. — Вот так! — И он воткнул металлическое весло черенком между опасно поблескивающими зубьями. — А теперь командуй Канючке, чтобы вылезала из палатки и двигала лампу! — шепотом, чтобы не привлечь внимания Темноты, сказал Механюк.

— Есть! — ответил Кладовкин и закричал в коробочку: — Прием! Прием! Канючка, свети!

Канючка оторвала ухо от яйца-телефона, разбежалась и ка-ак двинет лампу! Лампа заскользила по столешнице вместе с Канючкой и остановилась на самом краешке!

Топ и Кладовкин увидели слабый огонек далеко вверху. И огонек этот был таким трепетным, таким родным, что они чуть не повернули обратно!.

А Механюк тем временем поворачивал весло, пока не поймал лучик от лампы на гладкую поверхность лопасти.

— Прочь с дороги, Темнота! — прошептал Механюк.

Весло отразило далекий свет и осветило кусочек дороги! И этот кусочек перестал казаться страшным! Большие зубья граблей мирно стояли, гигантские лопасти лопат не шевелились, а лучик от весла указывал путь.

— Мы с Прищепкой побежим вперед, пока светло! — сказал Топ Дорожкин и исчез за освещенным краем.

— Вижу маяк! — раздался голос Дорожкина из Темноты.

— Какой маяк? — спросил его Механюк.

— Он мигает и урчит! — ответил из Темноты Дорожкин.

— А-а-а! Это генератор! — со знанием дела сказал ученый Механюк.

— Это опасно? — заволновался отважный путешественник.

— Это чтобы светить, мигать и урчать! — успокоил Механюк и побежал вслед за ним в Темноту.

— Может, без маяка обойдемся, веслом? — спросил запыхавшийся Кладовкин: он ведь тащил весла, сундучок и разматывал леску!

Механюк кивнул и установил следующее весло. Пойманный лучик осветил новый кусок дороги, и Топ радостно закричал:

— Вот маяк! — А потом добавил: — Ой!

Маяк под неверным лучиком от весла съежился, отступил в Темноту, перестал урчать и совсем выключил мигалки. Без окошек-мигалок маяк оказался черным и сильно смахивал на кусочек Темноты.

— Он поменял конфигурацию и дислокацию, — прошептал Механюк.

Прищепка от страха щелкнула челюстью, а Топ Дорожкин, хоть и был прославленным путешественником и привык к диковинам, отвернулся от маяка и с изумлением уставился на Механюка:

— Чего-чего?!! Что с ним случилось?

— Генератор, наверное, сломался, — со знанием дела встрял Кладовкин.

Он только-только подоспел к друзьям и в изнеможении грохнул свой сундук-телефон на землю.

— Да прием! Прием! — не скрывая раздражения, сказал он в сундук. — Что?.. Да, свет помогает!.. Что?.. Нет, не бойся… Нет, не возвращаемся еще… Нет, не поздно еще…

— Кладовкин, — позвал Механюк друга, — я побежал, а то Дорожкин без света останется! — Он подхватил оставшиеся весла и устремился в Темноту за первопроходцем.

А бедный Кладовкин оперся спиной на воткнутое весло и крикнул вслед Механюку:

— Я, наверное, здесь телефонный пункт устрою! А то оборудование очень тяжелое!

Никто ему из Темноты не ответил. Только маяк кивнул. Кладовкин протер глаза и опять присмотрелся — привидится же такая глупость! Маяк не кивал. Он мигал и урчал.