Легенда о невесте людоеда (СИ) - Минаева Мария Сергеевна

— О чем ты?

— О ревности. Тебе нравится женщина, ты спишь с ней. А потом, на следующий день или в тот же вечер, с ней спит другой. — Терисия склонила голову набок, закусила нижнюю губу — ей нравилось, что теперь на лице монстра появлялись эмоции вроде растерянности, озадаченности. Понимание, что она может сбить с него горделивую спесь, знатно превозносило её в собственных глазах. — Вам, троллям, не хочется убить того, другого, кто забирает вашу любимую?

Тролль ответил не сразу. Видно было как он серьезно и внимательно размышляет прежде, чем оформить свои слова в речь.

— Ревность, конечно, проявляется в троллях. Но мы понимаем её губительные последствия. И просто не обостряем сложные ситуации. — В голосе короля было спокойные, даже поучительные нотки. — Если кому-то полюбилась одна из гетер, другой не станет отнимать её у собрата. От отступит и обратит внимание на другую женщину.

— А если гетера не отвечает взаимностью тому, кто хочет её?

Монстр вздохнул и откинулся на подушку.

— Я уже говорил — гетер никто ни к чему не принуждает. Они сами выбирают кому отдаваться.

— Это очень интересно, мой повелитель! — Тери села на край кровати у ног хозяина комнаты. — Прости мне моё любопытство, но так замечательно узнавать всё больше о троллях. Вот еще вопрос: а что если гетера не хочет спать ни с кем вообще?

Правитель приподнялся на локтях и бросил быстрый взгляд на осмелевшую говорливую пленницу.

— Так много спрашиваешь о гетерах, будто собралась стать одной из них, — выпалил он, но быстро к нему вернулась прежняя холодность. — Если гетера не хочет ни с кем спать, то она не гетера. Она станет служанкой в замке. Низшее сословие. У них есть полная свобода в личных связях, они неприкосновенны, к ним не применяют насилие, но работать в замке они обязаны.

— А гетеры не работают?

— Гетеры — нет. Они ублажают мужчин, развлекаются. Ну и рожают.

— Значит потом дети живут с ними?

Монстр выдохнул через ноздри сердито.

— Надоели твои вопросы. Отправляйся в клетку! — Терисия сразу же повиновалась, но услышала за спиной ответ на свой вопрос: — Девочками занимаются няньки — старые служанки. Мальчиками занимаются сначала старики, учат их наукам. Потом будущих воинов тренируют, готовят к охоте и войне. А тех кто к войне не пригоден старики учат работать в замке, в сараях и полях.

Тери уже была в клетке, дверцу клетки успела закрыть за собой. Тролль же лег на боковую, на пленницу не смотрел. Но вот девушку всё равно волновал ещё один любопытный вопрос. Озвучить она его решила так, словно это и не вопрос вовсе, а мысли вслух:

— Получается, что дети у вас никогда не видят своих родителей. Их воспитывают… другие, — Терисия чуть не сказала «воспитывают чужаки», но вовремя заменила более подходящим словом. Впрочем, даже с нужным словом, король монстров явно не собирался продолжать разговор.

— Спокойной ночи, — негромко сказала девушка.

— Спокойнее некуда.

8

Вопросы от человеческой девки так разозлили короля, что он еще долго не мог уснуть. Злость была странной: в этот раз она была не как волк с огромными клыками, что разрывает каждого, кто попадается под руку. Это было тихое, ноющее чувство. Как мозоль, как заноза. Тролль пытался понять причины своего испорченного настроения, искал подвох в словах пленницы, но чем больше думал, тем глубже загонял в себя занозу злости.

На следующий день он приказал вынести воду после купания пленницы, вместо этого принести ещё больше чистой воды, еще больше тряпок. Пусть хоть намывает комнату, хоть моется сама — ему всё равно. Всё равно ей недолго осталось, пусть радуется, от радости может и правда жиреть быстрее станет.

Пока меняли воду, девушка спала, а тролль следил за тем, чтобы слуги даже случайно не касались её клетки. Потом тролль запер дверь на ключ, хранившийся у него на шее в единственном экземпляре. Клетка же осталась незапертой специально, чтобы девка выходила и занималась тем, чем хочет.

Вместо ожидаемого снега, ведь с утра был мороз и иней на засохшей осенней траве, вдруг полил очередной ледяной дождь. Капли стучали по доспехам и шлемам побратимов, заливали глаза, попадали за шиворот, из-за чего нижняя одежда моментально промокала. Воины ругались на погоду, их обувь тонула в грязи, но все были твёрдо настроены без добычи домой не возвращаться. Может потому группа охотников во главе с королём всё же смогла догнать подстреленного из арбалета оленя. Еще несколько охотников подстрелили двух куропаток и нескольких кроликов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После охоты мужчина стал одним из немногих, кто отправился в купальню. Слуги в этой части замка, завидев приближение солдат, живо подкидывали жару под огромные металические котлы с бурлящей водой. Королю полагался свой собственный котёл на обособленном постаменте. Места в нем вполне хватило бы и на еще одного-двух троллей его телосложения, но сегодня хотелось побыть одному. Даже разговоры купающихся в соседних котлах солдат не мешали расслабиться: правитель закрыл глаза, вдыхая запахи теплой воды с благоухающими травами. Он начинал уже дремать, но от провала в сон отвлекли осторожные прикосновения к волосам. Обернулся — служанка стоит с ребристым мылом-расческой в руках.

— Могу я расчесать ваши волосы, правитель?

— Нет, — буркнул он в ответ сердито, и добавил, — сам справлюсь.

Буквально вырвав из пальцев служанки мыло, король одним понятным жестом прогнал её, словно надоедливое насекомое. Не переча и не задавая тупых вопросов, та упорхнула помогать другим посетителям купальни. Тролль не любил подпускать к телу кого попало, не любил прикосновений, в том числе и к волосам. Многие знали его эту особенность, многие, но не все.

Принявшись яростно вычесывать мылом сальные волосы, король будто хотел вырвать их, однако причина ярости, конечно, пряталась не в волосах. Заноза злости, засевшая в его душе со вчерашней ночи, под действием расслабления и пара начала медленно пускать гной: тролль вспоминал своё детство. Как его впервые привели в эту же купальню, ведь тогда он достиг того возраста, чтобы купаться среди мужчин. Как отец окунул его с головой в кипяток, держал за волосы, не давая выныривать целую вечность. «Первое боевое крещение», так он это называл.

— Сделать воду погорячее?

От неожиданного вопроса мыло чуть не выскользнуло в воду. Рядом на полусогнутых стоял старик ведром в руке и щипцами, в которых зажат тлеющий уголёк.

— Не нужно.

Старик с улыбкой поклонился и пошел задавать тот же вопрос лежащим в соседнем котле. Король помнил этого старика: казалось, что тот всегда был преклонных лет, всегда выглядел как сейчас, словно он дошел до какого-то предела старости и больше не менялся. Когда-то, говорят, он тоже был воином, но потом добровольно ушел в прислужники. Заниматься делами в замке, заботиться о скотине в сарае да подкидывать угли под котлы в мужской купальне ему стало милее, чем охотиться и сражаться.

Тролль вдруг словил себя на мысли что завидует старику. У него же самого из-за происхождения выбора стать прислужником не было, он мог быть только королем. Сильнее всех. Смелее всех. Всегда первым бросаться в бой и последним уходить с поля битвы. На его совести все провалы его народа, он судья им и их поступкам. За это получает лучшее место за столом, лучшие женщины хотят родить ему наследника, а все воины стремятся стать приближенными и друзьями. Большинство из «друзей» мечтают занять место правителя, но вот только его самого никогда не спрашивали хочет ли он занимать это место. Не спрашивали, чего он хочет в принципе. А он хотел…

— Не важно, — произнес он вслух тихо, обращаясь к самому себе. — Не имеет значения.

Смыв с волос остатки мыла и ополоснувшись чистой водой, тролль закончил копательные процедуры. Одеваясь в чистую одежду, он ненадолго задержал взгляд на своём отражении в кадке с водой. «Зачем вздумал мыться? Недавно же ходил в купальню», — молча спрашивал он себя и кривился, ведь сейчас с мокрыми патлами и дышащей чистотой тела под недавно выстиранным бельем он чувствовал себя отвратительно — беззащитным ребёнком. Тем самым, которого вот-вот опять начнут бить, топить, стегать палкой или цепью, оправдывая это подготовкой к великому будущему.