Закрытый мир. Причины неповиновения - Дарья Сокуренко

“лису и горшок”, пойдешь с нами?

— Она уже слишком взрослая для игр, — возразила Лаиза, она была не так красива, как Миралисса и все время ей завидовала, на ней тоже было новое платье. — Ей уже скоро замуж выходить и детей рожать, какие уж тут игры.

— Да, тебе же скоро пятнадцать, — как бы случайно припомнил Ган, не переставая поправлять свою обновку. — Ты нас приглашаешь?

Вопрос был риторическим, так или иначе придут все жители деревни, будут накрыты бесконечной длины столы, все украсят флагами и лентами. Люди соберутся, станут петь и танцевать.

— Через пару дней все приходите, — ответила Миралисса, тогда ей было неизвестно, что сама она так и не попадет на свой праздник.

По коридорам подземелья бежит глупая девочка. За ней неустанно гонится только ее собственная тень. Потому что в ее жизни больше никого нет. Только она и звук ее шагов. Прошлое безжалостно перечеркнуто, будущее напоминает ей бездонную пропасть, зияющую своей непроглядной тьмой, в которую Тилли предстоит прыгнуть. А в настоящем есть только это. Потому что все остальное непонятно и невозможно объяснить. Нет никаких причин держать ее там. Так думает она. Нет ни капли смысла в том чтобы учить ее магии. А значит суть всего в том чтобы покинуть это место и найти то, что будет реальным и важным. Не здесь.

Все вокруг переворачивается. Пол с потолком меняются местами. Тилли падает вверх, раскинув руки. Если ее голова и кружится, то понять это она не успевает, потому что снова оказывается внизу. Коридор опрокидывается на бок вместе с ней. Тилли катится по стене пытаясь ухватиться за торчащий из нее факел, пламя которого даже не колыхнулось. Полом снова становиться потолок, а потом и другая стена. Коридор крутится, словно он застоялся и вдруг решил немного размяться. Тилли чувствует себя жучком пойманным в коробочку детьми, которые решили ее потрясти. Все мелькает перед ее глазами и постоянно переворачивается, швыряя ее в разные стороны. Вот так она и видит собственную жизнь.

Когда заклинание теряет свою силу, Тилли стоит на четвереньках на полу и не может подняться. Ей кажется, что все продолжает качаться как на корабле.

— Ну что цела? — Ричард помогает ей встать. — Видок у тебя неважный.

— Не трогай меня, — с трудом ворочает языком Тилли, но сама цепляется за него в поисках опоры. — Меня укачало.

Настал день праздника. Перед самым началом застолья, когда гости уже стали собираться Миралисса ушла подальше от шума и ярких фонарей, чтоб немного подумать. Разобраться в себе было очень нелегко, особенно в ее возрасте. Странная тяжесть в груди, ничем не обоснованное чувство, что ты попала в ловушку, будто задыхаешься. Озаренная солнцем, полная любящими тебя людьми счастливая жизнь по какой-то непонятной причине начинала пугать Миралиссу, будущее казалась невыносимо пустым и скучным. Но открывающимся воображению картинам того что ее ожидает не суждено было сбыться. В тот момент когда перед ней появился огромный черный скелет, сверкая в темноте красными рунами на доспехах, навсегда закончилась эта глава ее жизни и началась другая. Другая настолько что и представить себе было невозможно.

Следующие года Миралисса почти все время проводила в небольшой комнате заставленной книжными стеллажами по периметру. Три двери, камин и большой письменный стол за которым днями и ночами, прерываясь только для невероятно скучных лекций, черный маг корпел над какой-то рукописью. Этот маленький кабинет как оказалось условно разделял Черный замок на так называемое Преддверие — часть, наполненная ловушками, головоломками и тайными дверями, существующая чтобы не впускать сюда незваных гостей — и Торжественную такую же бесконечную и запутанную, но уже с настоящими залами, кабинетами, лабораториями, галереями, библиотеками. Мираллисса не знала на сколько километров растянулся Черный замок, но Ричард сказал, что в торжественной части где-то очень далеко уже давно водятся чудища: тарлы, мобиты, зогли и многие другие названия, которых она не успела запомнить. Поэтому скелет ей посоветовал самой далеко не уходить. Но она бы и так никуда не пошла бы одна. Ее одинаково пугали и ловушки и монстры и страшная перспектива заблудиться и умереть от голода в одиночестве среди серых стен.

Третья дверь из этого кабинета вела в крохотный коридорчик в конце которого была ее новая комната. Тоже маленькая. Без окон, как и все стены в Черном замке. Кровать, круглый столик с одним стулом и огромный черный сундук с плоской крышкой. Высотой он был ей почти по грудь и единственный выглядел внушительно в этой скромной кельи. Под резной крышкой он оказался разделен на секции. Где-то треть его занимала чистая вода. В остальных отделах аккуратно и компактно располагалась одежда, обувь и разные полезные мелочи такие как серебряный гребень, ленты для волос, всякие ремешки и тд. На крышке была дорогая и редкая вещь, какой Мираллисса раньше не видела, но знала, что это. Зеркало.

В этом месте все было волшебным, словно не настоящим. Здесь всегда было чисто, хотя никто там никогда не убирался, было тепло, хотя в таком сыром подземелье должен был стоять собачий холод, факелы и свечи все время горели, хотя Миралисса знала, что ни один огонь не может гореть вечно. Странным образом она понимала когда вставало и садилось солнце, хоть здесь и не было ни одного окна. Утром на ее маленьком столике появлялся завтрак. Сам собой. Ей никак не удавалось уличить момент, когда это случалось, стоило моргнуть или отвернуться и вот красивые тарелки полные горячей только приготовленной еды уже расставлены перед ней. После завтрака, приведя себя в порядок Миралисса заходила в кабинет. Диеш вручал ей очередную книгу и они могли по долгу вот так сидеть в полной тишине. Маг вообще говорил очень мало, если не считать, конечно, его долгих монотонных лекций. Когда ее голова полная новых знаний переставала воспринимать хоть что-либо, они отправлялись обедать. Каждый раз это было разное место. Огромные величественные залы с длинными столами и серебряными подсвечниками, изысканными статуями и картинами. Там было так интересно и красиво. Миралиссе совсем не хотелось возвращаться к нудным занятиям, но она никогда не спорила и не возражала, не перечила, только молча делала, как он велел. Ей было грустно и страшно, но давящее бессилие заглушало все остальные чувства. Делало ее пустой и смиренной. Неизбежно клонился к концу день не отличимый от сотни таких же долгих и скучных. Утомленная изучением магических трактатов Миралисса отправлялась обратно в свою комнату, чтобы снова ужинать в одиночестве.

Человек державший ее в этом