Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дальше свет из невидимых окон стал меркнуть, но, пока Олег подумывал, не включить ли снова фонарик, туннель кончился. Впереди засветилась точно такая же, как у входа, арка. А за нею над знакомой степью начинался закат — алый и густой.
А около выхода сидел в траве возле потрескивающего костерка из сухого ковыля человек.
Наверное, он уже давно услышал усиленные тоннелем шаги Олега, потому что сидел вполоборота, опершись на левую руку, а в правой — держа немецкий пистолет-пулемёт времён войны, который неправильно называют «шмайссер». Что интересно — это тоже был мальчишка, примерно одних с Олегом лет, правда, кажется, пониже ростом, одетый в лёгкую клетчатую рубаху, штаны неопределённого цвета и босой. Сапоги с разостланными на них портянками стояли рядом, тут же лежал ремень с подсумками и ножом, фляжка, кожаная потёртая куртка… Чуть выпяченные губы, брови — резкими дугами, рыжеватый чуб, а глаза из-под него — не то чтобы нехорошие, но неприятные. Правда, увидев Олега, он опустил оружие и хрипловато, словно со сна, сказал:
— А… — как будто давно ожидал увидеть именно Олега, даже заждался. Глазами обежал мальчишку, мотнул головой: — Подсядешь, или торопишься?
— Подсяду, — Олег опустился на корточки, сбросил рюкзак, стащил ремень. — Фу.
— Есть будешь? — мальчишка кивнул на лежащие на большом платке хлеб, перья лука, небрежно открытую банку с какими-то консервами.
— Общак? — Олег достал из рюкзака тушёнку, галеты, вопросительно посмотрел на мальчишку (и только теперь увидел, что на его рубашке почти незаметно прикреплена медаль «За Отвагу» на потёртой серо-синей ленточке). Тот засмеялся, понял:
— Общак… Покажь ножик.
— Держи, — Олег передал ему «оборотень». Тот повертел лезвие туда-сюда, вздохнул, отдавая обратно:
— Законная штука.
— Тебя как зовут? — поинтересовался Олег.
— Марат, — представился тот, умело открывая олегову тушёнку за кольцо в крышке. — Второй фронт[7]…
— Марат Ка? — пошутил Олег, но Марат удивился:
— Знакомы, что ли? Ага, Казей.
— Олег, Серёгин, — протянул руку Олег, пытаясь сообразить, откуда ему знакома фамилия Казей[8]. — Нет, не знакомы. Это я так…
— Хороша тушёночка, — Марат подхватил кусок из банки лезвием финки. — Это какой год? — он посмотрел банку. — Ого, 2007-й… Оттуда, что ли?
— Оттуда, — Олег взял пёрышко лука, хлеб, подцепил консервированную сардину. — А ты?
— А, — Марат махнул финкой в сторону солнца. — Вообще из сорок четвёртого. А сейчас — неважно.
— Подожди… — Олег прожевал кусок. — Ты партизан, что ли?
— Ну да. Разведчик Станьковской бригады.
— А как здесь оказался?
— А, — Марат снова отмахнулся. Потом хмуровато пояснил: — Погиб. Ну, или не погиб, а… В общем, фрицы меня окружили, я раненый был. Ну, я их подпустил ближе и… гранату себе под ноги. А дальше гляжу — а я здесь.
— Не понял, — признался Олег ошарашенно.
— Да я тоже, в общем-то… Да ладно! А ты-то куда идёшь?..
…Когда Олег закончил рассказ, уже совсем стемнело, костёр погас и взошла луна. Где-то совсем недалеко играла музыка — не из воздуха, просто магнитофон, слышались какие-то весёлые голоса. Марат лежал на спине и жевал сухую былинку.
— Дай-ка эти свои бумаги, — сказал он, протягивая руку. Олег вытащил из рюкзака папку, подал. Марат сел на коленки, раскрыл папку, достал лист. Хмыкнул: — Ну, это просто… Это мне уже давно один мужик объяснил, мы с ним вместе одно место от наёмников отбивали… Это распространённая кодировка, ею многие пользуются, придумали её вообще чёрт знает когда… Вот смотри. Мой мир — код 1. Многие думают, что он — изначальный, а остальные — ответвления. Твой, наверное, тоже код 1, только дальше по времени… Ты записывай давай. Код 2 — это средневековье такое раннее, все со всеми воюют, там даже государств почти нет, но люди в основном простые, хорошие. Рабами торгуют, но чтобы мучили или специально издевались — не слышал. Код 3 — хуже. Рабовладельческое общество типа Древнего Египта, на пол-земного шара империя… Код 4 — там что-то типа нашего века, в смысле XX, начала. Туда часто солдат набирают, но, если украли, то это, скорее всего, Торбайский халифат. Пиши-пиши… Код 5 — не знаю, не был, честно. Код 11 — там рабами торгуют в Оранжевой Пустыне, рынков полно, но и выследить тоже можно легко. И опоздать можно. Отношение там к рабам — как в учебнике истории. Жуть.
— Как мне туда попасть-то, в эти места? — Олег быстро черкал карандашом в свете луны. Марат пожал плечами:
— Да просто захотеть. Сконцентрироваться на чём-то. Ну, я лучше объяснить не могу. Вот я первый раз… Когда отошёл, так домой захотелось!!! Я всякое про себя передумал — про рай, всё такое прочее… А тут просто захотелось домой — и всё. И как будто в дверь шагнул. В наши места. Прямо знакомые… Сперва обрадовался… — Марат грустно улыбнулся. — А потом глянул — а это какое-то Белорусское Княжество, 624 год от Большой Войны, — он вздохнул. — Я в своём мире мёртвый, мне туда нельзя. А в остальные — пожалуйста…
— Ну и как ты живёшь? — спросил Олег, против воли захваченный словами Марата. Тот тряхнул чубом:
— А хорошо. Знакомых полно, друзей. Иногда тут брожу. Иногда подолгу на одном месте живу, есть очень хорошие места, прямо как при коммунизме. А потом сорвусь… Я же всё-таки пионер, я присягу давал — бороться за счастье людей, — он сказал это без иронии, совершенно серьёзно. — Несправедливости тоже хватает…
— А возраст? — тихо спросил Олег. Марат покачал головой:
— Какой возраст у того, кого один раз уже убили? — он посмотрел в небо и признался: — Я бы с тобой пошёл, но я одного человека жду, мы давно сговорились.
— Да я сам… — пробормотал Олег, складывая бумаги обратно. — Послушай… а кто вообще может этим… ну, заниматься?
Марат посерьёзнел.
— Вообще — много кто. Между мирами много торгуют, самым разным. Но если ты имеешь в виду — кто это организовал… Здесь ты его не встретишь. Он сюда не суётся, потому что тут всегда мир. Он и между пространствами-временами своими ходами шастает, не здесь. Но учти — к тебе он точно подкатывать будет. Рано или поздно. Скорее всего, если увидит, что у тебя что-то получаться начинает…
— Да кто? — нетерпеливо, скрывая испуг, спросил Олег, приподнимаясь. Марат поморщился:
— Да… Как не называй, сразу узнаешь. Ему чем хуже, чем больше люди страдают — тем лучше. Кое в какие места он предпочитает не показываться, а кое-где себя, как дома, чувствует. Я даже не знаю, человек он, ещё какое-то существо, или, может, просто что-то вроде шаровой молнии, только та из сгущенного электричества, а он — из сгущенной человеческой боли…
— Наговорил, — вздохнул Олег, стараясь не показывать настоящего испуга. — А этому… сатане, скажем так… что ему за дело до меня?
— Так ведь ты же людей выручать идёшь, — Марат снова откинулся на траву, лёг удобнее. — Просто так, не за деньги, не за славу, незнакомых… А это ему серпом по одному месту.
Олег засмеялся. Марат посмеялся тоже, а Олег смотрел на него и не верил, что такое вообще может быть.
— Марат… — окликнул он партизана.
— М? — ворчливо отозвался тот.
— Марат, у меня случай был… я… в общем, я спас двух человек. В прошлом. В моём прошлом, в смысле. И они остались живы. А если я… ну, или кто-то… ну, в общем — кто-то тебя спасёт тогда?
— Не получится, Олег, — как-то легко, без печали, отозвался он. — Всякое тогда может случиться. Штука такая есть — Равновесие Миров и Времён. В него вмешиваться нельзя. Если мелочь какая-то — ладно ещё. А приметные события не изменить. Я слишком заметный. Знаменитый, — он усмехнулся и перевернулся на живот, подперев подбородок ладонями: — Да ладно тебе. Я и не жалею ни о чём. Я и там хорошо прожил, а уж сейчас-то и вовсе нечего горевать.
— Значит, смерти нет, — Олег повалился на спину. — А ты в бога не верил, наверное?
— А я и сейчас не верю, — сказал Марат. — Слишком много кругом зла, чтобы поверить. Но для тех, кто жил, как человек, смерти и правда нет. По-моему, это справедливо.
— По-моему — тоже, — сказал Олег и закрыл глаза.
Стало темно, тепло и тихо, только невдалеке пел мужской голос:
— Там, вдали, за рекойЗажигались огни,В небе ясном заря догорала…
* * *Почему-то Олег был уверен, что на мосту он кого-нибудь обязательно встретит.
Мост — могучий, из стальных ферм и брусьев — висел не над рекой, а над пропастью, глубина которой скрывалась в клубящемся желтоватом тумане. Посередине шла всё та же одинарная колея. Слева и справа, за ограждением — широкие дорожки, пригодные даже для машины. Металл даже не загудел под ногами мальчишки — настолько монолитным было сооружение, дальний конец которого едва виднелся.
- Воинственный ангел - Скотт Спир - Боевая фантастика / Прочая детская литература
- Клятва разведчика - Олег Верещагин - Боевая фантастика
- Не вернуться никогда - Олег Верещагин - Боевая фантастика
- Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк - Боевая фантастика
- Дорога стали и надежды - Дмитрий Манасыпов - Боевая фантастика
- Метро 2033: Третья сила - Дмитрий Ермаков - Боевая фантастика
- Возвращение домой - Игорь Витальевич Шелег - Боевая фантастика / Героическая фантастика
- Глас Плеяды - Олег Яцула - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Мир Культиваторов и Стихий - geta - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Пульт времени. Том 3 (СИ) - Krestmen - Боевая фантастика