Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

Штази и действовал от лица шефа резидентуры КГБ Владимира Широкова. Среди недавних находок есть еще один многозначительный документ — выданное Путину удостоверение от Штази. Оно открывало ему прямой доступ в здания министерства госбезопасности и облегчало работу по вербовке агентов, потому что в этом случае ему не нужно было упоминать про свою связь с КГБ.

Много лет спустя, когда Путин уже стал президентом, Маркус Вольф и бывшие путинские коллеги из КГБ упорно настаивали на том, что во время службы в Дрездене он был мелкой сошкой. Как заявил Вольф немецкому журналу, Путин был «малозначимым», и той бронзовой медалью, которую он получил, награждали даже уборщиц. Владимиру Усольцеву, с которым Путин в дрезденский период сидел в одном кабинете, каким-то образом удалось написать книгу о тех временах, где он подчеркивал рутинность их работы, но не раскрывал ее подробностей. И хотя Усольцев признал, что они работали с «нелегалами», как называли тогда глубоко законспирированных агентов, он заявил, что семьдесят процентов их деятельности занимало написание «бессмысленных отчетов». Согласно утверждениям Усольцева, за весь пятилетний срок в Дрездене Путин сумел завербовать только двух агентов и в какой-то момент прекратил попытки найти кого-то еще, так как понял, что это лишь потеря времени. Город казался им провинциальным болотцем, и «сам факт нашей службы в Дрездене говорил о том, что карьерных перспектив у нас нет», писал Усольцев. Путин и сам признавался, что потратил уйму времени на пиво и даже набрал двенадцать кило. Однако на фото того времени не видно, чтобы у него был лишний вес. Позднее российское государственное телевидение заявило, что Путин никогда не был замешан в чем-то противозаконном.

Однако сведения, полученные из первых рук, говорят о том, что путинские заслуги на дрезденской работе умалялись специально, для прикрытия другой незаконной миссии. Предположительно его направили туда именно потому, что тихое дрезденское болотце не попадало в поле зрения агентов в Восточном Берлине, где за происходящим пристально следили французы, американцы и немцы из Западной Германии. Член ультралевой Фракции Красной армии (Rote Armee Fraktion, РАФ) утверждал, что встречался с Путиным в Дрездене и что тот поддерживал членов группы, совершавшей теракты в ФРГ в 1970-1980-х годах: «В Дрездене не было ничего, абсолютно ничего, кроме левых радикалов. Никто не следил за Дрезденом — ни американцы, ни Западная Германия. Там ничего не было. За исключением одного — встречи с этими товарищами проходили именно там».

В имперской битве между Востоком и Западом советские спецслужбы долгое время предпринимали так называемые активные меры для дестабилизации и подрыва оппонента. Став заложниками холодной войны, они понимали, что отставание в технологическом плане преодолеть невозможно, а в военном столкновении их ждет крах. Именно поэтому с 1960-х годов Советский Союз полагался в основном на дезинформацию, фальшивые публикации в прессе, дискредитацию западных лидеров, убийства политических оппонентов и на поддержку подставных организаций, разжигающих войны в странах третьего мира и сеющих разногласия на Западе. В арсенал таких мер входила и поддержка террористических организаций. По всему Ближнему Востоку КГБ завязывал знакомства с многочисленными марксистскими террористическими группами, в частности с Народным фронтом освобождения Палестины (НФОП) — группировкой, отколовшейся от Организации освобождения Палестины (ООП), которая в 19601970-х годах устраивала угоны самолетов и взрывы. Секретные документы из архивов Политбюро говорят о том, насколько глубоки были эти связи. Есть также свидетельства того, что глава КГБ Юрий Андропов одобрил три запроса на получение советского оружия от лидера НФОП Вади Хаддада — в документе тот назван «доверенным агентом КГБ».

В Восточной Германии КГБ активно склонял Штази к «политическому сотрудничеству» в странах третьего мира. Фактически поддержка международного терроризма стала одной из неоценимых услуг, оказанных КГБ Министерством госбезопасности ГДР. К 1969 году Штази успели открыть под Восточным Берлином законспирированный тренировочный лагерь для членов ООП Ясира Арафата. Главное управление разведки под руководством Маркуса Вольфа было широко задействовано в работе с террористическими группами по всему арабскому миру, включая печально известного Карлоса Рамиреса Санчеса, или Шакала Карлоса из НФОП. Военные командиры Штази открыли сеть лагерей для подготовки террористов по всему Ближнему Востоку. И когда в 1986 году один из офицеров контрразведки Штази, ужаснувшийся катастрофе, почти достигшей немецких земель, попытался предотвратить запланированные группой ливийцев взрывы в Западном Берлине, шеф Штази Эрих Мельке сказал:

— Наш главный враг — Америка. Наша задача — ловить американских шпионов и не беспокоить наших друзей из Ливии.

Через несколько недель в Западном Берлине на дискотеке «Ла Белль», завсегдатаями которой были американские солдаты, произошел взрыв. Погибли трое военнослужащих и один гражданский, сотни были ранены. Потом выяснилось, что КГБ знал не только о планирующемся нападении, но и о том, каким контрабандным путем оружие было переправлено в Берлин. Очевидно, в борьбе с «империалистами США» все способы были хороши.

Сбежавший в Штаты генерал КГБ Олег Калугин назвал такую деятельность «сердцем и душой советской разведки». Бывший глава внешней разведки Румынии Йон Михай Пачепа, высший чин разведки восточного блока, сдавшийся в США, первым открыто заговорил об операциях Комитета с террористическими группами. Пачепа писал, что глава отдела внешней разведки КГБ генерал Александр Сахаровский часто говорил ему: «В современном мире из-за ядерного оружия военная мощь устарела, поэтому нашим главным оружием должен быть терроризм». Пачепа утверждал также, что шеф КГБ Юрий Андропов инициировал операцию по разжиганию антиизраильских и антиамериканских настроений в арабском мире, одновременно с которой на Западе должен был расцвести внутренний терроризм.

Западная Германия находилась на линии фронта с конца 1960-х годов — с того момента, как Фракция Красной армии открыла серию взрывов, убийств, похищений и ограблений банков. Во имя свержения «империализма и монополизирующего капитализма» они убивали крупных западногерманских промышленников и банкиров, включая главу банка «Дрезднер» в 1977 году, и устраивали взрывы на военных базах США, где пострадали сотни военнослужащих. Однако к концу семидесятых годов, когда западногерманская полиция осуществила череду арестов, сотрудники Штази начали предоставлять убежище членам группы на востоке. Приютили не одного, а целых десятерых. Как рассказывал немецкий консультант по безопасности Франц Зедельмайер, они жили в неприметных кварталах Дрездена, Лейпцига и Восточного Берлина, их снабжали фальшивыми документами и отправляли в тренировочные лагеря. Одна девушка из группы, Инге Ветт, в течение четырех лет, с 1983-го по 1987 год, жила под чужим именем в пригороде Дрездена, пока сосед не съездил в Западный Берлин и не увидел ее лицо на объявлении «Разыскивается». Это была одна из самых опасных разыскиваемых преступниц, «бабушка терроризма», обвиняемая в покушении на убийство главнокомандующего НАТО и главнокомандующего войсками США в Европе генерала Фредерика