Питер - Шимун Врочек

— Терпение, Ваня! — профессор взмахнул рукой. — Сейчас я все объясню. Дизель, что был у нас, означал наш золотой век. Боюсь, сегодня он закончился. А здесь, вот этот знак на полу, это зашифрованное послание.

Царь Навуходоносор славен тем, что разрушил иудейское царство — тем самым объяснив евреям, что, мол, не той дорогой идете, товарищи. Валтасар — тут понятно. В обоих случаях фигурирует Послание от Бога. Это нечто религиозное, — сказал Профессор. — Похититель нашего генератора читал Ветхий Завет, и явно несет в себе ощущение, что выполняет священную миссию. Что ж… — профессор помедлил, почесал бороду. — Предупреждение нами получено. Что дальше?

— Так мы что теперь, евреи? — спросил Иван. Почему-то сейчас это показалось ему самым смешным.

— Ваня!

— Молчу, молчу.

— Другими словами, — подвел итог Постышев. — Мы имеем дело… с кем?

— Это не коммунисты, — сказал Водяник.

* * *

— Может, японцы и остались в живых. Если Японию не смыло цунами, — сказал адмиралец. — У них метро покруче нашего будет. Только не знаю, рассчитано ли оно на ядерную войну. В Токио, например, метро просто огромное, куда там московскому. Станций двести или триста, представляете? Может, до сих пор узкоглазые под землей живут. Техника у них была огого, куда там Техноложке. — Адмиралец помедлил. — А может, давно утонули. У них в Японии это запросто…

— Как и у нас, — Сазонов улыбнулся. Почему бы и нет, раз вокруг одни придурки. Мы ему, значит, про генератор, а он нам про Японию. Отлично. Просто отлично.

Над блокпостом Адмиралтейской нависала чернильная сырая темень, отгоняемая лучами двух фонарей-миллионников, резавших ее, как сыр. Богатая станция Адмиралтейская, раз может себе такое позволить. Адмиральцы вообще в последнее время поднялись, куда там «Ваське». Хотя вроде бы в одном Альянсе состоим, а гляди ж ты…

Карбидка горела ровным желтым светом. Совсем не хотелось опять вставать и топать в сырую темноту туннеля. Век бы так сидел и слушал байки про токийское метро. И смотрел на воду. Туннель опускался здесь по углом сорок тысячных вниз, затем надламывался и шел практически горизонталь но — до Адмиралтейской и чуть дальше ровный участок — потом опять уходил вверх. Сто пятнадцать метров, самая глубокая станция в мире. Треть пути до нее нужно добираться вплавь — на лодках. Блокпост перед Адмиралтейской служил заодно и речным портом.

Параллельный туннель примерно такой же, как этот, но перекрыт гермой. В прошлый раз договаривались вроде бы его открыть, но так и не договорились. Бывает. Главное, непонятно, чего они боятся. Что Василеостровская начнет контрабандой поставлять мясо морских свинок в ресторанчики Гостиного двора и Садовой-Сенной? Хмм. Сазонов усмехнулся. В принципе, неплохая идея — Альянс Альянсом, но пошлины за свинину адмиральцы дерут неслабую…

Только Адмиралтейскую все равно не обойдешь.

— Значит, никого не видели? — уточнил он еще раз. Старший дозора покачал головой.

Не видели. Не знаем. Точно не было.

— Извините, мужики, — сказал старший из адмиральцев. Почесал затылок, поставил чайник на спиртовку. Чайник был помятый и покореженный, старый. — Сейчас чай будем пить.

Пижоны.

А вот снаряжение адмиральцев радовало глаз и заставляло бледнеть от зависти — добротные камуфляжи и разгрузки, хорошие ботинки. И самое главное — оружие. У старшего дозора Сазонов заметил «кольт-питон», вороненый, с длинным стволом. Рукоять из черной резины по форме пальцев.

У одного «костыль» (АК-103 со складным прикладом), у другого «Сайга» — автоматический дробовик, у третьего английская болтовая винтовка. Хорошее у них снаряжение — все заводское, почти новое — видно, а ведь простые бойцы. Или не простые? На Василеостровской даже диггеры снаряжены гораздо хуже. А на Адмиралтейской это в порядке вещей…

Буржуи.

Сазонов поморщился. Завидовать глупо. Особенно чужому богатству. Он никогда, сколько себя помнил, не завидовал вещам (кроме, пожалуй, оружия) или чужому достатку. Никогда и никому. Обойдетесь. А адмиралец с «питоном»… Сазонов усмехнулся. Вот встанем на двадцать шагов и пусть попробует выстоять против моего старенького «нагана».

Никогда и никому я не завидовал, подумал Сазонов с каким-то жестоким чувством. Слышите?

— Можно? — спросил он старшего адмиральца.

Тот подумал и кивнул.

— Чудесная машинка, — сказал Сазонов, вытянул руку с «питоном», при целился в темноту. — Отличная просто. Сорок четыре магнум, говоришь?..

Никому. Разве что Ивану — его девки любят. Иван, Иванядзе, Фигадзе.

И еще одному человеку…

— Как там ваш генерал? — спросил Сазонов небрежно. — Все воюет?

Адмиралтейский покосился на него со странным выражением на лице.

— Мемов-то? А что тебе наш Мемов?

— Да все хочу спросить. Вот вы живете на Адмиралтейской, верно? А главный у вас почему-то генерал.

— А тебе какая разница?

— Да странно просто.

В тот же момент Гладышев шумно высморкался. Прочистил горло, смачно сплюнул под ноги, посмотрел на всех выпуклым черным глазом. Другой глаз прищурен. Красавчик, елки. Морда кирпича просит — и не одного. Адмиралтейские нехорошо замолчали.

— Че? — Гладышев повел плечом. — Не нравлюсь?

— Да как-то не особо, — сказал адмиралец с «костылем».

— Ну простите! Не целоваться пришел.

Впервые в жизни Сазонов был благодарен хамским манерам Гладыша. Какое совпадение, этот придурок ему помогает. Пусть и нечаянно…

— Спокойно, мужики, — Сазонов неторопливо поднялся. — Без обид. Он сейчас извинится. Гладыш?

— Ась?

Адмиральцы переглянулись. Старший блокпоста протянул руку за своим револьвером…

— И вот еще что, — медленно произнес Сазонов, держа в руках чужой «кольт-питон». — Как раз хотел спросить…

* * *

— Это не коммунисты, — сказал Водяник.

— Это не коммунисты, — произнес другой голос. Но тоже очень знакомый. — Это бордюрщики.

Иван резко повернулся. На входе в служебку стоял высокий плечистый человек, лицо благородное, чистое, тонкий нос, льдисто-серые глаза. Длинный плащ на нем был грязный и в прорехах, словно хозяина пытались из него выбить. Через плечо перевязь с кобурой, оттуда торчит рукоять револьвера.

— Каждый охотник желает знать, — сказал Иван. Человек поднял взгляд, улыбнулся знакомой кривоватой улыбкой. — …Где сидит Сазан. Привет, Сазонов! С возвращением.

* * *

Вадим Сазонов происходил из местного «дворянства» — как в шутку называли рабочих метростроя и служащих метро — дежурных, техников, машинистов. На станции они (вместе с ментами) образовывали элиту, правящий класс. Сыну машиниста с детства была уготована карьера: от бригадира по уходу за туннелями до помощника коменданта. А там, глядишь, и комендантом бы стал — годам к тридцати. Впрочем, подумал Иван, может, еще станет…

Однако Сазонов, как говорили на станции, «взбрыкнул» и напросился в группу разведчиков. Его пробовали отговорить — бесполезно. Уперся до последнего, как заклинившая герма. Сначала Косолапый настороженно относился к странному новичку, все норовил поддеть, проверить на слабо. Еще бы — пижон, выскочка, голубая кровь. А туда же — в диггеры! Но после заброски в Андреевский универмаг, когда новичок прикрывал отход группы (хладнокровно отстреливал одну за другой павловских собак), даже Косолап сдался. Сазонова приняли как равного.

И теперь он не мент, не машинист. Коренной диггер.

Но по шее он у меня все равно получит, подумал Иван. По-нашему, по-диггерски…

— Чем порадуешь? — Постышев смотрел исподлобья.

— Ничем, шеф, — сказал Сазонов. — Хороших новостей у меня для вас нет, Глеб Семеныч, извините. Туннели прочесали, раз. Никаких следов, никто не проходил, никто ничего не видел. В вентухах и ТДПшках пусто — это два. Мы дошли до блокпоста Адмиралтейской. «Адмиральцы» клянутся, что никого не видели. Это три. — Он помолчал. — Такие вот фиговые новости…

— А с караванщиками?

— Караванов давно не было, — Сазонов покачал головой. — Сами знаете. Разве что через коллектор прошмыгнули… но это едва ли. Генератор не маленькая вещица, его в кармане не утащишь.

— Ясно. Тогда как они это провернули? Вот что мне интересно. А, господа-товарищи диггеры? — Постышев засопел и поднялся. — Позор. Стойте, — он вдруг вспомнил, — ты же говорил про бордюрщиков… откуда?

Сазонов улыбнулся:

— А я еще не закончил, шеф.

— Так заканчивай!

* * *

— Один вопрос… — Сазонов взял старшего из адмиральцев за ворот куртки. Аккуратно, медленно… по одному пальцу.

И вдруг резко рванул на себя. Белесая голова адмиральца мотнулась, ресницы хлопнули… Сазонов двинул ногой, сбил спиртовку. Откатился чайник, гремя и расплескивая кипяток. Взвился пар. Закричали люди.