Во мраке бытия - Рон Хаббард

— Так что, видите ли, — сказал Хеллер, — я вообще не думаю, что «Буксир-два» когда-либо взрывался. Я полагаю, что синтезаторы подвели или вовсе отказали и команда просто перешла в другое физическое состояние. В таком случае корабль тот несется сейчас где-то в пространствах космоса в форме плазмы. Ведь доподлинно известно только то, что корабль исчез. Поэтому-то я особенно и не занимался данной проблемой. Я надеюсь, что подрядчики должным образом отрегулировали синтезаторы гравитации. Нас так поджимало время, что я перед вылетом не успел, к сожалению, опробовать новые установки.

Он успокаивающе улыбнулся как раз в тот момент, когда экран вновь вспыхнул и тут же погас.

— Так что вам не стоит волноваться по поводу того, что буксир наш взорвется. Этого не произойдет. В крайнем случае взорвемся мы сами, но никак не буксир. — Хеллер отодвинул переносную панель. — А что касается времени нашего прибытия, то, поверьте, не составляло вовсе никакого труда рассчитать его самым детальным образом и абсолютно точно. Но только кто-то должен был уметь правильно считывать выносимые на экран данные, чтобы посадить машину в месте, которого он до этого никогда не видел. А капитан Стэбб зря так волнуется. Как и большинство офицеров, выслужившихся из младших чинов, он немного брюзга и проявляет излишнюю старательность. — Он задумчиво пожал плечами. — Ему просто хочется как следует изучить точку посадки при дневном освещении прежде, чем садиться в незнакомом месте. В этом все дело.

Скорее всего он зависнет на высоте примерно пятисот миль над местом посадки и в течение нескольких часов будет его разглядывать. И только после того, как убедится, что излишнего движения над базой не наблюдается и сама база не представляет собой ловушки, он и совершит в надвигающихся сумерках посадку. Конечно, это неприятно. Я-то как раз планировал приземлиться до рассвета, полагая, что вам захочется прямо с утра приступить к работе — у вас наверняка скопилось на базе много дел. Но и такой подход имеет свои преимущества. Я, например, тоже не прочь получше рассмотреть эту так называемую базу. И, знаете, что я вам скажу? Выглядите вы сейчас просто неважно. Почему бы вам не воспользоваться свободным временем и не поспать немного, скажем, часов до двенадцати дня, пока мы будем висеть, пережидая дневное время? А потом заходите ко мне. Мы с вами недурно перекусим, а потом вы покажете мне на местности то, что, по вашему мнению, заслуживает особого внимания. А сейчас я на вашем месте хорошенько бы отдохнул. Вы же и сами понимаете, что выглядите просто неважно.

У меня не было сил попросить его выключить эту жуткую картину вокруг нас, погасить вздымающиеся по обеим сторонам корабля фантастические буруны. Я просто тихонько выругался про себя. А потом я вышел в эту (…) дверь точно так, как и было мне представлено (…) прибором — с поникшей головой и бессильно опущенными плечами, окончательно подавленный.

Глава 5

Примерно к полудню я почувствовал себя значительно лучше. Мы очень мягко вышли из временной тяги и перешли на обычные двигатели, вися почти неподвижно, разве что изредка прибегая к небольшим корректировкам. Я отлично отоспался, а поскольку прошло почти семьдесят шесть часов с того момента, как я принял эту (…) таблетку, наркотик оказался уже полностью выведенным из моего организма.

Сидя в кают-компании, я просмотрел в записи несколько хоумвизионных комедий и даже сыграл с одним из членов экипажа в кости — он проиграл мне половину кредитки. Но по-настоящему исправило мое состояние поведение Стэбба. Он молча сидел в своем капитанском кресле, но, как только игра закончилась, он подошел ко мне и, наклонившись, приблизил свой огромный рот к самому моему уху.

— Я постоянно следил тут за вами, — прошептал он. — И, знаете, офицер Грис, если я правильно понимаю ситуацию, у нас тут готовится порядочная взбучка этому (…) (…) офицеру Флота его величества, не так ли?

Состояние у меня улучшилось настолько, что я даже проявил склонность к шуткам.

— Будем считать, что я вас неважно расслышал, — шепнул я ему в ответ.

Он рассмеялся. Зрелище смеющегося антиманковца трудно назвать приятным — и рот, и зубы у них слишком велики даже для их треугольных лиц. А кроме того, это был, что называется, раскатистый смех. Честно говоря, это был вообще первый случай, когда кто-либо из них смеялся, и поэтому громовые раскаты хохота на столько встревожили свободного от службы пилота, что он тут же ворвался в кают-компанию, чтобы проверить, не случилось ли здесь что-нибудь. Капитан прошептал ему что-то на ухо, а он в свою очередь шепнул что-то свободному от службы механику, а потом оба они пошептались о чем-то со своими напарниками, и вскоре в носовой части буксира стало заметно веселее.

Когда я выходил оттуда, капитан Стэбб взял меня под локоть.

— Офицер Грис, хочу сказать вам, что вы в полном порядке! Клянусь богами, офицер Грис, вы в полном порядке!

Таким образом, отправляясь на ленч к Хеллеру, я был просто на верху блаженства. Хеллера я застал в верхнем помещении. На столе уже стояли подносы с шипучкой и печеньем, и, когда я вошел, он знаком пригласил меня к столу. По правому борту были включены экраны внешнего обзора. Мы купались в солнечных лучах, зависнув примерно в пятистах милях над нашей базой и всего примерно в сотне миль от границы пояса ВанАдлена. Там, далеко внизу, была Турция!

Корабль, собственно говоря, лежал сейчас на боку. Эти астронавты все просто чокнутые. Им, кажется, безразлично, на боку летать или вообще вверх ногами. Что же касается меня, то мне было несколько не по себе, что и стол, и поднос на нем находятся как бы в вертикальном положении, да и сидеть приходится на вертикально расположенном сиденье стула. В таких случаях я никак не могу избавиться от чувства, что все должно сейчас свалиться, а я — в первую очередь и немедленно. Естественно, синтезаторы гравитации все держат под контролем, но я тем не менее взялся за баллончик с крайней осторожностью. В такие моменты я не устаю радоваться тому, что мне не пришлось стать астронавтом.

И все-таки, несмотря на мелкие неудобства, я чувствовал себя отлично и беззаботно наслаждался шипучкой. Когда завтрак наш подходил к концу, жизнь и вовсе казалась мне прекрасной. Мы, можно сказать, уже прибыли на место. По пути нам удалось не взорваться, а компенсаторы гравитации отлично справлялись со своей задачей. Тут я приметил, что Хеллер держит наготове все компьютерные расчеты, которые я ему давал еще на Волтаре, а помимо них — еще несколько книг и карт. Наметанным глазом я сразу же заметил, что в материалах этих явно наличествовали «изъятия», что свидетельствовало о том, что Ломбар убрал из них все, касающееся земной культуры и других подобных тем.

— Я тут попытался определить названия морей, давая им те имена, которыми их принято называть здесь, — сказал Хеллер. — Но на всякий случай мне хотелось бы, чтобы вы проверили правильность того, что я сделал.

Внизу, на Земле, стоял ясный солнечный день. Была середина августа по местному времени, а следовательно, период в этом районе довольно сухой, и если внизу возникал какой-то туман, то это скорее всего был шлейф поднятой ветром пыли. Мне приятно было убедиться в том, что он все-таки не знает всего на свете.

— Море, которое виднеется прямо под нами, — начал я свои пояснения, — то, что омывает западные берега Турции, называется Средиземным. То море, что лежит как бы над Турцией, является Черным, хотя вы и сами можете убедиться в том, что оно совсем не черное. Море, находящееся слева от нас, то, на котором так много островов, — это Эгейское море, а то, что закрыто со всех сторон сушей на северо-западе Турции, — Мраморное. Город, что лежит в самом верху, — это Стамбул, некогда известный под именами Византия и Константинополь.

— Гляди-ка, а вы ведь и в самом деле отлично знакомы с этими местами.

Меня порадовала его похвала. Да, я и в самом деле отлично знал эти места. И если уж быть предельно откровенным, то пусть Хеллер и очень знающий инженер, но он тем не менее не знает и десятитысячной доли того, чем владею я как профессионал, отлично освоивший тайные операции, а особенно шпионаж. Придет время, и он убедится в этом на своем горьком опыте. Однако вслух я сказал нечто совсем иное:

— Немного влево от центра Турции лежит большое озеро. Видите? Это — озеро Туз. А теперь поглядите на запад от него — там есть еще одно озеро. Это Бейшехир. А дальше, к юго-западу от него — еще несколько озер. Вы видите?

Конечно, он все отлично видел. Но его интересовало другое.

— Покажите мне Кавказ, — попросил он.

О боги! Неужто он снова вернется к этой своей дурацкой теме?

— Видите там, к востоку от Черного моря, сильно пересеченную местность, простирающуюся вплоть до Турции? Это и есть Кавказ. А еще дальше, у самого горизонта, лежит Каспийское море, которое и является восточной границей Кавказа. Но вы туда не сможете добраться. Дело в том, что землями этими владеет коммунистическое государство русских. Грузия и Армения, расположенные на Кавказе, как раз и находятся на русской границе. Так что попасть на Кавказ просто невозможно. Придется вам забыть об этом. Я просто попытаюсь ввести вас в курс дела.