Подросток Ашим - Илга Понорницкая

Мишка всё меньше и меньше о прошлом думал, жизнь разворачивалась к нему новой стороной. Раньше он иногда представлял, как сделает что-нибудь, что будет нужным для всех. Но это для него просто мечты были — вроде как про волшебную палочку или что когда-нибудь в самом деле полетишь в космос и откроешь инопланетян. А теперь он не понимал, как это могло произойти — на форуме появлялось всё больше и больше пользователей. Скольким же его форум стал нужен! Было похоже, как маленьким строишь дом, целый замок, и у тебя там всё по-настоящему. В самом деле, сколько форумов в Интернете. Но сюда не было хода Енцову с его «Договаривались же не учить алгебру». И тем, кто бил его, поселковым, тоже сюда не было хода, никак не могли бы возникнуть они на лицейском сайте — с какой это стати? Про что бы они могли здесь писать?

Мишка заметил, что самые неожиданные сообщения приходят от Майракпак, она всякий раз подкидывает дровишек в костёр общего разговора. Мишка думал: «Вот что значит учиться в лицее!» Она ничуть не боялась, что её назовут заучем. Например, она предложила: «Давайте писать о любимых книгах. Я прочитала книгу «Повелитель мух». Но её нельзя назвать любимой, она очень страшная».

Тут же Алая Роза спрашивала: «Такая же, как «Заводной апельсин»?»

И Майракпак отвечала:

«Да, примерно».

«Я прочитал «Колобок», — отчитывался Биба, а Буба сообщал: «Я чуть не прочитал «Научные аспекты полового просвещения школьников». Родители отобрали». Дальше опять началось про родителей. Леди Ночь писала, что её папа думает, что она ещё в детском саду, и до сих пор дарит игрушки, спасибо, что в пелёнки её не заворачивают, а Биба по этому поводу писал: «А мой зато уехал на стройку в Москву, а мамка и так целый день не дома!» Мишка увлёкся чтением и тоже написал машинально: «А мой папа и вообще умер» — точно похвастался, но потом стёр своё сообщение и написал другое, администраторское: «Просьба не засорять тему, здесь говорим про книги».

Алая Роза одновременно с ним написала: «Я прочитала «Марсианские хроники» и всем советую».

Пользователь Юджин, который, наверно, был из другого класса, писал: «Я, может, сам писателем стану. Как вам моё стихотворение?»

Вы входите — я замерзаю.У вас в глазах — ворота рая.А ваши доброта и шармМеня кидают сразу в жар!

«В жарм», — поправлял Биба. — «Шарм — в жарм».

Центурион, тоже из какого-то параллельного, тут же влезал: «Не, лучше — «шар — жар». Получится: «А ваша доброта и шар меня кидают сразу в жар»!»

Но другим, вроде, и так нравилось. Юджину писали:

«Ну, ты даёшь, поэт!»

«Пушкин!»

«Ещё пиши!»

Спрашивали:

«А что мёрзнешь-то?»

«А почему ты её — на «вы»?»

Майракпак писала, что на «вы» — это так принято было в классических стихах про любовь.

Мишка не читал стихов про любовь. А некоторые книги из тех, что называла Майракпак, он уже прочёл, сам или мама читала ему в детстве… Да и не только поэтому, он сам не мог бы сказать, почему, он думал, что они с ней похожи и могли бы не только на форуме друзьями быть. Он мог бы брать Майракпак за руку…

Но как понять, кто это?

А может, она в паралельном? Может, с Юджином учится? Или вообще старшеклассница? Он напряжённо оглядывал свой класс — а ему улыбались, на него смотрели совсем не так, как ещё месяц назад. И он не уставал удивляться, какие интересные ребята учатся с ним. И он, оказывается, мог быть таким как они. И «Повелителя мух» он нашёл в кухне, в куче отцовских старых учебников, и написал счастливо на форуме: «У меня тоже есть!».

И другие книги, о которых писал кто-то на форуме, случалось, дожидались его, притаившись в конце книжной полки. Он перестал делать задачи, которые в лицее не задавали — ему не было нужды прятаться в них. А в книги он погружался, чтобы с кем-нибудь там внутри познакомиться и узнать чью-то историю, а когда он выныривал, он сразу писал на форуме:

«Ух ты! Когда читал — даже забыл пообедать. Суп разогрел, а он снова холодный!»

Или: «Я только не понял, почему он сделал так, если…»

Он не любил много писать, но почему-то описывал, что бы он сам сделал, если бы оказался в книге.

И знал, что в ответ обязательно придёт сообщение:

«Не, я бы сделал всё как он!».

И тут же:

«А я нет. Я — как Прокопьев».

Или:

«Я всегда помню, когда не обедал. А книга мне показалась— так себе».

Он тут же кидался писать неясно кому:

«Ты что? Значит, ты просто не читал».

Бывало, по обстоятельствам, ему писали:

«Да, это как будто взрыв!»

Или вдруг:

«Охота из-за книжки так переживать?»

Или:

«Эй, ты, администратор! Не устал ещё книжки читать? Давай сыграем в игру по сети?».

И дальше все начинают писать про игры, в разделе книг. Мишка писал предупреждение, одно для всех, и думал: надо же, только заденет кто какую-нибудь тему — и сообщений накидают на целую страницу. А ведь начинается всё с одного ма-а-аленького слова… А иногда и не поймёшь, с чего всё начинается.

Буба вдруг вспомнил про Хича. «Я знаю, — написал он, — какой бы у него был ник. Хич, чтобы его не узнали, подписывался бы наоборот: «Чих».

«Чих» — это для него подходяще», — отозвался Вурдалак.

«Чих, — думал Мишка. — Хич — Чих».

Лёхичу подходило «Чих». Только он есть, только появился у тебя в поле зрения — так сразу и скорчит рожу, или скажет что-нибудь — совсем не смешное, и сам смеётся. Или у доски топчется и комично, преувеличено изображает, что он ничего не выучил. Тоже не смешно. И все смеются скорей по привычке. А сядет на своё место и всё, никто не глядит на него. «Ап-чхи!» — и всё, нет его.

Чих.

«А если бы я был наоборот — я был бы Ашим», — думал Мишка.

И он пробовал на вкус странное слово: «Ашим». Наверно, всё было бы как-нибудь по-другому, если бы его звали Ашимом… И тут раздался звонок мобильника. Он машинально взял телефон.

— Миша, не спишь ещё? — он не сразу сообразил, что это была Алла Глебовна. — Ты что же, не справляешься с модерированием сайта? Там оскорбляют твоего одноклассника…

И Мишка, спохватившись, кинулся удалять последние сообщения и писать предупреждения Бубе и Вурдалаку. И тут ему опять позвонили, с неизвестного номера, и это химичка, Мария Андреевна была. Она тоже стала говорить про Хича, а Мишка успокоил её, что уже всё про него убрал.

В школе к нему классная подошла сказать, что сайт не для того служит, чтобы кто-нибудь мог обзывать кого-то, и что он, Мишка, за это ответственный. Но это ещё что. Дома, за ужином и мама стала расспрашивать его вдруг про Хича!

— Слушай, — говорит, — а что за это мальчик — Лёша Михайлов?

Мишка поморщился:

— Да кривляка он…

Было странно, что про такое никчёмное существо уже мама знает. Может, родителей обзвонила классная, чтобы все побеседовали со своими детьми? Интересно, сам Хичик пожаловался или Марья Андреевна подняла волну? Он у неё, вроде, любимчик. Слыхала бы она, как он передразнивает её противным голосом: «Дети, все вспоминаем, какая бывает валентность у с-с-серы?»

Тут Мишке опять позвонили с нового номера. Он уж подумал, что и сегодня кто-то написал на форуме что-то не то. И ему влетит сейчас за то, что недоглядел. Но в трубке раскатывался, прыгал весёлый мужской голос. Он сообщил, что всем в лицее ужасно понравилось, как Миша Прокопьев решил задания олимпиады. И Мишка не сразу понял, что речь идёт не про его лицей, а про лицей-интернат, и не сразу вспомнил, что всё-таки выслал туда задание. Там на бланке адрес внизу был, и Мишка отправил в большом конверте им всю тетрадь — мол, знайте наших. Человек сказал, что Мишке пришлют другие задания, и в тот же день их прислали по интернету. Они оказались на программирование. Мишка решил все задания и отослал назад, если просят, и тут же перестал думать о них.

Зато он много думал о Майракпак. Её ник казался смутно знакомым. А может, он просто выделялся из всех, потому что был неудобным, длинным, вот Мишка и замечал его на форуме в первую очередь?

Как-то в общем разговоре кто-то назвал Майракпак Майрой, и кто-то ещё сказал: «Да, пускай ты будешь Майра», и Майракпак возразила: «Тогда лучше Мойра. Это богиня судьбы». Несколько человек написали: «Ну, хитрая! Хочешь наши судьбы решать?», или что-то в таком роде. И она миролюбиво ответила: «Нет, я только изредка буду вмешиваться» и добавила смайлик.

Так она из Майракпак Мойрой стала. Что ни день в личке у Мишки спрашивали: «Кто это — Мойра?» А он не знал.

Зато очень скоро стало понятно, что Леди Ночь — это Кирка. Она писала: «Собираемся на автостанции в воскресенье в 8-00, едем в Ручейное смотреть палаты купца Тимофеева, ну и на шашлыки, конечно», или же: «Едем в ДК машзавода, там выступают….» и длинный перечень, Мишка не вникал.

В классе Кирка к нему не подходила, а в личку прислала сообщение: «Ты что не пришёл на вокзал, спишь долго?». Он целый вечер и целое утро думал, что ответить, и в классе сидел — думал, не глядя в её сторону, а поздно вечером написал: «Ага, спать люблю долго». Назавтра от Кирки пришло сообщение: «Если тебе не дают дома денег, то это не проблема». И на уроках потом он чувствовал на себе её взгляд. Кирка ждала от него чего-то, и он не понимал, чего.