Книга шестая: Исход (СИ) - Злобин Михаил

Жаль, что сейчас не удалось добиться искренней реакции от мертвеца, но зато этим своим поступком я отсрочил падение Шестого в бездну отчаянья и горя, вернув его в строй. И если это поможет мне довести этих смертных до безопасного места живыми, то я сделаю так снова. И пусть меня за это судит бог, если все-таки решит прибрать к себе.

Глава 5

Странное дело, но под землей действительно было почти свободно от нежити. Мы уже протопали по подземке с десяток километров, а я своим Даром сумел нащупать лишь несколько угасающих Кадавров, которые, судя по всему, просто свалились сюда и не могли теперь выбраться. Похоже что Древний не совсем понимал, насколько обширна и широка канализация в мегаполисе двадцать первого века, поэтому пока рыскал со своими легионами мертвецов только по поверхности. А вскоре я нашел косвенное подтверждение этому выводу.

Возле неприметного ответвления, перекрытого запертой решеткой, я остановился, почуяв веяние чужих эмоций. Люди… много людей. Их чувства смешивались в серую кашу, в которой преобладали слепая надежда, опустошающее отчаяние, черная ненависть и иступляющий страх. Я ненадолго остановился, пытаясь определиться, нужно ли нам заглядывать к гражданским, или не следует лишний раз испытывать крепость психики моих временных подопечных. Ведь существовал вполне реальный риск, что они захотят помочь итальянцам, которые сейчас ютятся в канализации подобно крысам, но еще более очевидно было то, что мы никак не сумеем их спасти. А лишние конфликты в отряде сейчас были явно лишними.

– Что такое? Что там? – Рядом тут же возник нервный командир, который последние пару километров безнадежно проигрывал схватку собственному беспокойству. Он изводился и метался, ожидая нападения из-за каждого угла, и даже мои заверения в том, что мой Дар никого поблизости не чует, не помогали его успокоить.

В первую секунду я даже пожалел, что остановился у этой решетки, но скрывать от него правды все-таки не стал.

– Там люди, – честно признался я. – И довольно много, не меньше полусотни.

– Мы не можем тратить на них время. – Покачал головой военный после непродолжительного молчания, чем несказанно меня удивил. – Свои бы шкуры унести отсюда, а ведь нам еще нужно Софи и Кристиана вызволять.

Ты посмотри на него… не забыл ведь про наших случайных соседей, в чьем доме мы пережидали светлое время суток на пути в Рим. Я-то надеялся, что обострившаяся ситуация вокруг группы заставит его отбросить игры в благородство, но не тут-то было. Оставалось только надеяться, что в дальнейшем это не станет для нас проблемой, и мне не придется вырубать взбрыкнувшего солдата, чтобы вынести из этого ада… а если к его протесту присоединятся и остальные…

– Ты прав, – согласился я с ним, не желая начинать препирательства раньше времени, – идем дальше.

Но не успели мы уйти и на десяток метров, как позади нас, со стороны той решетки, нас окликнули на ломанном русском.

– Хей! Русский?! Подожди!

Разумеется, мы все обернулись на зов, и увидели невысокого и некогда пухлого мужичка в рубашке с коротким рукавом и маленьким тусклым фонариком в широких ладонях. Это оказался довольно приземистый и плотный мужчина, эдакий крепыш с уже наметившейся лысиной. Ему бы отрастить пышные усы, да надеть поварской колпак, и из него получится стереотипный итальянский повар с рекламной вывески какой-нибудь пиццерии или пачки спагетти. Однако во мраке тоннеля, пожалуй, только мне было заметно, что незнакомец переживает не самые лучшие свои времена – обвисшие щеки, болезненная серость лица, почти черные синяки под глазами. Добавить к этому гноящуюся рану на предплечье, которая в спертом и влажном воздухе грязного подземелья вряд ли вообще сумеет зажить, и становилось очевидно, что дела у этого незнакомца идут явно хреново.

Видимо мужчина был назначен выжившими кем-то вроде часового, поэтому когда заслышал наши разговоры, эхом разносящиеся по узким каменным коридорам, то пошел проверить, кто здесь бродит. Застав лишь обрывки финальных реплик между мной и военным, он безошибочно сумел определить нашу национальную принадлежность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Русский! Есть еда? Пожалуйста! – Итальянец сложил руки в молитвенном жесте, не спеша отпирать преграждающую путь решетку. – Нас много! Голод, болезнь, очень плохо! Помоги, прошу!

– Сергей, – обратился ко мне в полголоса командир отряда, – давай отдадим ему сухпай погибших ребят? Им-то уже ни к чему, а нам и оставшегося хватит за глаза. А местные, нам взамен, может, какую дорогу покажут короткую.

– Давай, – согласился я так же тихо, – только, боюсь, что их это не сильно спасет. Их там действительно много.

– Ну так мы хоть чем-то друг другу поможем. Все-таки они здесь остаются на растерзание нежити…

Солдаты что-то забубнили в свои толстые маски, соглашаясь со старшим по званию. Кто-то даже предложил распотрошить и их оставшиеся ИРП, состоящие из высокопитательного сублимированного порошка. Очень сытного, но совершенно безвкусного, разработанного специально для таких вот случаев, когда объем груза, который берет с собой группа, сильно ограничен. Себе решили оставить только необходимый минимум, а все остальное отдать страждущим горожанам. Ну а я не стал противиться, в конце концов, чем легче будет их ноша, тем быстрее будет двигаться наша группа.

– У нас не так много провизии, – предупредил итальянца военный, – но мы поделимся. Однако нам нужно как можно скорее выйти за пределы города, вы знаете какой-нибудь короткий маршрут?

– Маршрут? – Задумчиво переспросил итальянец, словно пытался вспомнить значение этого слова. – Дорога?

– Да, именно! Дорога за город, и как можно более короткая.

– Я сам не знаю, – покачал головой мужчина, – но могут знать другие! У нас много людей, мы постоянно ходить искать еду!

– Ну вот и договорились! – Удовлетворенный таким ответом боец присоединился к своим товарищам, усердно шуршащим упаковками с сухпайком.

Пока военные копошились в своих подсумках, трое мертвецов, находящихся под моим контролем, извлекли все свои запаянные пакеты с провизией. Им не нужно было ничего делить и отсыпать, поэтому они справились с этой задачей быстрее своих соратников.

Но вот что я упустил из виду, так это то, что за прошедшее время бойцы уже привыкли к своим мертвым сослуживцам, которые вопреки всем законам природы продолжали идти с ними бок о бок. А я так и вовсе изначально не воспринимал их покойных товарищей, как что-то необычное. Поэтому когда три залитых кровью мертвеца показались в тусклом луче света карманного фонарика, итальянец взвизгнул, будто испуганная школьница, и отшатнулся от решетки.

Я видел, как он забормотал какую-то молитву и принялся осенять себя крестным знамением, пятясь спиной вперед в глубину перекрытого для нас тоннеля, и именно в этот момент его эмоциональный фон показался мне каким-то странным. Да, это была целиком моя промашка, что я не подумал, как абориген отреагирует на тех, от кого он, собственно, и скрывался в пахучих городских коллекторах. Но это теперь было дело десятым, важным оказалось то, что он при этом испытал…

Страх, естественно, был довлеющим чувством в этой гамме, но еще в ней было в достатке раскаяния и сожаления, словно незнакомец уже приготовился к встрече с богом на небесном суде, и теперь ускоренно пытался припомнить все свои грехи. Ох, не нравится мне такое сочетание…

– Эй, синьор! – Командир группы попытался успокоить запаниковавшего итальянца, но не особо преуспел в этом. – Все в порядке! Не бойся их, они с нами! Возьми еду, слышишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но мужчина проигнорировал его, торопливо скрывшись во мраке, и только лишь затихающий дробный топот его шагов давал понять, что он с каждой секундой отдаляется от нас все дальше.

– Дерьмище! – В сердцах выругался военный и повернулся ко мне. – Вот надо было его пугать, а?! Вдруг это наш шанс выбраться отсюда?

Прежде, чем я успел хоть что-то предпринять, командир группы вскинул «Вал» и пальнул двумя одиночными выстрелами по железным петлям, что удерживали решетку. Тяжелые пули калибра 9х39 прошили жестяную преграду навылет, причем, сделали это с такой легкостью, словно она была из пластилина. Только остатки догорающего фосфора остались едко дымить на металле и противоположной стене тоннеля. Хоть сама решетка при этом и устояла, но теперь ей хватило всего одного молодецкого удара ногой, чтобы поврежденные петли с пронзительным скрежетом развалились.