Между любовью и любовью - Галина Лавецкая

Часть третья. Алик

Между любовью и любовью распят мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.

Марина Цветаева

А с творчеством происходила забавная вещь. Вика всегда легко рифмовала на любую тему. Своим девочкам сочиняла стихи, песенки, сказки, и они с удовольствием слушали. Как-то на пляже Дома творчества в Пицунде приятель-кинодраматург, услышав стихи и сказки, которыми она развлекала маленьких дочек, посоветовал записать и издать книжкой. Вика махнула рукой – какая там книжка, так, ерунда для домашнего пользования! Но приятель настоял и даже привел ее в Москве к своему другу в «Детскую литературу». Викины записи прочитали, одобрили и выпустили детскую книжку, красиво и ярко оформленную.

Когда Вика впервые взяла в руки нарядную книгу со своей фамилией на обложке, то испытала странное чувство. Вроде гордиться нечем, не «Война и мир», но чувство гордости все же было. И, прочитав книжечку тут же, в типографии, решила, что стихи совсем не плохие. Если бы были ерундой, вряд ли редактор просил бы приносить новые.

И она принесла. Придумывалось легко, это ведь не работа, а так… для своих девчонок. Вышла еще одна книжка, а потом ее стихи в толстом сборнике детских поэтов! После этого сборника ее приняли в Союз писателей. Вика стала детским поэтом и писателем. Было немного смешно, она же это не всерьез, а так, для развлечения. Родители гордились ее книгами, Вике даже неудобно становилось. Но гонорары платили очень приличные, и она ушла с телевидения, став «свободным художником». Вика почти каждый день бывала в Доме литераторов. Там проходили интересные семинары, показывали фильмы и был замечательный ресторан. В баре варили настоящий кофе, всегда сидели какие-нибудь знакомые, обсуждая новости и планы. Там Вика встретила Игоря Панова, который был влюблен в нее во ВГИКе. Игорь стал довольно известным, по его сценариям сняли несколько фильмов. Он перезнакомил Вику с кучей народа: молодыми писателями, поэтами, драматургами, и она стала среди них своей. Обстановка была самая демократичная, во всяком случае среди молодежи. К вечеру в Доме литераторов, или сокращенно ЦДЛ, собиралась большая компания, и Вика очень весело проводила время.

Родители переехали на Алексея Толстого в дом ЦК. Квартира хоть и считалась трехкомнатной, но была больше, чем их на Неждановой. Лев Иванович с приходом Горбачева получил большую должность и ездил на самые важные международные встречи. Вообще жизнь менялась. Выезжать за границу стало проще. Стаса приглашали очень часто, но раньше ему лишь иногда разрешали поездки, а сейчас он сам мог решать, интересно ехать или нет. Он получил несколько очень престижных международных наград за заслуги в области физики. Его приглашали в различные университеты читать лекции, и в восемьдесят шестом году он поехал в Америку. Стас всегда зарабатывал по советским меркам много да плюс еще частые премии. Но после восемьдесят пятого года стали поступать деньги из-за границы за статьи. Все это выдавалось чеками Внешторга и тратилось в валютных магазинах.

У Вики вышла четвертая большая книжка про приключения Люли-мальчика и его собак. Эту смешную историю особенно любили ее дочки и всегда просили рассказать новые приключения. Книжка разошлась мгновенно, была переиздана и опять принесла Вике деньги. Потом был снят мультфильм, и ей выплатили гонорар. В «Детской литературе» просили продолжения историй. Ее друзья веселились: «Люля-мальчик бесконечен. Это «Гаврилиада» какая-то… служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булки испекал, служил Гаврила почтальоном, Гаврила письма разносил…» А Вика смеялась: «Нет, это Люлиада!» Но Аня и Ирочка пожинали плоды Викиной славы и в саду, и в школе. Мама-писательница! Приключения Люли-мальчика и его собак! Дети просили сестер, чтобы мама написала, что было дальше с Люлей-мальчиком. Вику это забавляло, но она обещала придумать продолжение.

После переезда родителей квартира освободилась от большей части мебели. Нина Сергеевна собирала карельскую березу, поэтому спальню, столовую и кабинет увезла в новую квартиру. Опустевшие комнаты казались огромными. Вика сделала ремонт, купила мебель. Устроила девчонкам отдельные комнаты, себе спальню с рабочим столом, современную гостиную. Рояль, правда, остался, тут Нина Сергеевна была непреклонна – девочки должны заниматься на хорошем инструменте. А дети, в отличие от Викуси, занимались охотно. Ходила учительница музыки, учитель английского. Нина Сергеевна строго следила за воспитанием и образованием внучек, в этом Вика могла полностью положиться на нее. Девочкам еще не было шести лет, а они уже бегло читали по-русски и почти все понимали по-английски. Дедушка с бабушкой говорили с ними на английском, и им приходилось думать и отвечать.

Они по-прежнему были очень разными по характеру и внешне. Анечка была копией Вики, только более послушной и любящей. А Ира все-таки превратилась в красавицу и прекрасно сознавала силу своей красоты. Многочисленные гости, знакомые и просто люди на улице восхищались ею. Ирочка смотрела своими «кошачьими» прозрачно-янтарными глазами без всякого смущения и, если давали подарок, царственно протягивала за ним руку, небрежно роняя «спасибо». Нина Сергеевна пробовала с этим бороться, но ее впервые постигла неудача. Когда на празднике в детском саду Ирочке дали роль королевы цветов с танцами и песней, а сестре не дали даже роли цветка, бабушка, утешая заплаканную внучку, сказала:

– Ну, ничего, Нюточка, не плачь. Осенью начнете заниматься в балетном кружке, и тебе обязательно дадут главную роль в новогоднем спектакле.

– Ничего ей не дадут, – спокойно возразила Ирочка. – Мне дадут главную роль, и всегда мне все будут давать.

– Вот и глупость сказала! – возмутилась бабушка. – С какой это стати? Заслужить сначала нужно…

– Ничего мне заслуживать не надо, бабуля, – перебила ее Ирочка. – Вот увидишь, всегда мне все просто так будут давать. Потому что я красивая, а Анька, как все.

И Нина Сергеевна не нашла правильных слов для ответа. Рассказывая мужу об этом, возмущалась:

– Ты только подумай, Лева, какая паршивка! Ведь шесть лет всего, а рассуждает, как кокотка какая-то!

– Ну, Ниночка, не сгущай краски. Иришка еще ребенок. Говорит то, что ей хочется, не вкладывая особого смысла.

– Да нет же, Лева! В том-то и беда, что прекрасно понимает, о чем говорит. Видел бы ты эти наглые глазищи! И никакого сочувствия к сестре! Нюта плачет, а эта масла в огонь подливает нарочно!

– Ну, все, все, успокойся, дорогая моя. Ты немного преувеличиваешь, но, конечно, это не очень хорошо. Надо будет потихоньку внушать Иришке, что не все так просто в жизни.

– Вот ты и внушай, твоя ведь любимица…

Вика, услышав эту историю, немного расстроилась, но, как и Лев Иванович, посчитала слова Ирочки детской болтовней. Да у нее и времени не было вникать в воспитательный процесс. У Вики был роман. Шесть лет она хранила верность Стасу, понимала и принимала их необычную семейную жизнь. Старалась быть хорошей женой, «настоящей спутницей большого ученого». В глубине души знала, что немного играет в «хорошую жену». Просто, чтобы самой было интересно. Роль жены гения, конечно, почетна и престижна, но, возможно, ей, Вике, этого мало. Четыре года металась между Стасом, детьми, институтом, неинтересной работой. Только последние два года живет своей жизнью. И вот, пожалуйста – четыре изданные книги, член Союза писателей, деньги, друзья… Конечно, у них со Стасом тоже были друзья, и все они – прекрасные, умные, талантливые люди! Но Вика всегда была там женой Стаса Зданевича. А сейчас она опять Вика Велехова – яркая, творческая, привлекательная. Заметил ли Стас, что они стали реже видеться, меньше времени проводить вместе? Вряд ли… Он любил ее, она в этом не сомневалась, но свою работу, все эти исследования и их блистательные результаты любил еще больше. Стас когда-то говорил, что все это для нее… Чушь! Уж она-то теперь знает, какое это магическое чувство – успех! Даже такой скромный, как у нее. Хотя почему она принижает себя?

Вика подшучивала над своим творчеством, но знающие люди считали, что пишет она совсем неплохо. Вот сейчас почти закончена повесть о девочке, которая не могла ходить, поэтому летала. То есть она, конечно, летала в воображении, девочка была больна, лежала в постели и фантазировала. У нее болели ноги. Вика не уточняла диагноз – детям это не важно, они и слова «парализован» не понимают. Просто яркие фантазии девочки. Она рассказывает о своих полетах так интересно и описывает, что видит сверху, так необычно, что взрослые сомневаются: вдруг действительно летает? А дети, ее друзья, верят и не удивляются ничему. Кто-то бегает ногами, а кто-то не может ходить, потому что умеет летать. Вещь получилась светлая, трогательная… Ее друг по ВГИКу – интересный и успешный режиссер, сказал, что можно сделать очень сильный фильм. Если подобрать ребенка, который хорошо сыграет, а дети иногда фантастически играют, то это будет маленький шедевр. Редактор в «Детской» прочел и был впечатлен, но сомневался, что худсовет пропустит. Летающие дети? В реальной жизни? Жаль, если «зарубят»! Вот если Вика переделает, чтобы всем было ясно, что больная девочка просто фантазирует, все это понимают, но делают вид, что верят. Тогда, конечно, можно попробовать. Но Вике не хотелось переделывать, повесть ей нравилась, это вам не «Люлиада» какая-нибудь.