Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То, что я тут натворил, – я указал кивком на ее бровь, – сойдет до больницы. Там вами должен будет заняться пластический хирург.
– А эта двойная шина у меня на ноге? Боль адская!
– Это лучшее, что я смог сделать для вас. Без рентгена дальше никуда. Доберемся до больницы, там вам сделают снимки. Если кости не встали на место, я бы рекомендовал – уверен, они согласятся – снова сломать и кое-что вставить. Будете потом звенеть при прохождении металлодетектора в аэропорту. А так – будете как новенькая.
– Вы дважды упомянули про больницу. Думаете, нас найдут?
Мы дружно посмотрели на синее небо в отверстие между крылом и стеной снега высотой в 8 футов и увидели высоко в небе авиалайнер, высота составляла примерно 30 000 футов. После нашего падения прошло уже часов шестьдесят, а мы так и не слышали других звуков, кроме наших собственных голосов, шума ветра и скрипа ветвей. Самолет летел так высоко, что мы его не слышали, только видели – он был похож на крестик.
Я покачал головой.
– Мы его видим, а вот из него нас не видно. Все материальные свидетельства нашего исчезновения лежат под тремя футами снега. Их увидят только в июле, когда растает весь снег.
– Разве разбившиеся самолеты не подают сигналов SOS или еще каких-нибудь?
– Подают. Но наш передатчик разбился на мелкие кусочки и валяется где-то вокруг нас.
– Может, вам вылезти и помахать рубашкой?
Я фыркнул – и даже это причинило мне боль. Я схватился за бок. Ее глаза еще больше сузились.
– Что с вами?
– Перелом нескольких ребер.
– Дайте посмотреть.
Я задрал рубашку. Я не видел свой бок при дневном свете и думал, что обнаружу кровоподтек. Вся левая половина моей грудной клетки была темно-фиолетовой.
– Больно только дышать.
Мы засмеялись.
Эшли пристально смотрела на меня, пока я затягивал у нее на руке шестой узелок, и выглядела уже не такой встревоженной.
– Не могу поверить, что лежу невесть где, вы меня зашиваете, а мы хохочем! Как вы думаете, у нас все в порядке с мозгами?
– Скорее всего, все в порядке.
Я занялся ее предплечьем. То ли от острого края камня, то ли от ветки – на руке красовалась рваная рана длиной дюйма в четыре. На ее счастье, когда самолет вместе с нами, лишившимися чувств, прекратил движение на склоне, она ткнулась плечом в снег. Нажим и снег остановили кровотечение. На эту рану я должен был наложить не меньше дюжины швов.
– Давайте руку! – скомандовал я. – Высуньте ее из рукава.
Она, морщась, повиновалась.
– Кстати, как на мне оказалась эта чудесная рубашечка?
– Это я вас вчера переодел. Чтобы вы не замерзли.
– Между прочим, на мне был мой любимый лифчик.
Я показал пальцем через левое плечо.
– Возьмете, когда высохнет.
Порез на руке оказался для нее сюрпризом.
– Понятия не имела об этой ране, – призналась она.
Я объяснил, что ей надо благодарить позу, в которой она оказалась после катастрофы, и снег, и наложил очередной шов. Она наблюдала, как я работаю, не глядя мне в лицо.
– Какие, по-вашему, наши шансы?
– Берете быка за рога?
– Что толку ходить вокруг да около? От слоя глазури дела не улучшатся.
– Тоже верно. – Я пожал плечами. – Дайте-ка я сначала задам вам кое-какие вопросы. Вы кому-нибудь сообщали, что полетите в этом самолете?
Она отрицательно покачала головой.
– Ни по имейл, ни по телефону?
Грустный кивок.
– То есть ни одна живая душа на планете Земля не ведает, что вы воспользовались чартерным самолетом, чтобы добраться до Денвера? Вот и со мной то же самое…
– Все, наверное, думают или думали до вчерашнего дня, что я еще в Солт-Лейк, – прошептала она. – Сейчас меня уже должны разыскивать, только где? Я взяла ваучер и отправилась в отель – вот и все, что обо мне известно…
Я кивнул.
– Если судить по речам Гровера, я не могу придумать ни одной причины, почему кому-то может взбрести в голову нас искать. Никаких официальных сведений о нашем полете нет, потому что мы не представляли полетного плана. Еще Гровер говорил что-то про правила визуального полета… Так что вот вам моя лучшая догадка: мы, два профессионала, имеющие на двоих лет двадцать учебы в колледже и дальнейшего образования, умудрились никому не сказать, куда отправляемся! – Я помолчал. – Получается, этот полет вообще не совершался.
Она опять посмотрела на Гровера.
– Еще как совершался! – Она взглянула на небо. – Я подумала, что быстренько перелечу в Денвер, обогнав бурю, да еще заведу по пути двух друзей, и жизнь продолжится.
Я разрезал леску.
– Мне очень жаль, Эшли. – Я покачал головой. – Вам бы сейчас заниматься маникюром-педикюром, готовиться к свадебному ужину…
– Бросьте! – остановила она меня. – Не казните себя, у вас же были самые добрые намерения. Я обрадовалась вашему предложению. – Она огляделась. – Сейчас, конечно, смешно об этом говорить, но тогда я действительно обрадовалась. – Она положила голову на снег. – У нас с подругами намечались спа-процедуры и массаж. Знаете про такой, с горячими камнями? А вместо этого я получила лед. Зато камней в избытке. – Она кивнула воображаемой подруге у меня за спиной. – Правда, холодных. Где-то там висит ненадетое платье и мается жених, потерявший невесту. Угадайте, сколько я заплатила за платье.
– Платье вас дождется, жених тоже. – Я поднес к ее губам кружку, и она допила положенные 24 унции. – Хорошо, что у вас есть чувство юмора.
– Не сочтите за юмор, но мне надо по-маленькому.
– С одной стороны, это хорошо. – Я посмотрел на спальный мешок и вспомнил, что она не может пошевелиться. – А с другой, не очень.
– С какой стороны смотрим на это мы?
– С той, которая позволила бы вам не опираться на больную ногу. – Я огляделся. – Все бы отдал за катетер!
– Нет уж, от этих штук меня тошнит. Я привыкла делать это в одиночестве.
Я достал из рюкзака свою широкогорлую походную бутыль и положил рядом с ней.
– А от этого не тошнит?
– Прямо в это?
– Ничего другого не остается. Вам некуда деваться, но я могу вам помочь. – Я открыл лезвие швейцарского армейского ножа. – Сейчас я разрежу на вас штаны. Под вами двенадцать футов снега, поэтому я вырою ямку, в которой поместится моя рука с этой бутылкой. Дальнейшие действия понятны?
– Понятны, но мне все эти действия не нравятся.
– Нам надо определить количество мочи и нет ли в ней крови.
– Крови?
– Из-за внутренних повреждений.
– Думаете, мне их недостаточно?
– Повреждений? – Она кивнула. – Достаточно. Но нам нужно знать наверняка.
Я стянул с нее трусики, отложил их в сторону, разрыл под ней снег, подставил бутылку, она воспользовалась здоровой рукой, чтобы немного приподняться, не меняя положение ноги, потом вопросительно взглянула на меня.
– Можно?
– Валяйте.
Через несколько секунд она покачала головой.
– Никогда еще не испытывала в присутствии другого человека такого унижения…
– Учитывая, что я не только ортопед, но и врач неотложной помощи, редко выдается хотя бы несколько дней, когда я не исследовал бы человеческую мочу. Вставлять катетер тоже то и дело приходится.
Она поморщилась, и струя прервалась.
– Вы в порядке?
– Да, просто нога… – Она легла поудобнее, и мочеиспускание продолжилось, доносился звук жидкости, наполняющей бутылку.
– У меня замерзли пальцы, – пожаловалась она.
– Если вам от этого полегчает, мои пальцы так замерзли, что вообще ничего не чувствуют.
– Представьте, полегчало!
Я попытался ее отвлечь.
– Большинство людей с повреждениями внутренних органов и с кровью в моче после несчастного случая попадают в отделение экстренной помощи.
Она покосилась на меня.
– Думаете, от этого мне станет лучше?
Я достал бутылку и стал изучать цвет мочи.
– Угу…
Она переводила взгляд с меня на бутылку и обратно.
– Многовато…
– Да. И цвет хороший.
– Кажется, раньше никто не комментировал цвет моей мочи. Я не знаю, как на это реагировать.
Я помог ей снова одеться, подоткнул под нее спальный мешок, укрыл. При этом избежать телесного контакта было невозможно. Я не мог не обращать внимания на ее наготу, трогательную уязвимость.
Я подумал о Рейчел.
Когда мы закончили, она вся дрожала, а у меня было ощущение, что мне под ребра всадили нож. Тяжело дыша, я лег.
– Вы приняли обезболивающее? – спросила она.
Я покачал головой.
– Нет.
– Почему?
– Честно говоря, если вы считаете, что вам сейчас больно, то подождите три-четыре дня. У меня для вас хватит адвила только на неделю.
– Мне нравится ход ваших мыслей, док.
– У меня в рюкзаке есть сильное наркотическое средство, которое отпускается только по рецепту, но я думал приберечь его на вечер, когда вы не сможете уснуть.
– Можно подумать, что с вами такое уже бывало.
– Мы с Рейчел любим путешествовать и на собственном опыте поняли, что одно дело – наши планы и надежды и совсем другое – условия, которые сложатся в конкретный день. От них будет зависеть, что мы сможем сделать, как далеко уйдем. Поэтому лучше быть наготове – но и не нагружаться так, чтобы не сойти с места.
- Infinite jest - David Wallace - Современная проза
- Рассказ об одной мести - Рюноскэ Акутагава - Современная проза
- Тот, кто бродит вокруг (сборник) - Хулио Кортасар - Современная проза
- Forgive me, Leonard Peacock - Мэтью Квик - Современная проза
- Oscar and Lucinda - Peter Carey - Современная проза
- Упражнения в стиле - Раймон Кено - Современная проза
- Купе № 6 - Роза Ликсом - Современная проза
- Большая грудь, широкий зад - Мо Янь - Современная проза
- Продавщица - Стив Мартин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза