Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

уже привечают настолько, что даже разрешили «нелегально» фотографировать документы. Архивисты – народ чуткий. И для дела готовы на многое. И «по природе» своей они – оппозиционеры власти. Слишком явственно они видят то, как каждая власть «интерпретирует» историю «под себя»…

07.06.06

Разговаривал с Ириной Климентьевной.[84] Она, оказывается, ещё раз была на кладбище… Рассказала об отношении ЖАКа к Н. М. Жаворонкову. Очень оно было «ковалевским» – без комментариев и признательность за участие в его судьбе «в те времена». Отмечает полное «равнодушие» ЖАКа к «политике». И участие в работах на байкальском ЦБК нисколько не отличалось от других работ – например, в Воскресенске…

07.07.06.

Разговор в ГРУ. Инициатива – со стороны ГРУ. Присутствовали трое: Я, Н. Н. Бойко и представитель «Службы внутренней безопасности» ГРУ. Представился, но я его не запомнил. Я дал подписку о неразглашении сведений, полученных во время этого разговора. Обсудили вопрос, почему они против «раскрытия» ЖАКа. Разумеется, в их аргументах есть логика. Но насколько эти аргументы «правдивы»? Без доступа к архивам я этого подтвердить не могу, а без такого подтверждения они не могут опровергнуть мою версию о спасении ими «чести мундира» Судоплатовского «Отдела С». Патовая ситуация… Но отбросить их аргументы я теперь не могу – слишком высокий уровень нашей беседы.

Договорились, что они готовы оперативно реагировать на мои вопросы по той информации, которую я получу в ходе собственных изысканий и захочу им сообщить в случае, если мне самому покажется, что эта информация опасна для меня. Я просил их рассмотреть имеющуюся у них информацию и сообщить мне то, что они сочтут возможным и нужным. А уж как относиться к этой их информации – я решу сам. Я – «кошка, которая гуляет сама по себе», но которая должна теперь гулять, зная, что на прогулочной тропе есть мины и что за ней МОГУТ и наблюдать…

09.11.06

Без четверти девять меня разбудил звонок Жени Дмитриева[85] – он сказал: «Юрочка, вот и на нашей улице праздник! Включай телек, в новостях CNN показывают визит Путина в ГРУ и там фотография Жоржа!» Я включил. Нашел EuroNews, и вправду – музейная комната, стенд с несколькими фотографиями и в средней части его – фото Жоржа, то самое, что висит в Менделеевке! Чуть выше – фото знакомое, но не помню кто – может быть, Адамс? Показ – 2–3 секунды.

25.12.07

Я сегодня встречался с Ягодиным.[86] Он рассказывал мне о том, что он знает о Жорже. Рассказал одну байку, мне неизвестную. Что якобы Жорж добыл образцы плутония, воспользовавшись насморком. Он принес с собой чистые носовые платки и, зная о хорошей сорбируемости плутония слизистой оболочкой, сморкался целый день и сохранил все грязные платки. А уж потом «здесь» из них извлекли образцы плутония, сорбировавшиеся на слизистой рото-носовой полости простуженного Жоржа!

Очень важно, что в 1949 году студенту Ягодину на «спецфакультете» уже читали курс металлургии висмута. Висмут – это сырье для получения полония, и, значит, информация Жоржа 1946 года уже успела стать настолько практически важной, что вошла в ВУЗовскую программу!

Ещё Ягодин рассказал о том, что он очень жалеет – ему ни разу не удалось поговорить с Жоржем по-английски! Очень Жорж был «закрытым» для Ягодина человеком…

Вспомнил он и о том, что в период "государственного антисемитизма" (это слова Ягодина) Менделеевка (особенно силикатный факультет) была прибежищем «этих». И был это, по словам Ягодина, "самый интеллигентный факультет"! И даже у Жаворонкова жену звали Лиля Наумовна!

Сказал, что никогда не видел контактов Жоржа и Громова.[87] А сам Громов рассказал Ягодину, что свою Звезду Героя он получил… за анекдоты! Что якобы однажды к ним приехал Лаврентий Павлович, а лифт, который опускался на отметку "минус 17" в цехе производства плутония, застрял! А в кабине двое – Берия и Громов. И 4(!) часа, пока чинили лифт, Громов развлекал Лаврентия Павловича анекдотами. Берия его, дескать, запомнил и потом дал Звезду Героя.

Когда я рассказал Ягодину о том, что мне удалось узнать, он меня спросил: "И что Вы хотите делать с этим материалом?". Я говорю – "Написать!". И Ягодин сказал – "А успеете? Сейчас гайки закручивают с такой скоростью, что через год никто Вашего материала не напечатает…"[88]

23.09.13

Воспоминания профессора Г. Г. Каграманова о Ж. А. Ковале

16.02. Г. Г. Каграманов во время беседы 23.09.13.[89]

Эти воспоминания были инициированы мною при подготовке к празднованию 100-летия Жоржа Абрамовича. И это была моя первая попытка узнать что-то о Жорже в ходе специальной беседы с человеком, хорошо его знавшим. Георгий Гайкович пригласил меня к себе домой, и мы провели чудесный вечер «за рюмкой чая». Текст является свободной обработкой монологов, произнесенных Георгием Гайковичем на этой встрече. Текст авторизован.

Первое знакомство

Я начинал научную работу у Н. В. Кельцева. Было интересно, особенно при общении с Ю. И. Шумяцким. Но как-то не сложилось… И однажды Фима Хуторянский сказал, что на кафедре ОХТ у Жоржа Абрамовича Коваля тоже можно заняться наукой. Это был 1969 год. Мы с Фимой пришли на кафедру ОХТ, он меня и представил Жоржу Абрамовичу. И первое, что покорило – это благожелательность, с которой он смотрел на меня. Да что говорить, кто хоть раз ощущал этот внимательный взгляд – знает, что я имею в виду…

Жорж Абрамович хотел приспособить меня в группу Жукова, на установку абсорбции с шаровой насадкой. Установка была в дальней маленькой комнате. И вот подходим мы к ней по коридору, и вдруг распахивается дверь в комнату, а оттуда дым табачный валит, шум, гам, тарарам, и даже запах спиртного… За дверью молодежь – Федосеев, Жуков, Беспалов, Кулагин, Зайцев. Да, они и Зайцева иногда брали играть, также, как даже и тебя, когда ты стал аспирантом… Они только что пришли с футбола, но уже успели «накатить по стаканчику». И я помню реакцию Жоржа Абрамовича – он улыбнулся понимающе широкой улыбкой и сказал мне: «Репьята после футбола…». Выскочил Жуков, от него попахивает, он быстро прикрыл дверь, а Жорж ему говорит спокойно и серьезно, как бы не замечая ни дыма, ни состояния Жукова: «Вот – Жора. Работайте с ним». Ну, мы и начали работать…

Рабочие будни

Меня сразу поразила обстановка равенства, этакой «внутренней американской демократии», простоты в хорошем смысле. Жорж