Изгнанники в лесу - Майн Рид

— Не говори так, дон Пабло, — прервала его жена. — Я никогда не слыхала, чтобы индейцы этих стран были жестоки. Они не станут причинять зло людям, которые желают им только добра и которые настолько слабы, что не могут вредить им, даже если бы и хотели. Что же касается голодной смерти, то можно ли опасаться ее в этом лесу, где так много разных плодов и съедобных кореньев? Ты ведь сам знаешь это. Будь же мужественнее, прошу тебя, и не бойся ничего. Господь спас нас от врагов, сохранил во время опасной дороги, неужели он допустит, чтобы мы погибли теперь?

Эти слова успокоили дона Пабло, оживили в нем угасавшую надежду и влили новые силы в его душу. Он поблагодарил жену, затем быстро встал, очевидно под влиянием своей новой решимости, и влез на дерево, под которым сидела донна Исидора. Несколько минут осматривал он местность, а затем радостно вскрикнул. Конечно, донне Исидоре очень захотелось узнать поскорее, в чем дело. Но сколько она ни спрашивала, дон Пабло не отвечал ни слова; поглощенный своими мыслями, он, по-видимому, не слыхал вопросов жены. И только когда совсем уже стемнело, он слез с дерева.

— Неужели это тайна? — обратилась к нему жена полушутя, полусердито.

— Нет, дорогая. Извини, что я заставил тебя ждать. Я сейчас все расскажу.

Между тем Гуапо успел развести костер, так как они находились в местности, где водились ягуары, и необходимо было поддерживать целую ночь яркий огонь, чтобы отогнать их. Дон Пабло и донна Исидора с детьми уселись на толстом стволе срубленного дерева возле костра, и дон Пабло начал:

— Ты была права, Исидора; Господь помогает нам. Он покидает только трусливых людей, которые сами себя наказывают этим; то, что я видел, оживило во мне надежды и желание жить, потому что жизнь может еще быть прекрасна для нас. Я осматривал эту зеленеющую долину, которая простирается во все стороны до самого горизонта, и сквозь густую листву деревьев заметил сверкающую поверхность огромной реки, текущей на северо-восток. Мое сердце забилось от радости, потому что это может быть только река Божьей Матери (Madre de Dios), существование которой подвергалось сомнению. Как я слышал, она была открыта одним миссионером, жившим в этой части леса. Никто никогда не мог узнать подробностей о странах, которые обошел этот человек, потому что миссия, к которой он принадлежал, была уничтожена и сам он исчез. Но я вполне убежден, что это река Божьей Матери, которая впадает в Амазонку; и вот под влиянием этого убеждения в моей голове промелькнула следующая мысль «Мы сделаем плот, спустим его на реку, и она примчит нас к той большой реке, в которую впадает. Там, в ее устье, мы найдем португальские поселения, город Перу, где будем вне всякой опасности». Но после небольшого раздумья, мысль эта, которая так обрадовала меня сначала, показалась мне миражом, который не стоит преследовать. У нас нет решительно ничего, что же будем мы делать в этом португальском или каком бы то ни было другом городе, если даже и доберемся туда благополучно? Притом же надо еще и до тех пор чем-нибудь жить, что-нибудь есть каждое утро и вечер. Передо мной открывалась печальная перспектива умереть с голоду в пустыне или нищенствовать на улицах большого города. И я невольно отвел глаза в сторону, чтобы не видеть этой ужасной картины. Вдруг я заметил вершины нескольких хинных деревьев, розовый оттенок которых резко выделялся среди зелени других растений. Они находились на склоне Сьерры. Обрадованный этим драгоценным открытием, я стал внимательнее всматриваться и вскоре увидел недалеко от места, где мы находимся, еще много таких же деревьев, занимающих не менее десятины пространства. Тут радость моя стала совсем полной, потому что вы знаете — кора этого дерева является прекрасным противолихорадочным средством, известным под названием хины. Наше имущество отнято, подумал я, успокоенный; но при настойчивом труде мы снова приобретем его. Эта благодатная хина ждет только рук, которые собирали бы ее. Я стану каскарильеро (так называют тех, кто занимается собиранием хинной коры в лесу). При помощи Гуапо мы наберем как можно больше этой коры, а когда запас будет достаточен, построим плот, как я и раньше думал. Мы появимся в порту не как нищие, вынужденные обращаться к милосердию других, чтобы жить, а с богатством, которое затем можно будет еще и умножить. Оставался только вопрос о пропитании, вопрос самый настоятельный. Я начал всматриваться с еще большим вниманием, и футах в пятистах ниже уровня этой лощины увидел долину, через которую течет ручей, возле него блестели листья бананового дерева и, как мне показалось, юкки. А это служит верным признаком, что там есть или по крайней мере было раньше поселение — какая-нибудь покинутая ферма или разрушенная миссия. Но как бы ни было, в любом случае мы обеспечены запасом пищи и, главное, тут же, поблизости, растут хинные деревья.

— О, посмотрите! — воскликнул в этот миг Леон, поднявшись с места. — Какой большой крест! Вон там, среди деревьев!

Дон Пабло и его жена направились к месту, на которое указывал мальчик, и увидели деревянный, весь источенный червями крест, на котором все же можно было еще прочитать испанскую надпись, глубоко вырезанную на поперечной доске:

Рука Божья (Brazo de Dios).

Исидора взяла руку дона Пабло и, указывая на надпись, сказала:

— Разве не правда, что рука Божья покровительствует нам?

XIV. Покинутая миссия

Успокоенные соседством былого жилища человека, наши путешественники уснули спокойно. По всей вероятности, здесь был некогда возделанный участок, на котором, конечно, сохранились еще растения, необходимые для жизни. Наверняка, в этом огромном лесу есть много деревьев, плоды которых могут служить пищей, много растений, корни которых съедобны. Но надо их искать; может пройти несколько дней, пока набредешь на них; к тому же во многих местах лес совершенно непроходим, и пробиваться сквозь него можно только вдоль течения реки. Даже охотиться невозможно в этом лесу — так непроглядны его чащи. Впрочем, ни дон Пабло, ни Гуапо не имели охотничьих ружей, так что если бы даже животное и попалось им, они не смогли бы его убить.

Крест был добрым предзнаменованием, верным знаком, что неподалеку существовала миссия. И чуть только рассвело, дон Пабло снова вскарабкался на вершину дерева, которое служило ему для наблюдений накануне, потому что, не имея компаса, в этом лесу крайне трудно попасть туда, куда хочешь, и часто бывает, что, побродив несколько часов, путник оказывается вечером там же, откуда вышел утром.

Внимательно осмотрев расположение долины, дон Пабло и Леон навьючили лам, оседлали мула и лошадь; Гуапо ножом стал прорубать дорогу среди кустов. Но недолго пришлось ему трудиться: едва сделал он небольшую просеку в чаще, как заметил след тропинки, которая вскоре стала расширяться; не прошло и часа, как радостные крики наших путников возвестили, что они нашли место, которое искали. Перед ними, на берегу ручья, возвышались огромные платаны и бананы с широкими, шелковистыми листьями, с огромными кистями плодов, каждая из которых весила не менее двух пудов; было чем прокормить сотни человек. Немного дальше от берега, где почва была не так влажна, росло не менее драгоценное растение, футов пятнадцать высотой и толщиной с кулак; это была юкка, из корня которой делают кассаву, то есть маниаковую муку — она имеет для жителей Южной Америки такое же значение, как пшеничная мука для европейцев.