Запруда - Артем Тихомиров

Что делать?

Валя не поверила ему. Вероятно, ее согласие было продиктовано потребностью дать мужу генеральное сражение и выйти из него победительницей. Даже ничья ее не устроит. Царев чувствует, как в жене возрастает ненависть к нему. Как сказать ей, как разъяснить, что он до сих пор ее любит, невзирая ни на что любит!?.

Выхода нет. Царев не видел для себя ни единой возможности избежать кошмара. Любой выход не сулил ему ничего хорошего.

Вытерев голову насухо, он поглядел на себя в заляпанное зеркало, висящее на стене в ванной комнате. Одутловатое лицо, глаза, спрятавшиеся глубоко в орбитах. Они похожи на крыс, загнанных в угол, откуда нет выхода. Они сражаются с тем, что их атакует, но проигрывают бой. Царев подумал, что во всем виноваты глаза… они видел это существо…

А еще уши. Они слышали то чудовищное урчание и плач русалки… Царев причесался, уловил волосы на косой пробор. Так он не делал давно. Примерно со школы. Теперь из зеркала на него смотрел большой усталый ребенок, стоящий на границе света и тени…

Вернувшись в большую комнату, Царев схватил телефон и достал из кармана визитку Шумилова. Позвонить? Но что он ему может сказать? Доскональное знание фильмов ничего не дает. Все эти затасканные сальные штампы о призраках приобрели слишком большую власть над умами, но никакого смысла в них нет. А значит, Шумилов ему не поможет. Использовать его в качестве жилетки, куда можно поплакаться, нереально. Они не такие близкие друзья, чтобы можно было доверить бывшему студенту подобное.

Царев разорвал визитку, сходил на кухню, бросил ее в мусорный мешок. Он испытывал сожаление из-за того, что сделал. С уничтожением этого картонного прямоугольника порвалась существенная, важная ниточка, связывающая его с миром обычных людей. Миром логики и понимания.

Большой усталый ребенок все-таки перешагнул границу. Теперь он на теневой стороне. И ему предстоит идти дальше, во тьму.

Царев лег спать на диване. Его почему-то устрашала мысль о том, чтобы пойти в постель к жене. Сейчас ему не до этого.

Думая о сыне, Царев уснул. Во сне кто-то плакал. Может быть, он сам, а может, русалка.

* * *

– Мы успеем до того, как Толя вернется, – сказал Царев. – Еще много времени. Он с приятелями долго торчит в гостях… На компьютере играют… Сама знаешь, что происходит в таких случаях…

Он чувствовал прилив сил. Полчаса назад Царев проснулся с четкой и ясной мыслью о том, как должен поступить. Надо идти простым логическим путем. Ему нелегко, он мучился все эти дни и не находил себе места потому, что не мог правильно поставить вопрос. Кто ему в конце концов дороже в жизни? Валя, которая его ненавидит? Или Толя, продолжатель его рода? Женщина или ребенок?

Валю может заменить другая. А вот сама она вряд ли согласится родить ему второго наследника. Все просто. И не о чем думать и забивать себе голову ненужными проблемами. Улыбаясь и пританцовывая, Царев умылся, потом съел завтрак.

– А что на работе скажут? – спросила Валя.

– У меня отгул. Имею право, – сказал Царев.

– Ну смотри… – Она поджала губы. Ей не хотелось ехать, по всему было видно, но она дала обещание вчера.

Вопрос принципа.

И для Царева тоже. Он принял твердое решение. Валя. Его жертвой будет жена, а не сын. Никакой альтернативы нет.

Толя что-то болтал в своей манере все утро и, едва проглотив яичницу, умчался к приятелю. Трудно было представить лучшую возможность провернуть дело. Царев чувствовал себя на коне. Все напряжение последних дней исчезло, словно и не было. Всю ночь он спал как мертвец и чувствовал теперь себя титаном, способным свернуть горы.

Валя собралась быстро. Надела простое однотонное ситцевой платье и туфли на невысоком каблуке. Царев хотел сказать, чтобы она выбрала что-нибудь попроще, ведь придется идти по лесу, но промолчал. В конечном итоге, какое ему до этого дело? Испытывать неудобства Вале придется недолго.

Царев привел машину из гаража, проверив предварительно багажник. Зачем он туда лазил, он не знал, но некий призрачный голос нашептал ему про веревку. Веревка? Зачем? Нет ответа. Царев захлопнул крышку багажника и увидел жену, стоящую на крылечке подъезда.

Женщина или ребенок.

«Она красивая, и я люблю ее», – подумал Царев. Его кольнула ностальгия. Ведь, по сути, сейчас он прощался с единственной женщиной, которая принесла ему счастье.

Женщина или ребенок.

Солнышко припекало. Слышно было, как щебечут птицы в кустах. Двор притих. Далеко-далеко на каком-то окне мяукала обалдевшая кошка.

Царев поманил жену к себе, но она стояла на крыльце, держась за перила, и хмурилась. Она походила стеснительную школьницу, которая никак не может решить, соглашаться ей на свидание с одноклассником или нет. Царев ее понимал.

– Ну, поехали, – сказал он. – Чем быстрее, тем лучше.

– Лучше?

– Мы договорились… Съездим. А потом… Можно куда-нибудь пойти после леса, – произнес Царев, удивляясь тому, как легко ему соврать в этот момент. – Заедем в кафе, посидим. Насколько я помню, мы давно этого не делали.

Валя кивнула. Царев подумал, что ее мучают дурные предчувствия. Лишь бы не отказалась! Он отошел от машины, поднялся по лесенкам и встал перед Валей. Его руки скользнули по ее бедрам, по талии. Их животы соприкоснулись. Царев ощутил возбуждение. Вот уж некстати.

– Ну, поедем, – сказал он шепотом, поцеловав ее в щеку. Валя слегка покраснела. – Лично я воспринимаю это больше как свидание…

– У тебя было не в порядке с головой, – сказала жена. – Ты понимаешь, что это может быть сигналом? В тебе сидит какая-то болезнь.

– Давай сделаем так… Съездим в лес, посмотрим на запруду. Убедимся, что все действительно было только миражом, – сказал Царев. – Я хочу избавиться от этих дурацких образов. Я взрослый трезвомыслящий человек, мне не нужны детские фантазии.

Валя сжала его руки, посмотрела ему в глаза. В ее взгляде не было злости, ревности, ненависти. У Царева екнуло сердце.

– Ты поможешь мне, – сказал он.

– Ладно. Поедем. Вот только… если Толька вернется.

– Ну, у него ключи, – сказал Царев, – он большой парень, все сам может сделать. И поесть приготовить.

Валя колебалась. Царев наклонил голову и поцеловал ее в губы. Она не стала отстраняться, и была удивительно вкусной. Как в прошлой, счастливой жизни.

Поцелуй был долгим. Когда губы разомкнулись, Царев почувствовал шум в голове. Надо было срочно что-то делать. Ехать, вот что!

– Давай. – Царев взял ее за руку и повел к машине. Жена нехотя пошла. «Ну вот, наконец-то!» – подумалось ему.

Когда они уже очутились внутри, раздался голос:

– Мам, пап, вы куда?

* * *

Дорога и ландшафт сливались для него в одно невыразимое серо-зеленое нечто. Царев держался за руль, механически совершая требуемые движения. Он не думал ни о чем, кроме того, что предстоит ему в ближайшее время. Жребий брошен, Рубикон позади. Если он отложит решение задачи на неопределенный срок, рискуя усугубить положение, в котором оказался и он, и его семья... Чудовище убьет его, ведь условия не будут выполнены. Возможно, не только его – всех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});