Марш обреченных - Валерий Рощин

Глава первая

Краснодар

23–25 июля

– Какая, на хрен, проверка?! – рычу и едва не бросаюсь с кулаками на Баркова.

– Спокойно, Аркадий, не кипятись. Обычная и самая заурядная проверка на выдержку, – тот невозмутимо следит за дорогой. – В наше ведомство людям без таковой не попасть. И ты, должен признаться, неплохо с ней справился. Поверь, более трех дней подобной обработки мало кто выдерживает.

– Какого же черта выкобенивался в пром-зоне?

– А к чему нам лишние уши? Извечный закон безопасности гласит: чем меньше посвященных, тем больший шанс на успех.

– Хорошенькое дело! – вмешивается в разговор Супрун. – А тротил в «шестерке»?! Это тоже проверка на вшивость? Или еще какой-нибудь корпоративный закон?

– Нет. Тротил для стирки.

– Чего? – хором переспрашиваем мы. – Какой стирки?!

– Для стирки ваших биографий. Да вы не горячитесь, парни, – примирительно говорит полковник. И добавляет, точь-в-точь повторяя мои доводы: – Какой нам смысл вас убирать или что-то в этом роде? При необходимости давно бы убрали – тихо и без шума. Но смысл в том, что такой необходимости нет: во-первых, вы ровным счетом ничего не знаете; а во-вторых, такими людьми не разбрасываются – настоящие профессионалы нынче на вес золота.

– Ну, так расскажи по порядку! А то ни черта не просекаем в ваших игрищах!

Станислав прикуривает сигарету; включив поворотник, обгоняет вереницу длинных фур. И начинает неспешный рассказ.

– «Шестерку», как вы заметили, успели подремонтировать – выправили кузов, покрасили, поменяли стекла, придали ей внешний лоск. Хорошая с виду машинка, и надо же – без сигнализации! Неплохой вариант для любителей легкой наживы, не правда ли?

Мы уже готовы к чему угодно, а потому слушаем в напряженном молчании.

– Во время ремонта мои люди установили в «Жигулях» взрывное устройство с радиодетонатором. – Обернувшись, Барков кидает Супруну какую-то вещицу: – Вот посмотри – ты же специалист в этом деле…

Тот крутит в руках небольшой, похожий на брелок, пульт с усиком антенны.

– Да, это коротковолновый передатчик.

– Все верно, – кивает офицер ФСБ. – Я выехал за вами с промзоны спустя минут пятнадцать – просчитать желание бывших пленников выбраться на трассу Новороссийск – Краснодар и нормально перекусить в ближайшем ресторанчике труда не составило. «Шестерку» я обнаружил припаркованной неподалеку от торгового центра станицы Северской и принялся ждать подходящего момента…

– А потом?

– А потом к ней подрулили два подвыпивших парня, поколдовали минут пять над замком дверцы и уселись в салон с явным желанием угнать.

– Тут-то ты ее и…

– Ну вот, начинаете соображать! – смеется Станислав. – Вы правы – тут-то и была приведена в действие адская машинка. И уж простите за цинизм, но я убил сразу двух зайцев: наказал преступников и закрыл уголовное дело о побеге заключенного Супруна из колонии.

– А если этих придурков опознают родственники? – сомневается Илья. – Их же будут искать.

– Да, некоторое время поищут, но не найдут – трупы уже успеют захоронить. Я подходил к тому, что осталось от машины – там одни угли и головешки. Это, во-первых. А во-вторых, менты быстро установят владельца автомобиля по базе регистрации номерных знаков. И столь же быстро ухватятся за версию относительно второго трупа: Серебров – бывший сослуживец Супруна, накануне приезжал к нему на свидание (это записано в журнале дежурного), и, скорее всего, они обсуждали план побега. После его осуществления несколько дней где-то скрывались, у кого-то раздобыли тротил и задумали какую-то пакость. И вдруг подорвались в собственной машине в центре небольшой станицы. Чем не замечательная для наших следователей версия?! Так что, все путем, господа. Все путем…

* * *

Он привез нас в краевой центр и поселил на южной окраине – в двухкомнатной квартирке неприметного пятиэтажного дома, стоящего по соседству с железнодорожным вокзалом. Показывая временное прибежище, объяснил:

– Холодильник набит продуктами, есть даже пиво и водка. Вот сигареты; курить лучше здесь, потому что балконная дверь не открывается, дабы вы напрасно не светились перед соседями. Комплекты новой одежды в шкафу; обувь в коробках – в прихожей. Шампунь и мыло в ванной; постельное белье свежее. Телевизор и музыкальный центр исправны, но громкость желательно убавлять до минимальной. Вечером перед включением света не забывайте закрывать шторы. В общем, поживите здесь пару дней: отоспитесь, отдохните, придите в себя. На улицу и в подъезд не высовываться, вести себя тихо – словно в квартире никого нет. Входная дверь бронированная – на звонки не отвечать и никому не открывать; я перед визитом обязательно позвоню по телефону и сообщу точное время прихода.

Осторожно выглядываю из-за плотной гардины на улицу и неуверенно предлагаю:

– Надо бы проинформировать родственников. Они небось на ушах стоят.

– Нет, уже не стоят – мои люди виделись с ними, – собираясь проститься, успокаивает Станислав.

– И что же им сказали?

– Почти правду. Во всяком случае, они знают, что вы живы, и будут молчать ради вашей же безопасности.

Напоминаю:

– Моей жене необходима срочная операция, а я только в промзоне потерял пять дней. Теперь тут просижу взаперти двое суток.

– Не волнуйся – этот вопрос мы решим в самое ближайшее время. И обследовать ее будут не в Новороссийске, а в Краснодаре – в Южном окружном медицинском центре.

Кивнув на прощание, Барков плотно прикрыл за собой массивную металлическую дверь. Появиться он пообещал ровно через двое суток – именно столько времени требуется для изготовления новых документов.

Оставшись одни, мы по очереди отмылись в ванной, приготовили ужин и под отменную закусочку употребили две бутылки водки. Верхнего света не включали – сидели на кухне под маленьким настенным бра и между рюмками негромко вспоминали товарищей. Или размышляли над перспективой предстоящей работы, предложенной Барковым.

– Да… странные мы, однако, люди, – качает головой Супрун.

– Чем же странные? – подливаю холодной водочки.

– Психологи поговаривают, будто повоевавший народец делится на три типа. Больше всего так называемых материалистов, желающих подзаработать, продвинуться по должности, получить звание или орденок. За ним идут игроки, которых привлекает само действо. Им вечно не сидится дома, не живется в миру и покое. Это знаешь, как с терактами или катаклизмами в курортных районах…

– Не знаю. А что там с терактами?

– Ну, рванет в центре какого-нибудь красивого европейского городка бомба. Или цунами пару тысяч отдыхающих с пляжа смоет… Туристы из нормальных стран туда с полгода ни ногой! А наши, наоборот, в очередь в турагентства становятся.

– Понятно. А что представляют собой последние?

– Все остальные – служаки. Этих мало.

– Чем же их привлекает война?

– Они просто выполняют приказы. Думаю, мы как раз к ним и относимся. Делать-то больше ничего толком не умеем. Вот прижала нужда – мы опять готовы с головой в самое пекло.

– Не все.

– В смысле?

– Четверо под твое определение подходят: ты, Палыч, Борька и я. А вот Юрка Белый… сомневаюсь.

– Юрка, скорее, игрок. Смел и азартен был до безобразия. И большой любитель впрыснуть в кровь адреналинчика.

– Ты прав, дружище. Юрка – особый человек. Был… – поднимаю наполненную рюмку. – Ну, его мы уже помянули. А теперь давай-ка выпьем за удачу. Нутром чую: Барков задумал что-то необычное, и операция будет не из легких.

– Да, удача в этом деле нам не помешает.

А в два часа ночи, опустошив вторую бутылку, мы отправляемся на боковую. И спим мертвецким сном до обеда следующего дня…

* * *

– У вас не будет имен, но беспокоиться по этому поводу не следует. Поверьте, безличие гораздо лучше – вы сами скоро в этом убедитесь. Никто и никогда не должен знать о том, что вы связаны одной веревочкой с правительством, оплачивающим вашу работу.

– В чем заключается работа?

– Видите ли… иногда возникают нехорошие ситуации, чреватые неприятностями для правительства: компроматом или другими нежелательными политическими последствиями. В таких случаях приходится действовать быстро, максимально эффективно и, увы, – вне рамок закона. Нет, делать из вас «группу коррекции здоровья», как цинично называют своих профессиональных убийц руководители ЦРУ, мы не собираемся. Самые грязные обязанности вам выполнять не придется. Работа будет почище…

«Мля, так много говорит, а в итоге ничего конкретного! – удивляюсь про себя, потягивая из большой кружки растворимый кофе. – Битый час размазываем дерьмо по стенам, а толку – ноль».

– …Механизм предельно прост, – продолжает Барков, развалившись в кресле. – Свыше по цепочке поступает приказ – и, заметьте, не прямо, а через несколько инстанций. Или звеньев – как вам угодно. Каждое звено контактирует лишь с теми, кто находится на ступень выше и на ступень ниже; проследить всю цепочку практически невозможно. Данное правило также исходит из соображений безопасности. Итак, о деле…