Перебитый панцирь - Сфибуба Юсуфович Сфиев

...Размышления Делибея были прерваны появлением во дворе личного адъютанта начальника курсов Макса. Через полчаса он был у Петцета.

— Дорогой Делибей, шеф «Аусланд-Абвера» в связи с заключением пакта о ненападении решил изменить тактику нашей работы против главного противника. Вам нужно выехать в восточные страны для инструктажа кавказских братьев.

— А как с занятиями у Макса, герр обер-лейтенант?

— Штольце дал указание о вашем временном освобождении от занятий.

— Что я конкретно должен сделать?

— Завтра же вы должны выехать в Прагу и встретиться с инженером Надырханом. Мы до сих пор через него переправляли журнал «Кавказ» в Турцию, Сирию, Иран и другие восточные страны. Предупредите Надырхана, чтобы теперь он соблюдал при проведении этой работы максимум осторожности.

— Как обосновать мое появление в Праге?

— Вы желудочник. Вам рекомендовано лечение в Карловых Варах. А в отношении безопасности не следует беспокоиться, так как Чехословакия теперь наша, — высокомерно подчеркнул Петцет.

— Герр обер-лейтенант, будут ли другие изменения в связи с пактом? — спросил Делибей.

— Конкретно?

— Изменения в выдаваемых нам денежных суммах.

— Не беспокойтесь, господин Делибей, абвер — богатое учреждение. В скором времени вы услышите о новом шаге вермахта. Поэтому Канарису нужны свежие данные о странах, которые расположены на нашем пути к Востоку.

— Да, фюреру надо отдать должное. Идеи «дранг нах Остен» претворяются в жизнь строго и последовательно. В 1938 году Австрия стала частью «третьей империи», в марте 1939 года «империя» присоединила к себе Чехословакию, а дальше рукой подать до других стран на Востоке, — разглагольствовал Делибей, обрадованный тем, что абвер не намерен прекратить выдачу эмигрантским вожакам субсидий.

— Спасибо за лестный отзыв о нашей восточной политике, — самодовольно ответил офицер «Аусланд-Абвера».

3

Был конец августа, когда Делибей приехал в Прагу. Немцы здесь чувствовали себя как хозяева. Предательство мюнхенских заговорщиков дорого обошлось чехам. В стране, растоптанной сапогами гитлеровских солдат, все было подчинено «новому порядку» в Европе.

Два дня, никуда не отлучаясь, Делибей и Надырхан обсуждали вопросы, связанные с инструкциями офицера абвера.

...Шел четвертый час ночи, когда Надырхан был разбужен сильным звонком. В парадной стоял мужчина средних лет. Он поинтересовался у хозяина, не остановился ли у них господин Делибей из Берлина. Из спальной комнаты, услышав разговор хозяина с неизвестным лицом, вышел Делибей. Ночной гость передал ему конверт. Тот вскрыл его. Письмо было от Петцета.

* * *

Надырхан и Делибей прибыли в штаб одной из немецких войсковых частей, дислоцированных на Вытяжны Наместе. Здесь в подразделении абвера их с нетерпением ждал Петцет, прибывший спецсамолетом из Берлина.

— Господа, час тому назад я прилетел сюда по особому заданию Канариса. В нашем распоряжении очень мало времени, поэтому мы немедленно должны покинуть Прагу, — сказал Петцет, предлагая занять места участникам ночного совещания.

— Неужели нельзя было собрать нас утром? — спросил Делибей в дружеском тоне, пользуясь тем, что он Петцета считал почти своим человеком.

— Нет, — грубо оборвал его Петцет, дав этим понять присутствовавшим, что он прибыл в Прагу с большими полномочиями. Затем Петцет информировал собравшихся о том, что завтра германская армия по приказу фюрера захватит Польшу, и поэтому абвер планирует проведение особо важной операции.

Услышав об этой новости, Надырхан обрадованно взглянул на своего земляка. На лице Делибея тоже появилась улыбка. «Еще один шаг по пути к Востоку», — думали эмигранты.

— Канарис приказал нам взять одного из крупных офицеров польского генерального штаба, — заявил Петцет, немного повысив голос.

— Почему только одного? — спросил Делибей.

— Этот офицер — крупный специалист польского штаба и работает против Советской России. Если мы не захватим его, он очутится на Западе, — продолжал Петцет.

— Нельзя ли, герр обер-лейтенант, говорить более подробно? — спросил Надырхан.

— Господин Надырхан, вы и мой друг Делибей знаете офицера, о котором мы ведем речь.

— Не ведем ли мы речь о нашем дагестанце Рашидове? — оживленно спросил Делибей, полагавший, что он разгадал эту тайну.

— Вы факир, мой друг. Полковник белой армии Рашидов — солидная фигура, мы не должны выпустить ее из рук, — самоуверенно произнес офицер абвера, заканчивая инструктаж.

4

1 сентября 1939 года, за несколько часов до вторжения гитлеровских войск в Польшу, «туристы» из Болгарии, совершающие турне по маршруту София — Прага — Варшава — Бухарест — София, пересекли на машине чехословацко-польскую границу. Уже после завязавшегося конфликта они часто выходили из гостиницы «Варшава» и совершали прогулки по столице Польши. В один из вечеров полковника Рашидова, возвращавшегося к себе домой, остановили двое.

— Что вам от меня нужно? — резко спросил Рашидов на польском языке, вытащив из кобуры парабеллум.

— Пистолет положите в кобуру, ваше превосходительство полковник Рашидов, — спокойно произнес на русском языке один из незнакомцев, остановивших дагестанца.

— Я вас не пойму, господа. Кто вы такие? — спросил Рашидов, понизив тон голоса.

— Земляки, полковник, земляки, — ответили оба в один голос.

— Тогда не будем играть в кошки-мышки на улице. Время военное, и нас могут накрыть в один миг. Разве вы не слышите гул «мессершмиттов»?

— Нам нечего бояться фюрера, — серьезно заметил один из неизвестных.