Перебитый панцирь - Сфибуба Юсуфович Сфиев

звонок. Звонил Делибей. Другому человеку Насур отказал бы в такой поздний час в приеме, но этому не мог. Он знал, что Делибей по пустякам не стал бы его беспокоить.

Делибей не заставил своего друга долго ждать. Через несколько минут он приехал.

— Насур, слышал, что натворил этот ефрейтор? — на ходу бросил Делибей, входя в комнату.

— Нет.

— Фюрер заключил договор с русскими.

— Ты объясни толком, Делибей, что случилось?

— Заключен пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом.

— Как же это случилось? Неужели Адольф отказался от своего восточного похода? — удивился Насур.

— Если не веришь, включи приемник и послушай. Через пять минут будут передавать последние известия.

Насур, услышав передачу берлинского радио, даже не захотел ужинать. Машина Геббельса уже подсчитывала, какую «выгоду» получит третий рейх от заключенного пакта.

— А как нам быть теперь? — совершенно другим тоном спросил Насур.

— Я по этому поводу и приехал к тебе.

— Рейхсканцлер в своих интересах может пожертвовать и нами.

— Как?

— Очень просто. Чтобы войти в доверие Кремля, он может ликвидировать нашу организацию. Ты же знаешь, что фюрер готов идти на все, если это ему выгодно.

— А не думаешь ли ты, что это тактический прием фюрера?

— Мало вероятно. А впрочем, и это не исключается. Ефрейтор никогда не теряется. Он не привык краснеть, когда расходятся его слова с делами.

— Все же мне кажется, Насур, что наши дела пропали, — скорбно заметил Делибей.

После ухода Делибея Насур долго не мог уснуть. Он вспомнил тот день, когда Гитлер пришел к власти. Сколько надежд он и другие «бывшие» люди из России возлагали на рейхсканцлера! «Самая реальная сила против большевиков». «Гитлер не Гинденбург!». «Гитлер знает, как поступить с красной Москвой», — такие возгласы раздавались среди эмигрантов всех мастей из России. Насур тогда присутствовал на вечере, устроенном эмигрантами в честь Гитлера...

А затем он вспомнил о состоявшемся приеме для руководителей эмигрантских центров в загородной резиденции германского посла в Турции. Сколько труда Насур вложил для подбора людей, способных выполнять задания абвера!

* * *

На следующий день после беседы с Делибеем Насур посетил профессора фон Менде. Немец по одному внешнему виду эмигранта определил, что визит последнего связан с каким-то важным делом.

— Что все это означает, господин Менде? — не скрывая своего возбужденного состояния, спросил Насур.

— Ровным счетом ничего, мой друг, — ответил вполне серьезно профессор. — Все идет так, как положено.

— Не противоречит ли это идеям «Майн кампф»?

— Абсолютно нет.

— А как нам теперь действовать?

— По-прежнему, мой друг.

— Неужели мой фюрер думает, что ему удастся провести Сталина?

— В этом ты разве сомневаешься?

— Все же пакт между Берлином и Москвой заключен на высоком уровне и трактуется как важнейший акт международной политики.

— Насур, ты еще очень мало знаешь нашего фюрера. История еще не видела более колоритной личности. Адольф только начинает разворачивать свой «дранг нах Остен». Только тебе я говорю об этом и больше никому. Не дай бог, красные разузнают о намерениях фюрера.

— Вы успокоили меня, уважаемый профессор, а то я не мог придти в себя, услышав о случившемся.

— Ты еще не раз услышишь, мой друг, о гениальной тактике нашего рейхсканцлера.

2

Полковник Штольце позвонил Канарису и попросил у него приема. С собой он взял и обер-лейтенанта Петцета. Они доложили начальнику абвера о тревогах, возникших среди вожаков эмигрантских организаций после заключения пакта между СССР и Германией.

— Эрвин, — сказал Канарис, — пакт ни в коей мере не должен повлиять на работу твоей группы. Подготовку агентов, предназначенных для засылки в Россию, следует продолжать в таком же духе, в каком она шла до заключения пакта.

— Герр адмирал, на занятиях агентов, обучающихся под прикрытием фирмы «Телефункен», это не отразится. Там занимаются преданные нам до мозга костей люди. А что делать с основной частью эмиграции, мечтающей о быстрейшем осуществлении натиска на Восток? — сказал задумчиво Штольце.

— Трудности, конечно, будут. Москва может предъявить нам претензии, если узнает о наших действиях против русских, — осторожно заметил Петцет, как бы дополняя своего начальника.

— Нам придется принять кое-какие меры, — ответил Канарис. — Прежде всего нужно прекратить открытое распространение журналов и газет, издаваемых эмигрантами. Передайте Насуру, чтобы он только неофициально распространял «Кавказ» среди горцев. Пусть кремлевские деятели думают, что Германия честно выполняет свои союзнические обязательства.

— Герр адмирал, разрешите командировать некоторых представителей в другие страны, чтобы предупредить наших людей об осторожности, — обратился к Канарису Штольце.

— Да, это нужно, чтобы не повторить анкарского провала. Русская разведка, видимо, тоже будет проявлять заботу о своих соотечественниках, — закончил беседу с подчиненными начальник «Аусланд-Абвера».

* * *

Делибей во время перерыва между занятиями сидел во дворе. Хотя среди своих однокурсников в разведывательной школе он числился успевающим курсантом по основным предметам, занятия по истории СССР для него были тягостными. Преподаватель истории — старый русский эмигрант — основное внимание уделял советскому периоду, поэтому людям, давно бежавшим из России, не так легко было усвоить этот предмет.