Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вывод: по мнению защиты, судебным решением Л-ч должен быть еще раз послан в том же направлении в явной форме без ссылки на конкретный адрес и без употребления слова, указанного в п. 1 настоящих возражений».
Несмотря на очевидную нестандартность предмета спора и попытки адвоката Б. Кузнецова изложить свои доводы в максимально понятном и в меру эпатажном формате, на свет родилось обращение судьи в АП г. Москвы, которое было нейтрализовано президентом палаты Г. Резником, убедившим обратившегося в праве адвоката на интеллектуальную издевку над оппонентом и принесшим извинения за «неэтичное поведение собрата по профессии».
Каюсь, пишущий эти строки также не всегда соблюдал должный этикет и в пылу горячности либо на суде, либо сразу после заседаний в интервью прессе позволял себе выпустить пар и «заклеймить позором и нехорошими словами» представителей противной (теперь уже в содержательном смысле) стороны. Моральной индульгенцией для этого служили слова П. Сергеича, сказанные в его популярной до нынешних дней книге «Искусство речи на суде». «Резкое выражение никогда не будет поставлено в вину искреннему оратору, — писал опытный мастер, хотя и с оговоркой, — но резкость не должна переходить в грубость».
Так, к примеру, когда со всей очевидностью выявленная на суде беспардонная фальсификация документа, приписанного доверителю, была разоблачена и предана гласности, но, несмотря на это, прокурор снова использовал фиктивное доказательство в прениях сторон, нашей реакцией стало сочтенное в такой ситуации уместным упоминание в адрес гособвинителя известного сравнения «…что-то там про божью росу». В другом процессе, после того как представитель генпрокуратуры устроил очередное форменное издевательство над приглашенными защитой специалистами и свидетелями из числа иностранных граждан, автор этих строк в обращении к суду по поводу происходящего счел возможным помимо прочего сообщить, что один из наших зарубежных гостей, присутствовавших в зале суда, назвал прокурора «факером» (одна из самых мягких вариаций перевода с английского — «негодяй»), и на наш взгляд — взгляд человека, не искушенного в тонкостях английского языка, это, вероятно, довольно точная характеристика данного государственного обвинителя.
4. Оценивая противника
С давних пор, любезный и благодушный читатель, среди прочих имеется пословица: когда слышат постыдные или поносные слова, то говорят: «Заткнись ты, болван».
Й. Викрам, городской писец в Бургхейме, XVI векВ современных условиях, когда в судах царствует обвинительный уклон, а из адвокатов пытаются сделать декоративное украшение к инквизиционному судопроизводству, сложно предписывать защитникам суперкорректное поведение в ответ на издевательство над законом и здравым смыслом.
Именно по этой причине все чаще встречаются экстравагантные способы доведения до судебных инстанций своего мнения, поскольку традиционная форма изложения желаемых (а главное — законных) результатов не приносит. Так, один из московских адвокатов некоторое время назад изложил свою позицию по делу в стихотворной форме и потом признавался, что это был едва ли не единственный случай в практике, когда члены судебной коллегии его внимательно выслушали.
В январе 2008 г. Московский городской суд отменил обвинительный приговор районного суда по жалобе адвоката О-ш, но при этом в адрес АП г. Москвы еще ранее поступило частное определение с требованием наказать ее за неуважение к суду. Как оказалось, в первоначальном варианте кассационной жалобы О-ш в числе прочего широко использовала нелитературные выражения, в вульгарной форме обозначающие продукты человеческой жизнедеятельности («не излучать дерьма больше, чем есть внутри»), а также совокупный комплекс ягодичных мышц («секретарь Г., крутившая ж…ой перед всеми подсудимыми»). Адвокатесса объяснила свои действия эмоциональным стрессом и шоком, вызванным неправовым разрешением уголовного дела, а также наследственной артистичностью, передавшейся ей от родителей. Несмотря на это, Совет АП г. Москвы привлек О-ш к дисциплинарной ответственности.
В то же время мы полагаем, что при наличии оснований защита вправе оперировать достаточно жесткими выражениями в составляемых процессуальных документах. Так, только в одном заявлении об отводе судьи Хамовнического суда В. Данилкина, рассматривавшего дело по обвинению М. Ходорковского (*) и П. Лебедева, оглашенном на процессе в июле 2010 г., были использованы такие определения, как «цинично-абсурдное, безмотивное и систематическое отторжение всего доказательственного материала, собранного адвокатами», «издевательский по отношению к закону и нашим подзащитным характер действий председательствующего». Говорилось также, что судья «руководствуется какими-то иными порядками и нормами — например, времен инквизиции и средневекового варварства либо времен сталинских репрессий, участие в которых покрыло несмываемым позором многих судей и прокуроров». Констатировалось, что «гремучая смесь революционной ненависти и карьеризма предопределяет по настоящему делу позицию стороны обвинения, а вслед за ней — и суда».
Насколько обоснованны были такие выражения, судить в первую очередь тому, кто присутствовал на процессах над М. Ходорковским(*) и П. Лебедевым и наблюдал за тем, что иначе как судебную вакханалию сложно охарактеризовать. Кстати, никаких претензий по поводу формулировок, содержащихся в вышеприведенном заявлении об отводе, подписанном всеми участвовавшими в деле защитниками, не поступало.
По нашему глубокому убеждению, следует различать институциональное уважительное отношение к судебной власти и уважение к конкретному судье, которое следует рассматривать как опровержимую презумпцию.
Совсем недавно, в марте этого года, квалификационная комиссия АП г. Москвы в своем заключении, вынесенном в ответ на обращение судьи Тимирязевского суда г. Москвы, изложила позицию, где было определено: «Практика адвокатской деятельности свидетельствует о том, что заявление отвода судьям, как правило, является последним доступным процессуальным механизмом защиты прав и законных интересов доверителей в судебном разбирательстве. Использование такого механизма означает утрату доверия к субъекту, принимающему самые значимые для подсудимого процессуальные решения в уголовном судопроизводстве». Надо ли говорить, что с утратой доверия у защитника теряется и имманентная уважительность к конкретному судье (судьям).
При этом в зависимости от степени несоблюдения судьей регламентированного законом порядка отправления правосудия и конкретной ситуации оценка его поведения может быть изложена не только в
- Конституция США - Джордж Вашингтон - Прочая документальная литература
- Сотворение брони - Яков Резник - Биографии и Мемуары
- Стив Джобс. Повелитель гаджетов или iкона общества потребления - Дмитрий Лобанов - Биографии и Мемуары
- Бродский И. А.: 100 и 1 цитата - Павел Михайлов - Биографии и Мемуары
- Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - Ольга Евгеньевна Суркова - Биографии и Мемуары / Кино
- «Расскажите мне о своей жизни» - Виктория Календарова - Биографии и Мемуары
- Волшебные дни: Статьи, очерки, интервью - Виктор Лихоносов - Биографии и Мемуары
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Клетка и жизнь - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары - Биографии и Мемуары
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература