Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

его на юг и не пуская на запад; они раскачивали судно и захлестывали его водой, которую приходилось отчерпывать непрерывно. Гребцам же следовало еще следить, чтобы при качке судна весла не зависали в воздухе, поскольку они могли сорвать их со скамей своей тяжестью. Из-за штормовых туч было почти темно, но теперь свет с запада проглядывал все чаще, по нему сверяли курс и с трудом, но пробивались вперед. Наконец ветер приутих, а на западе раскрылась широкая светлая полоса. На корабле принялись грести с удвоенной силой, и вот, как бы прорвав некую незримую завесу, с очередным ударом весел они вылетели из бури в ясный свет и тихое море под освещенное отблесками заката небо. Невдалеке, за пенными волнами, виднелся высокий круглый зеленый холм, а у подножия холма на берегу небольшого залива — городок; вода в бухте была совершенно спокойной, и у причала на якорях стояли лодки.

Рулевой, оперевшись на свое длинное весло, повернул голову и крикнул:

— Капитан! Эта земля настоящая или колдовская?

— Держи курс, простофиля ты безмозглый! А вы, бесхребетное рабское отродье, гребите! Это Холм Рока и бухта Твил, и уж не знаю, каким надо быть дураком, чтобы их не узнать. Кому сказано — гребите!

И под бой барабана они из последних сил продолжали грести к бухте. Там было тихо; только слышались голоса людей в городке и звон колокола, и где-то очень далеко остался рев и свист шторма. На севере нависли черные тучи, такие же тучи закрывали небо с юга и востока в какой-то миле от острова. Но над самим островом небо было чистым и мирным, и одна за другой загорались на спокойном небосклоне ясные звезды.

3. Школа волшебников

ту ночь Гед спал на борту «Тени», а рано утром простился с товарищами по плаванию, которые, пока он поднимался на причал, провожали его добрыми напутствиями и пожеланиями.

Твил — небольшой городок, и все его дома умещаются на нескольких крутых и узких улочках. Но Геду город показался большим, а поскольку он не знал дороги, то спросил первого встречного, где найти Попечителя Школы на Роке. Горожанин искоса глянул на него, а потом сказал:

— Умному спрашивать незачем, а дураку без толку.

И преспокойно пошел дальше по улице. Тогда Гед направился вверх по склону холма и так шел, пока не оказался на площади. С трех сторон ее окружали дома с остроконечными шиферными крышами, а с четвертой возвышалась стена огромного здания с несколькими окошками, расположенными выше дымовых труб соседних домов. Здание было сложено из мощных серых каменных глыб и напоминало форт или замок. Перед зданием на площади стояло несколько торговых палаток и павильонов, куда то и дело заходили и выходили люди. Гед повторил свой вопрос старушке, которая тащила корзину с мидиями, и та ему ответила:

— Попечителя никогда не найдешь там, где он есть, но иногда удается застать там, где его нет.

И пошла дальше, громко расхваливая прохожим достоинства своего товара.

В самом углу огромной стены была низенькая деревянная дверца. Гед подошел к ней и громко постучал. Дверь открыл какой-то старик, и Гед сказал ему:

— Я привез письмо от мага Огиона с Гонта Попечителю Школы на этом острове. Мне надо разыскать Попечителя, но я уже устал разгадывать загадки и сносить насмешки.

— Это и есть Школа, — ответил ему старик. — А я — здешний привратник. Входи, если сумеешь.

Гед шагнул вперед. Казалось, он переступил порог, однако по-прежнему стоял, как и раньше, на мостовой.

Снова он шагнул — и снова остался стоять перед дверью. Привратник наблюдал за ним изнутри кротким взглядом.

Гед был не столько озадачен, сколько разгневан: похоже, над ним продолжали смеяться. Он произнес Заклинание Открывания, сопроводив его соответствующими жестами. Это было самое сильное из Открывающих Заклинаний, которому его несколько лет назад научила тетка; можно сказать, оно было главной драгоценностью в ее собрании заклинаний и наговоров, и сейчас он сделал все как надо. Но даже с помощью колдовских чар Гед не одолел силу, удерживающую дверь.

После этой неудачи Гед долго стоял на мостовой. Наконец он посмотрел на старика, который все еще ждал его по ту сторону двери.

— Я не смогу войти, — нехотя признался Гед, — если ты мне не поможешь.

И тогда привратник сказал:

— Назови свое имя.

Снова Гед постоял какое-то время перед дверью: никому нельзя было вслух произносить свое имя, если только речь не шла о жизни или смерти.

— Меня зовут Гед, — сказал он наконец.

И, сделав шаг вперед, вошел в открытую дверь. Но при этом, хотя солнце светило ему в спину, Геду показалось, что по пятам за ним вошла какая-то тень.

Обернувшись, он увидел, что косяки дверного проема, сквозь который он только что прошел, не деревянные, как показалось вначале, а из белой кости, искусно выполненные без единого шва; вырезаны они были, как он узнал позднее, целиком из зуба Великого Дракона. Сама дверь, которую закрыл за ним старик, была из полированного рога, сквозь который проникал рассеянный дневной свет, а с внутренней стороны на двери было вырезано изображение Тысячелистного Древа.

— Добро пожаловать в дом, мальчик, — сказал привратник и, не вымолвив больше ни слова, провел его через вестибюль, залы и коридоры в открытый двор, расположенный где-то в глубине здания, вдали от его наружных стен.

Часть двора была вымощена каменными плитами, но крыши над ним не было, а посередине зеленела лужайка с молодым деревцем, под которым сверкал и переливался на солнце фонтан. Здесь Геда оставили одного, и он какое-то время ждал. Он стоял притихший, неподвижный, и сердце гулко колотилось в груди: ему казалось, что здесь присутствует кто-то незримый и действует некая невидимая сила. Гед знал, что здание Школы сложено не только из камней, но еще и из волшебных чар, которые крепче любого камня. Он стоял в самой сокровенной части Дома Мудрых, раскрытой навстречу небу. Потом он увидел человека в белом, стоящего по ту сторону фонтана и смотрящего на него сквозь падающие струи.

Как только взгляды их встретились, в ветвях дерева запела птица. И в этот миг Геду стало понятно и щебетанье птахи, и язык лепечущей воды, стекающей в бассейн фонтана, ему открылся смысл очертаний облаков, он видел, как