Праздни и будники (сборник) - Ирина Щеглова

– В чем дело?! – крикнул сердитый, полный мужчина, стоящий у окна. – Он был взбешен, и имел красный цвет лица. Вовка затоптался на месте от неожиданности.

– Я к Вам, на прием, – не совсем понимая, что происходит, ответил он.

– А времени сколько?! – Вовка опять глянул на часы и произнес:

– Без пятнадцати восемь.

– А у меня рабочий день до семи! Все, прием окончен! – взревел расстроенный всеобщей регистрацией чиновник.

– Там очередь, – растерянно взмахнул рукой Вовка и задом попятился к двери.

– Все! – Начальник был непреклонен. Вовка выскочил из кабинета, не глядя на ожидающих людей и быстро вышел на улицу.

Домой он вернулся злой и усталый. Ему было жаль потраченного времени, жаль себя, жаль сестру, жаль Катю, которая ждала его…

– Ну как? – спросила с порога Катя.

– Меня выгнали, – пожаловался Вовка.

– Как?

– У него рабочий день кончился.

– Сколько же ты там был?

– Три часа! А еще, у нас на работе сегодня авария была!

– Ох!

Вовка разделся, вымыл руки, прошел к столу:

– Поесть что есть?

Катя быстро положила плов в тарелки, поставила на стол, села рядом. Вовка обеими руками пододвинул к себе свою тарелку и, взяв ложку, стал есть так, как это делает его отец: низко наклонив голову. Насытившись и выпив чаю он продолжил свой рассказ:

– Свет отключился, мы 500 метров в полной темноте пробирались к выходу…

Катя всплеснула руками, и встав из-за стола, сбегала в коридор, оттуда она вернулась с фонариком:

– Вот, я купила тебе фонарик, как чувствовала! – Вовка закряхтел и заулыбался. Он взял фонарик в свои большие ладони, несколько раз включил его, и ему опять стало приятно от того, что вот – есть Катя, и она о нем помнит, и теперь, когда есть этот маленький огонек, с ним ничего не может случится…

На следующий день Вовкина сестра звонила по телефону страшному начальнику паспортного стола, который оказался вовсе не таким уж страшным. И он совершенно спокойно рассказал ей об условиях регистрации. Утро вечера мудренее, говорили наши предки…

«Каждому – свое!» – написано на воротах чистилища. Каждому – свое…

Неугомонная

Часть 1. Письмо

«Здравствуй, друг мой! Не удивляйся, что я пишу тебе. По телефону об этом нельзя, ты не поверишь, а еще хуже: сочтешь меня за сумасшедшего. Мы редко видимся, хотелось бы поговорить… Но, не знаю, застанешь ли ты меня… Таким образом, остается одна надежда: ты прочтешь это письмо и поймешь, что все, о чем я пишу – истинная правда!

Ты знаешь, как у меня плохи были дела в последнее время. Кстати, долг тебе я оплатил, деньги в банке, на твое имя, возьми их. Я очень благодарен тебе, но помочь выжить моему агентству могло только чудо, и оно случилось!

С месяц назад, я сидел в своей конторе, перебирал счета и с тоской ожидал судебного исполнителя. В нашем городе, видимо, у людей все было хорошо: никто ничего не терял, никто никого не шантажировал, никто никому не изменял. Хотя, я лично думаю, что наши обыватели просто махнули на все рукой. Так грустно размышлял я в пустой комнатенке с единственным письменным столом, (помнишь, как я гордился, покупая его?) и стулом, на котором я сам же и сидел. Телефон отключили за неуплату, секретаршу я отпустил в бессрочный отпуск. Да, такова жизнь!

Вдруг, слышу – звонок! «Ну, – думаю, – пришли! Имущество описывать». Усмехнулся и пошел открывать. На пороге стояла пожилая женщина, дорого и со вкусом одетая. Она посмотрела на меня какими-то больными, выплаканными глазами, комкала в руках ремешок сумки. Я сразу внутренним чутьем понял: тут горе! Большое горе! Я учтиво поклонился посетительнице и спросил:

– Чем могу помочь, сударыня?

Она испуганно обернулась по сторонам и молча протиснулась мимо меня в дверь. Я посторонился, пропуская ее. В коридоре она опять глянула на меня как-то…

– Итак? – переспросил я.

– Пройдемте в Ваш кабинет, пожалуйста, – тихим голосом попросила она. Я указал на дверь кабинета, и мы вошли: она, и я следом. Я застеснялся своей бедности, но посетительница, казалось, не замечает ничего вокруг. Засуетившись, я предложил ей единственный стул, а сам уселся на край стола. Женщина опустилась на стул, и некоторое время молчала, отрешенно глядя в стену. Я кашлянул, чтобы привлечь ее внимание. Она вздрогнула, подняла голову, и я встретился с ее взглядом. «Боже мой, она безумна! Этого только не хватало!»

– Сударыня, обратился я к ней, – чем могу?

– Ах, простите меня! Я несколько дней не в себе… Вы ведь частный детектив, да?

Я кивнул.

– Мне порекомендовала Вас моя подруга. Вы когда-то избавили ее от шантажиста… Я вспомнил, мерзостная была история…

– Видите ли, не так давно у меня умер муж. Мы были очень близки. Конечно, для меня эта потеря – большой шок, нервное потрясение! Я даже обращалась к врачам… Когда я немного пришла в себя, знаете, начала что-то делать по дому, Однажды, перебирая вещи мужа, я обнаружила странную записку: «»Дорогая, это вопрос жизни и смерти! В потайном ящике моего стола найди деревянную шкатулку, сожги ее не открывая! Боюсь, я уже не успею…» – Вот и все, это дословно. Я удивилась, но шкатулку все-таки нашла, а с ней ключик. Женщины любопытны, я открывала шкатулку…

– И что там было? – встрепенулся я.

– Ничего, несколько старых фотографий. Я стала запирать шкатулку и сломала ключ.

– Вы сожгли ее?

– Нет, знаете, я через несколько дней о ней забыла. Муж ведь очень тяжело умирал. Он был без сознания, бредил. Врачи так и не поставили конкретный диагноз. Я подумала, что это просто страхи больного человека.

– И что же? Спросил я.

– А потом, через два дня, или не помню точно, ко мне неожиданно приехала молоденькая девушка, дальняя родственница моего мужа. Какая-то племянница. Она представилась, показала документы, сообщила, что сирота, и никого, кроме дяди у нее нет, а теперь нет и дяди… Мы с ней поплакали, и я оставила девушку у себя. Я привязалась к ней, как к дочери. Наши дети уже давно живут отдельно, у них свои семьи, а я осталась совсем одна… вот тогда-то все и началось!

– Что? Подробнее, пожалуйста! – я почувствовал, что не должен упустить ни одной детали из ее рассказа.

– Мой муж стал приходить ко мне по ночам. Он был таким молодым, с такими свежими губами и шелковистой кожей. Он был так нежен со мной, как бывало в дни нашей молодости! Мы занимались с ним любовью… как я была счастлива! Я жила от ночи, к ночи, я ждала его. И он приходил, и был ненасытен! Конечно, я чувствовала, что слабею, что просыпаюсь с головной болью, вся разбитая. Но наступала следующая ночь, и она компенсировала все! Я снова и снова была в объятиях моего помолодевшего мужа…

Однажды утром я случайно глянула на себя в зеркало и ужаснулась! Вместо моего лица на меня смотрело серое лицо старухи с запавшими глазами, и еще: эти красные пятна на шее… У мужа тоже были такие. Я испугалась.

Когда он пришел в следующий раз, я попросила его больше не тревожить меня. Но он был неумолим. Я плакала и стояла на коленях, но мой нежный, добрый молодой муж, силой толкнул меня на спину, грубо раздвинул ноги и как-то по звериному изнасиловал меня.

Ночи любви превратились в ночи ужаса. Он приходил, доставал меня из углов, где я пыталась спрятаться, избивал и изощренно мучил меня, распоряжался моим телом, как резиновой игрушкой.

Когда утром я приходила в себя, то, естественно, думала, что у меня галлюцинации, что это все от перенапряжения, в общем, я снова обратилась к врачу. Врач лишь прописал мне успокоительные микстуры и посоветовал сменить обстановку. Я уехала на курорт, оставив дом на попечение моей родственницы.

Кстати, у нас сложились самые замечательные отношения.

Правда, последнее время она интересовалась о наличии прямых наследниках и завещании, поэтому первые сомнения в ее честности возникли у меня еще до отъезда.

Итак, на курорте я поправилась. Никто не мучил меня ночами, я хорошо спала; в общем, через месяц я вернулась домой абсолютно здоровым человеком.

Доктор поздравил меня.

Но в ту же ночь явился разъяренный муж, исполосовал меня ремнем и насиловал полубесчувственную. Утром я снова обнаружила красные пятна на шее.

В то утро я поняла – это она! Она подсыпает мне какой-то галлюциноген, может быть наркотик, или еще что-то. Игра беспроигрышная: либо я сойду с ума и тогда – психушка; либо умру от истощения нервной системы. Потом она доберется до других наследников, моих детей! – Женщина заплакала.

– Мне не к кому больше обратиться, на Вас вся надежда! Я знаю, Вы человек деликатный, но я богата! Любые деньги! Помогите мне!

Она заплакала, прижимая к лицу ладони. Я соскочил со стола и принялся ее успокаивать:

– Ну что Вы, голубушка, что Вы! Не плачьте! Я берусь за это дело!

Я взялся бы за него даже без денег, ты же меня знаешь, Василий, я – человек сентиментальный и женские слезы на меня всегда действуют. Но моя посетительница не воспользовалась моей слабостью: