Рассвет над Самуром (СИ) - Алексей Богородников

к другу, светила на меня черным нижним бельем Камия Тайлид.

Походу заглянула к нам за дочкой, а компашка её в бассейн утащила. Возможно даже с помощью Аякса. Как бы ты там из себя мамку не строила, а двухметровый элементаль на ручки возьмет и как поется в песне: никуда не деться, детство не вернуть, покидает разум всех когда-нибудь.

— Кая Аисаки, виновна в домашнем насилии, — вынес свой вердикт, спешно разоблачаясь от одежды, — Аиша Ирраера в пособничестве. Обе приговариваются к пяти исправительно-щипковым часам индивидуальной работы. Риса Саитана и Верлита Тайлид виновны в насмешках над авторитетом королевского наместника. Приговариваются к исправительно-магическим работам на Новый год. Верлита Тайлид амнистирована, учитывая возраст. Камия Тайлид виновна в возбуждении сексуального эйджизма.

Камия вскрикнула и умчалась с одеждой в охапку в дом, не успев услышать мой устный акт об амнистии.

Верлита ударилась в рёв: она тоже хотела исправительно-магических работ. Еле откачали бедолагу обещанием мангового мороженого. Аиша и Кая выглядели довольными правосудием. Кая еще спросила — чего, дескать, так мало часов?

— Это потому что дискурс неправильно понимаешь, — объяснил я, — топить надо за власть.

Верлита, с подозрительно высохшими за секунду глазами после рёва, разглядев пятно на местами вымытой, наместнической рожице, поинтересовалась что за след и отчего.

— Взял вторую порцию с говядиной и черносливом, — честно начал я и немного соврал, — но уснул на тарелке лицом и отлежал. Завтра так же начнете выглядеть вечером на празднике, если не выспитесь. Живо в дом!

Всех разогнал по кроваткам, велел послать элементаля с сухой одеждой к бассейну. Сам же, приватизировав чей-то розовый и ароматный, с налетом похоти бальзам, нанес на голову, растер и немного поплескался перед сном.

И сейчас, стоя перед зеркалом в своей спальне на первом этаже, я тупо пялился на лохматого молодца с заспанными глазами. Бальзам, сука, волшебным оказался. Не то, чтобы мне не нравились лохмачи из семидесятых, есть в них своё звериное обаяние. Но чем длиннее волосы, тем труднее и больше времени за ними ухаживать.

— Я тебя не знаю, — сказал сурово зеркалу, — но я найду тебя и подстригу.

Выбежал в гостиную, там Каюся уже завтрак готовит в фартучке.

— Узнаю тебя, длинноволосый демон! — нацелила она на меня поварешку. — Ты тот самый воришка, что вчера стащил мой ополаскивающий бальзам для волос!

Насколько же она проницательна: в слове демон ошиблась всего на одну букву. Я чмокнул лисоньку в щечку, усаживаясь за стол.

— Не воришка, — постарался убедить её, — оценщик фармацевтической компании Самура. Должен сказать твой бальзам смертельно опасен для окружающих!

Она с любопытством посмотрела на меня сияющими глазами.

— Теперь начну снимать свитер через голову снимать, всех окружающих разрядом электричества убьет, — сообщил ей, — откуда такая пушистость и количество волос после применения?

— Бальзам разбавлять надо водой один к десяти, — хихикнула Кая.

Зацените какова подлость изготовителей. Крупными буквами писать надо на бутыли дисклеймер, а не шепотом передавать страждущим, всучивая под покровом темноты.

— Так это королевский бальзам, — легко сдала изготовителя Кая в ответ на мои претензии, — Аиша подарила давно, еще в прошлый приезд.

Всё понятно: обширные нити заговора средневековой индустрии красоты ведут в королевский дворец.

В процессе завтрака Кая мне рассказала, что происходило в Самуре во время моего отсутствия. Немного по персоналиям прошлась. Рассказала и такое, отчего я малость прифигел.

Выдала справку по составу беженцев: среди них оказалось одиннадцать магов, более чем неплохо, много мастеровых — от кузнецов до ткачих, с десяток столичных преподавателей Катафисского университета политологии, лекарьствоведения и юриспруденции со студентами, несколько купцов и даже военные — тонкий срез разнообразной элиты Южной Каталии. Хотя конечно элитой здесь считали сословие магическое, отчасти военное, да аристократическое. Купцы и даже хорошие мастера, так, овчинка на выделку. Ученые не ценились: бормочут что-то там на своем, суетятся, доказывают — магичить не умеешь, из свинца золото не выплавляешь, монстров не изучаешь — давай, до свидания.

— Университет КУПЛЮ, — пробормотал я в шоке, — звучит вызывающе даже для объявлений на авито.

Внутренний голос поизвращался на тему создания Самурской общеобразовательной полилингвальной лаборатория языкознания, но я только отмахнулся. Что с дурачка взять — во всех королевствах один язык, общеконтинентальный. Правда, у гоблинов, орков, демонов свой язык, но учить его, желающих точно не будет. Вести диалог из котелка, подвешенного над костром, так себе удовольствие.

Было странно зачем Южной Каталии политологи, но поразмыслив я понял: для внешнего употребления. Типа аналитики, предсказывания политических процессов в других государствах. Насколько это было оправдано, учитывая, что переворот у себя они проморгали, большой вопрос.

Лекарьствоведение — это квазихирурги, фармацевты по травам. Юриспруденция для подготовки субъектов отправления императорского правосудия. В этом смысле система права у них была развитее, поскольку в какой-то форме исполнительная и судебная власть разделялись.

В любом случае пользу они нам принесут.

— Как там мелкие? — поменял я тему, — Верлита у нас осталась или мамка все же домой утащила?

— На диванчик плюхнулась как в дом зашла и сразу отрубилась, — улыбнулась Кая, — Ками коршуном налетела, схватила, Аякса кликнула и в своё гнездо потащила. Риса еще успела чая отхлебнуть над справочником, тоже сморило. Отнесла к себе на второй этаж, проводила Аишу к себе. Вернулась — ты ползешь засыпая к камину. Отнесла и тебя.

— Кая Аисаки — разведчик, грузчик, красотка и спасатель, — я салютанул кружкой с чаем лисодевочке.

— Это лучшая работа в мире, — скромно потупила она свои янтарные, шальные глазки.

— Разбудишь Аишу? — попросил у неё, — она обычно по утрам валяется и нагло дрыхнет, игнорируя ход планет, природные бедствия и даже свою матушку. Мне с принцессой трудно справиться. Дружеский пинок от старшей сеструли более эффективен.

— Думаешь с Рисой будет легче? — удивилась она моей наивности.

В ответ я жестом фокусника вытащил из инвентаря краешек ящика с упакованным манго. Достал один плод. Похожий на египетский фрукт, немного крупнее, с красноватыми прожилками на желтом, ярком окрасе.

— Запах манго поднимет и заставит скакать словно белочку, даже старую больную черепаху, — провозгласил я. — Прикупил в столичной лавке редкостей. Попробуешь?

Лисодевочка попробовала, радость активно выразила, но скакать не стала, за что ей большое человеческое спасибо. Утренние скачки на коленках в этом веке заканчиваются детьми обычно. А так, после разделки сочного фрукта на дольки квадратиками на кожуре и совместного кормления, с невинными подростковыми шалостями, мы разделились на две утренние, побудческие команды.

Отнеся на подносе вырезанную половинку манго к Рисе, я сунул фрукт ей под нос. На подносе под нос, вставайте гражданка, вас ожидает манго. Рэпчину досочинять не успел, как кареглазка унюхала вкуснятину. Еще глаза не открывая, «кусь» сделала автоматически. Белоснежные зубки впились в мякоть,