Скитальцы океана - Богдан Сушинский

– Если честно, – поспешил оправдаться Грей, – то стать пиратом я мечтал с детства.

– Мечтали стать пиратом?!

– А что, у каждого своя мечта.

– Но далеко не каждый мечтает стать пиратом. Мне приходилось встречать десятки пиратов. Однако ни один из них не был в восторге от своего ремесла, своего жизненного пути и своей судьбы. Просто для каждого из них так сложились обстоятельства.

– В таком случае можете считать, что до сих пор ни один истинный пират вам не встречался. Они не были настоящими морскими бродягами и, скорее всего, ни черта в своем пиратском ремесле не смыслили.

Рольф присвистнул от удивления и вновь оглянулся:

– Прощаю вам, что решаетесь быть столь откровенным с офицером королевского флота. Но не советовал бы оставаться столь же откровенными с судьей, который будет решать вашу участь после того, как вы окажетесь закованными в кандалы и перед вами замаячит виселица.

– Не смею вас огорчать, мой капитан, но боюсь, что именно таким, если не еще более откровенным, с судьей я и останусь. Ведь то, что мне придется сказать ему, будет последним моим словом, которое уже вряд ли кто-либо, кроме палача, услышит.

– Который, как правило, не предрасположен к выслушиванию подобных исповедей, равно как и проклятий в свой адрес.

– Каждый, кто готовит себя к судьбе пирата, должен быть готов и к виселице, – упрямствовал Грей, хотя Рольф почувствовал: убежденность его все же каким-то образом подействовала на способ мышления юного пирата, и говорит он о пиратстве уже не столь уверенно – во всяком случае, не столь возвышенно и вызывающе.

– Не знаю, бомбардир, лично мне еще не приходилось встречать человека, достаточно готового к тому, что его вздернут, совершенно смирившегося с этим.

– Может, вы попросту не сумели уловить такой подготовленности?

– Всегда оказывается, что эшафот не так уж героичен, как может показаться, когда слушаешь рассказы бывалых пиратов. Ведь именно из них вы и узнали о законах морского братства. Хотя многие из тех, чьими россказнями вам приходилось заслушиваться в портовых кабачках, не очень-то распространялись по поводу своего собственного пиратствования. Отделывались портовой молвой…

12

Они спустились в долину, в которой густой девственный лес перемежался с оголенными скалистыми островками, а между холмами притаились залитые солнцем поляны, покрытые коврами невысокой, густой, выпасаемой стадами диких коз, травы.

Месяцы, проведенные Рольфом на Острове Привидений, убедили его, что, по существу, судьба занесла его на райский уголок Земли с вечно теплым, но не слишком жарким климатом, на котором влаги и солнца приходилось ровно столько, чтобы все на нем круглый год не предавалось ни изнурительным ливням, ни еще более губительным засухам. Где банановых и кокосовых пальм, а еще коз и прочей дичи было столько, что здесь безбедственно и без особых трудов могло жить несколько тысяч человек. Почему сложилось так, что именно в этом раю человеческом ни один человек до сих пор не прижился – этого понять он не мог.

Из раздумий капитана вырвал крик Грея. Резко оглянувшись, он увидел, что Грей стоит на носке левой ноги, правая же высоко поднята и конвульсивно согнута.

– Что случилось?! – бросился к нему Рольф. Однако ответа не последовало. Констанций застыл с широко открытым ртом и замершими от ужаса глазами. – Змея? Вас укусила змея?!

Покачав головой, Грей указал пальцем на древесного питона, медленно уползавшего в сторону расщепленного молнией, некогда могучего клена.

Метнувшись к змее, Рольф в мгновение ока отсек ему саблей голову и, вытирая лезвие о стебли травы, вернулся к лейтенанту.

– Это как раз не самая опасная из подобных тварей, мистер Грей, – проговорил он, не скрывая насмешки. – Я бы даже сказал: самая безобидная.

– Я их терпеть не могу, – даже не пытался утаивать страха и отвращения Грей.

– Мне еще не приходилось встречать людей, которые бы обожали их. Особенно если они оказывались на таких вот диких островах.

– И часто подобное гадье встречается здесь?

– Да нет, в общем-то их развелось не так уж и много. Хищное зверье тоже не водится. Во всяком случае, почти за шесть месяцев своего отшельничества ни одного волка, тигра или еще чего-либо подобного встречать не приходилось.

– Шесть месяцев отшельничества?! – не слишком уверенно переспросил Грей. – Хотите сказать, что целых шесть месяцев вы провели на этом острове в полном одиночестве?

– Не скажу, чтобы в полном. Дважды наведывались туземцы из соседних островов. Наверное, заметили мой костер и решили, что неплохо было бы вашим покорным слугой отобедать. Но от осознания этого я стал воспринимать себя еще более одиноким и… беззащитным.

– Странно слышать нечто подобное, капитан. Вы даже не пытаетесь храбриться.

– Ну, почему же. В ожидании того, когда дикари разведут костер, чтобы зажарить меня, я бы, конечно, храбрился, как мог. Не знаю, правда, как бы это у меня получалось…

И они оба рассмеялись. Это был тот искренний, «всепонимающий» смех, который способен примирять даже недавних врагов.

– Значит, они здесь еще и людоедствуют, местные аборигены? Почему их до сих пор не истребили? Всех до единого?

– Вы что, впервые в этих водах, Грей?

– В этих – да, впервые. Я уже трижды выходил в море, но всякий раз это происходило в водах Ла-Манша или у берегов Ирландии.

– На берегах Ирландии людоедов водится поменьше, – признал Рольф и вдруг, внезапно остановившись, удивленно посмотрел на лейтенанта. Он вспомнил о том, что так поразило его в первое мгновение: крик, которым Грей пронзил воздух, наткнувшись на питона, очень напоминал характерный вскрик женщины, как если бы она наткнулась на крысу, мышь или что-то еще более «ужасное». Только необходимость тут же избавить Грея и весь остров от «страшилища» развеяла у Рольфа это впечатление. Но лишь на какое-то время. Теперь оно вновь воскресло в нем, поражая своей странной достоверностью.

– Вспомнил, как вы вскрикнули, лейтенант.

– Мне неловко перед вами, сэр.

– Я не хотел упрекать вас. И вообще, дело не в этом.

– В чем же?

– Трудно объяснить. В любом случае, впредь советую оставаться более сдержанным в своих эмоциях, которые морским сообществом никогда и никоим образом не поощрялись.

– Благодарю за совет, сэр. Учту, не быть мне адмиралом трех океанов.

– Адмиралом трех океанов?! Мое воображение потрясено.

– Вам действительно нравится такое высказывание? – убил его своим простодушием Констанций.

– Неподражаемо. А главное, теперь я знаю, что именно привело вас под паруса странствий. Какая мечта позвала в море.

– Никакая это не мечта, – все с тем же простодушием – вот только Рольф так и не смог понять: напускным, игриво-мальчишеским или естественным, – разочаровал его Грей. – Когда-то, еще в детстве, я по несколько раз в день слышал это восклицание от нашего садовника и ночного сторожа, который большую часть жизни проштурманствовал на разных кораблях.

– Надеюсь, у него не хватало наглости титуловать «адмиралом трех океанов» самого себя?

– Не сомневайтесь, хватало.

– Отчаянный наглец!

– Это как раз о нем. Всякий раз, когда я предавался озорству, он, огромный, косматый, хватал себя, – не меня, заметьте, а именно себя, – за борта камзола, рвал его на себе так, словно пытался избавиться от него, оказавшись за бортом, и грозно рычал.

Остановившись, Грей решил воспроизвести вид «лжеадмирала трех океанов» в минуты гнева. Однако попытка Грея превратить свое аристократически смазливое, загорелое, но еще не успевшее огрубеть лицо в некое подобие свирепой маски грозы океанов ни к чему не привела. Впрочем, сама эта попытка выглядела довольно комично. И больше всего подводили большие, голубовато-лазурные, покрытые романтической поволокой глаза.

– Вы правильно поступили, Грей, что подались в моряки, поскольку актера из вас не вышло бы, – иронично обронил Рольф. Но ради того, чтобы завершить свой рассказ, бывший юнга простил ему нелестный отзыв.

– …Так вот, в такие минуты наш бродяга-садовник обычно громыхал своим яростным басом: «Не будь я адмиралом трех океанов, если этот юный разбойник не повергнет в трепет всю Британскую империю!»

– Это он о вас, Грей? – изумленно уставился Рольф на «корабельного любимчика».

– Представьте себе.

– Это вы, в его представлении, должны будете повергнуть в трепет «всю Британскую империю»?! – от души расхохотался капитан.

– Мне и самому смешно вспоминать его слова. Но в мальчишеские годы я так привык к «адмиралу трех океанов», что стал подражать буквально во всем. Ну а фраза эта, о «трех адмиралах», привязалась как-то сама собой.

– …Не будь я адмиралом трех океанов! – попытался поддержать его Рольф, спародировав штурмана-садовника. – Кстати, в команде «Адмирала Дрейка» все еще нет штурмана. Правда, самой команды тоже пока еще нет, но ведь со временем она появится.