Дом железных воронов - Оливия Вильденштейн

хорошенько поработать над тактикой запугивания, Behach Éan.

Над чем мне нужно поработать, так это над охраной моих мыслей. Но помимо этого…

Тебе бы понравилось, если бы тебя погладили?

Смотря кто. И где.

Коварная улыбка сползает с лица, когда у меня возникают странные мысли.

Я собираюсь пробудить твоих каменных друзей. Уверена, что среди них найдется та, которая будет рада погладить своего короля так, как он пожелает.

Я сражаюсь со шнурками на платье, но вместо того, чтобы ослабить их, кажется, затягиваю.

Мой лоб покрывается испариной, когда наконец удается сбросить весь этот влажный бархат. Не могу перестать представлять Лоркана в птичьем обличье, милующегося с кем-то из своего народа. Я крепко зажмуриваюсь, надеясь выкинуть этот образ из головы, но он только прочнее заседает в ней.

Глава 71

Громкий стук в дверь заставляет меня покинуть ванну раньше, чем хотелось бы.

Застонав, я хватаю сложенное на стуле тонкое полотенце, встряхиваю и заворачиваюсь в него. Я ожидаю увидеть Розу, которая должна принести мне одежду, но это Данте. Без моей одежды.

Он заходит внутрь и обводит взглядом комнату, как будто предполагает, что я окажусь в интересном обществе. Вероятно, некоего ворона.

– Видишь. – Я машу одной рукой, другой придерживая полотенце. – Я все еще здесь. – Взгляд Данте скользит по моему телу. – Тебе что-то было нужно?

Он закрывает дверь, запирая нас вместе.

– Подтверждение того, что ты не сбежала.

– Единственное место, куда я сбегу сегодня вечером, – это моя кровать. – Когда он смотрит на нее, я добавляю: – Одна.

Он фыркает:

– Не бойся. Я не планирую ложиться в постель с вороном.

Хотя я уже составила свое мнение о Данте, я невозмутимо заявляю:

– Он и не в моей постели будет спать.

– Я говорил не о нем.

– О, понятно. – Я вздергиваю подбородок. – Тебе повезло, я не хочу делить постель с мужчиной, который мне противен, так что, думаю, всех все устраивает. – Я обхожу принца и рывком открываю дверь. – Теперь, когда ты во всем убедился, будь добр, уходи, Princci.

Он двигает челюстью.

– В мои намерения не входило делать тебе больно.

– Может, и нет. Но чем дольше ты смотришь на меня как на монстра, Данте, тем больше я чувствую себя таковой.

– Как я должен на тебя смотреть? – Он раздраженно взмахивает рукой.

– Как будто я – все еще я! Все еще клятая девушка. – Он вздрагивает. – Все еще твой друг, или кем бы я ни была для тебя.

Он делает шаг вперед, нависая надо мной, и я думаю, что, возможно, Данте схватит меня за шею и поцелует. И что я, возможно, позволю ему это сделать, прежде чем поставить точку. Но затем его ноздри раздуваются, он разворачивается и бросается обратно в коридор и в комнату напротив. В манере, не подобающей будущему королю, он захлопывает за собой дверь.

С другой стороны, трон никогда не предназначался для него.

Закрыв дверь, я смотрю на себя сверху вниз, на тело, которое вызывает у него такое отвращение, хотя мои ногти не превратились в железные когти, а моя кожа не покрылась перьями.

Замок, Behach Éan.

Я прикусываю губу.

Он не вернется.

Возможно, и нет, но внизу дюжина мужчин, и хотя их шансы пройти мимо меня невелики, я бы предпочел не пачкать полы кровью.

Живот сводит от картины, которую он рисует. Я закрываюсь на замок, затем подхожу к кровати.

Знаешь, не все конфликты нужно разрешать с помощью убийства.

Мужчины истекают кровью не только тогда, когда умирают.

Закутавшись в полотенце, я сажусь на мягкий матрас с бугорками, затем приподнимаю простыни, пахнущие солнцем и тропической корой, и укрываюсь ими. Так как до этого я проспала весь день, дремота не накрывает меня с головой. Не говоря уже о том, что все тело напряжено от ожидания.

Завтра Лор будет почти полным.

А как насчет твоего пятого ворона? Того, что из дворца?

Я приглушаю фонарь на ночном столике и наблюдаю за игрой теней на гладком потолке из лакированного дерева.

Он достигнет южных берегов сразу после восхода солнца.

Я представляю, как Джиана тащит чашу, потому что кто еще может быть в этом замешан?

Это не…

Он замолкает так внезапно, что я сажусь в кровати и поворачиваю ручку на фонаре фейри.

Лор?

Ничего.

– Лор? – шепчу я, прежде чем выкрикнуть его клятое имя. – Лор!

Сердце колотится, я бросаюсь к окну и открываю его, затем просовываю голову. Маленький мальчик Ориан сидит на охапке сена и насвистывает, пока Фурия и три другие лошади щиплют разбросанные вокруг бледные стебли.

Мой крик или скрип окна, должно быть, насторожили ребенка, потому что он поднимает глаза.

– Все в порядке, мисс?

– Да, – лгу я.

Чувство опасности пробирает меня до костей.

Лор?

Я бросаюсь к двери, путаясь в полотенце. С третьей попытки я отпираю клятый замок и только со второй, подергав ручку, наконец открываю дверь. Я собираюсь броситься к Данте, но Роза стоит на пороге с широко раскрытыми глазами.

– Я принесла одежду. – Нахмурившись, она, как и ее брат, спрашивает: – Все в порядке?

Я снова лгу, заставляя себя улыбнуться и забирая одежду у нее из рук. А потом я захлопываю дверь перед ее настороженным лицом и одеваюсь, отказавшись от промокшего нижнего белья, сушащегося на бортике ванны. Брюки немного тесные и короткие, а рубашка грубовата, но я слишком взбудоражена, чтобы беспокоиться о том, что швы на брюках лопнут или соски начнут кровоточить.

Лор?!

По-прежнему никакого ответа. Все три его ворона никак не могли быть проткнуты обсидианом.

Поскольку с моих носков еще капает вода, я засовываю босые ноги в ботинки и, пошатываясь, выхожу из комнаты. Колочу в дверь Данте. Грубое «Что?» доносится через дерево.

– Это я.

Мгновение спустя он открывает дверь. Полотенце завязано вокруг тонкой талии, смуглая кожа блестит от воды. Подумать только, эта грудь прижималась к моей неделю назад. Не время предаваться воспоминаниям, упрекаю я себя.

– Что такое? Почему ты одета? Еще и в штанах.

Я отворачиваюсь от его упругого тела, смотрю в жесткие глаза.

– Лор мне не отвечает.

На левом виске Данте вздувается вена.

– И меня должно это волновать? Почему?

Я отступаю назад.

– Потому что с ним наверняка что-то случилось, вот почему.

В этот момент на лестнице раздаются шаги и появляются Таво и Габриэле, задевают макушками низкий потолок.

Гастон-спрайт лавирует между ними, грудь его вздымается.

– Altezza, Ксема Росси обнаружила раскопанный купол. – Он дышит